Просто солги - Ольга Кузнецова

— Объект там не один. Подозреваю, у них там вечеринка.

— Притон? — уточняет Джо, но даже по неизменно-каменному выражению его лица я понимаю, что он начинает беспокоиться.

Я качаю головой.

— Нет, объект один и, вероятней всего, уже летает в стране розовых слоников. Только я не знаю, как ты представляешь себе: я заявлюсь к ним на пати, подойду к объекту и вколю ему яду? Джо, остальные, даже если уже напились в хлам, сто пудово тут же вызовут копов. — "Если не психушку", — добавляю я про себя.

— Конечно, нет, — усмехается Джо. — Есть две поправки к твоему гениальному плану: ты заявляешься к ним на тусовку под видом знакомой знакомого одного из присутствующих и вводишь инъекцию незаметно для всех. Ну, а затем незаметно сваливаешь.

— Значит, знакомая знакомого? — уточняю я, ехидно прищурившись.

— Смотри не шали там, Кесси. — Он подбадривающе подмигивает мне, и я, решив не тянуть резину, проскальзываю в вонючий подъезд.

Лестница в этом доме необычно длинная — таких длинных лестниц не делают уже, как минимум, полстолетия, — и кажется, что она уходит в бесконечность… ну, или прямиком в ад, как в случае с теми, кто балуется всякой дрянью. Дверь в нужную мне квартиру, к счастью, приоткрыта — наверное, ее решили не закрывать в ожидании новой порции гостей или доставщика пиццы, или, как вариант, ее просто забыли закрыть.

По барабанным перепонкам тут же ударяет уже как несколько недель вышедшее из танцевальной моды техно, но подвыпивших тусовщиков это, кажется, нимало не колышит, ровно как и мое присутствие. Меня уже даже начинает раздражать, что никто так и не спрашивает меня о моей занимательной истории появления на этой вечеринке.

Но тот, за кем я явилась в это осиное гнездо, сейчас, наверняка, ни о чем и не подозревает. Я чувствую едкие волны ядовитого запаха, исходящие откуда-то из дальней части обширной квартиры.

Я нахожу свой "объект" в ванной, распластанным на полу, и на мгновение у меня перехватывает дыхание — мне, конечно, приходилось убивать и матерых кабанов, и тощих неудачников, и лихих ковбоев… Но все это были мужчины. Здоровые мужики, решившие самовольно угробить свою жизнь. Но еще ни разу моим объектом не была девушка… так похожая на меня.

Такие же неумело обрезанные волосы — только покрашенные в угольно-черный цвет. Острые скулы, маленький вздернутый носик и закатанные в каком-то непреодолимом экстазе голубые глаза. Тело девушки бьется в легких конвульсиях, и лишь изредка я вижу, как слепо дергаются ее конечности. Рядом, на полу, — несколько одноразовых шприцов, и мне даже кажется, что я вижу среди всего прочего мусора смертный приговор для этой несчастной.

Я знаю, что все, что мне нужно сделать, — это ввести в ее организм небольшую порцию панацеи. Знаю, что только этот яд будет спасением и для нее, и для всех остальных. Но в этот раз — мне тяжелее, чем обычно. В этот раз нервы особенно не выдерживают. И у меня дрожат руки, словно это я только что напичкала свои внутренности этой гадостью.

Судорожно глотая носом пропитанный алкоголем и дорогими сигарами, купленными исключительно для пафоса, я, почти не глядя, со всей силы выдавливаю яд в и без того искромсанную вену девушки. Она что-то невнятно бормочет и тут же затихает, перед этим неприлично громко рыгнув.

Довольная, что все позади, я сгребаю с пола использованные шприцы и помещаю их в маленький герметичный зиплоковский пакет и уже собираюсь уходить, как меня останавливает чей-то незнакомый голос.

— Я тебя знаю? — интересуется незнакомка.

Я поворачиваюсь. Передо мной стоит точная копия моей жертвы, но только в другом платье. Та же похожая на меня девушка — с криво обрезанными волосами, покрашенными в такой же угольно-черный цвет. Но этой девушки не пахнет этой дрянью — пивом, да, но не дрянью. Она уже немного пьяна, но даже того рассудка, что у нее еще осталось, ей хватает на то, чтобы понять.

— Бритни? Что ты сделала с Бритни? Она умерла, ведь так? Доигралась со своими гребанными штучками?..

В глазах у девушки стоят слезы, но на лице у нее какая-то глупая неуместная полуулыбка — остатки веселья.

— Слишком поздно, — виновато произношу я, стараясь говорить как можно тише. Если эта девушка поднимет тревогу, неприятностей моей пятой точке в эту ночь точно не избежать. — Бритни ведь твоя сестра, да? Ты знала, чем она увлекается? Почему не попыталась остановить?

— Увлекается?! — Девушка явно удивлена приведенным мною определением этой омерзительной зависимости. — Жопа, она сидела на этой дури! Сначала легкие, потом всякие пи… Дерьмо, ты не понимаешь, что Бритни было не остановить! Но… — Ее глаза заметно округляются, выдавая значительный мыслительный процесс, происходящий у нее в голове. — Что ты с ней сделала? Ты была с ней!

— Я всего лишь помогла ей, — честно признаюсь я, и мне даже кажется, что она мне верит.

— Пойду вызову скорую, — неопределенно бросает девушка и, слегка покачиваясь, покидает ванную, оставляя меня один на один с моими страхами. Один на один с телом девушки, которую я только что убила собственными руками. Один на один, и это сводит с ума.

…

Со стороны кажется, что я — невидимка. Что меня нет, или, по крайней мере, я временно не существую. Со стороны кажется, что я немного не в своем уме. Я знаю, потому что взгляд у меня до сих пор отсутствующий, как будто ничего не вижу.

Но Джо наверняка не смотрит на меня со стороны. Сверху, изнутри, прищурившись — как угодно, но только не вплотную, чтобы я ловила на себе его взгляд. И я понимаю, что лучше бы он смотрел.

— Да у тебя прям талант, — кривится он и лезет в нагрудный карман пиджака за очередной сигаретой. — Неприятности притягивать, Кесс, — поясняет он мгновение спустя после того, как я проигнорировала его первое заявление.

Я не отвечаю, потому что знаю, что это одно из утверждений, которые просто бесполезно оспаривать. Любой в таком случае сочтет тебя лгуньей.

Уже начинает светать, и легкие ненавязчивые лучи предосеннего солнца с трудом пробиваются сквозь плотные серые заросли многоэтажек. Но меня даже такой свет раздражает. Теперь, когда я вижу, меня все раздражает.

Обещаю себе, что, когда вернусь в дом с синими окнами, тут же завалюсь спать как минимум до полудня. Бездумно растягивая и без того широкие шаги, думаю о всякой ерунде. О том, какая фиговая мне досталась судьба, какой омерзительный по своей натуре напарник и какие странные окна. Синие окна, без которых я, кажется, уже никуда.