(не) просто сосед (СИ) - Андриевская Стася

И Полина расцепила-таки руки. Лифчик упал к её ногам, и беспомощной голой груди тут же коснулся сквознячок, пощекотал кожу, словно лишний раз напомнил, что отступать поздно. Мансуров, даже не глянув на неё, кивнул:

— Трусики тоже.

Она зажмурилась до сияющих пятен перед глазами, и по щекам поползли слёзы. Во рту противной металлической микстурой расползалась кровь из прокушенной губы. Воздуха не хватало, кружилась голова. Из горла против воли вырвался громкий всхлип, но Полина всё-таки подсунула пальцы под резинку и медленно потянула трусы вниз…

— Хватит! — приказал Мансуров.

Полина замерла, всё ещё жмурясь, но чувствуя, что он подошёл к ней. Сжалась, дрожа, и вздрогнула, когда на плечи ей вдруг опустилось покрывало. Мансуров запахнул его на её груди, и она тут же вцепилась в него, кутаясь ещё плотнее. Обессилено плюхнулась на топчан и зарыдала.

— И всё-таки, твоя жертва либо слишком велика для заявленной причины, — задумчиво сказал Мансуров, вернувшись в кресло, — либо я за всю жизнь так и не разгадал самую великую загадку мироздания — женщину. — Помолчал. — К тому же, я ведь даже ничего тебе ещё не пообещал взамен. Неужели, ты настолько отчаялась, что хватаешься даже за пустые разговоры, оплачивая их такой ценой?

Полина резко вскочила. Сжала кулаки.

— Так вы что, не поможете?

Мансуров улыбнулся:

— Ты похожа сейчас на Афину, богиню войны. Такая же хрупкая, но решительная и прекрасная в гневе. Может, всё-таки расскажешь, что на самом деле тобою движет? Что для тебя этот мужчина, что ты готова ради него на всё?

— Я уже всё сказала.

— Просто сосед, случайно оказавшийся в нужное время в нужном месте? Ну-ну. Забавно. Хотел бы я, чтобы какая-нибудь просто соседка вот так же отчаянно жертвовала собой ради меня. Хотя нет, просто соседка мне ни к чему. А вот такая необыкновенная, как ты… Я восхищён. И даже, как какой-нибудь глупый мальчишка, слегка завидую Руслану. — Развёл руками: — Ты прости за этот… тест драйв, но я и правда, что-то перестал доверять женщинам. Почти до отвращения. А ты меня, кажется, только что исцелила, вот такие дела. — Замолчал, сосредоточенно думая о чём-то, наконец, поднял на неё взгляд: — Понимаешь, одни только деньги в этом деле уже ничего не решат. Слишком поздно. Такие дела проворачиваются ещё на досудебной стадии, а здесь уже и приговор вступивший в силу и даже отклонённая апелляция имеются.

— Хотите сказать, вы поняли это только сейчас? — униженно шепнула Полина.

— Нет, конечно. Но, во-первых, вчера я ещё не знал, что именно ты попросишь, а во-вторых, у нас Русланом случился серьёзный разлад незадолго до его ареста, и, если честно, я последний, к кому ты могла бы прийти просить за него. И я повёл себя с тобой как старый, жестокий козёл, признаю, но клянусь, что дальше этого шатра молва не пойдёт. Просто забудь. А вот насчёт помощи… Я помогу, но иначе. Сведу тебя с человеком, которого может заинтересовать твоя история. Попрошу его за тебя. Хотя, почему за тебя, получается, за Руслана. — Рассмеялся. — Вот она, примиряющая сила женской любви!

— А этот человек, он кто? Он сможет помочь?

— Точно не знаю, — пожал плечами Мансуров. — Но у него большие деловые связи не только по стране, но и по всему миру, возможно, он знает кого-то, кто сможет помочь. И уж в любом случае, у него больше возможностей для этого, чем у меня. — Поднялся. — Сейчас одевайся и спускайся вниз, там тебя будет ждать машина, отвезёт домой. И жди звонка от человека.

— А если он не заинтересуется?

— Больше я ничем помочь не могу. Но уверен — если ты помолишься, Бог тебя обязательно услышит и поможет. А я не Бог. Увы.

Глава 39

Звонок раздался через полторы недели, когда Полина уже почти отчаялась ждать и исчесалась нервной чесоткой позора, при воспоминании, как стояла в том шатре в одном мгновенье от падения. Бессмысленного, получается, падения…

Басовитый, но громкий и бодрый голос с первых же слов обращался к ней на «ты», и мало того, что от самого этого жизнерадостного тембра Полина невольно начала улыбаться, так он ещё и умудрялся вставлять в дежурное «когда и куда тебе удобнее, чтобы я подъехал» шуточки на отвлечённые темы. Словом, располагал и как-то, обнадёживал, что ли.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Договорились встретиться на парковке возле салона, и когда, почти на полчаса раньше назначенного времени, под окном тормознул УАЗ «Патриот» защитного цвета, и из него тяжеловесно выбрался человек-гора — не толстый, а именно здоровый, как бычара — Полина почему-то сразу поняла, что это он, хозяин того искромётного энтузиазма в голосе. А он, прикрываясь ладонью от солнца, глянул на вывеску салона, потом на часы на руке, озадаченно почесал в коротко стриженном рыжеватом затылке… И вдруг замер, глядя куда-то в сторону. Полина тоже отвлеклась на клиента, а когда снова смогла выглянуть в окно — человек-гора топтался возле машины Руслана. Зачем-то стучал ногой по спущенным колёсам, поднимал и опускал щётки дворников, проверял дверные ручки.

И когда, спустя ещё пятнадцать минут, Полина вышла на крыльцо, он всё так же стоял возле синей «Камри» и задумчиво курил.

— Здравствуйте. Вы, наверное, по звонку от Мансурова, да?

Мужчина обернулся, и его брови тут же удивлённо поползли вверх. Полине даже показалось на мгновенье, что она ошиблась, но мужчина протянул руку и однобоко, удерживая губами сигарету, улыбнулся:

— Максим. Можно просто Макс.

Полина сунула в его лапу кончики пальцев. Просто Макс? Да ему, пожалуй, под полтинник уже!

— Ну что, куда ткнёмся, чтобы спокойно переговорить? — выдохнул Максим дым, всё так же внимательно приглядываясь к Полине. — Мне так-то в общих чертах расклад понятен, но детали… Ты, кстати, кто Руслану?

Полина нервно усмехнулась. Вопрос, похоже, становился традиционным.

— Соседка.

— Просто соседка?

— Угу.

— Ну ладно, соседка, так соседка. Давай, прыгай ко мне, в ногах правды нет.

Сидели у него в машине и снова всё по кругу, как с Мансуровым: Полина рассказывает, Максим слушает. Причём внимательно так, пристально вглядываясь в её лицо, и, иногда, задумчиво замирая и словно погружаясь в свои мысли. И вдруг перебил на полуслове:

— Слушай, а можно вопрос не по теме? У тебя фамилия как?

— Щербакова, а что?

— Мм, — слегка разочарованно хмыкнул он. — Да так, ничего, показалось. Ты продолжай, я слушаю.

— Да что продолжать-то, итак всё понятно. Мансуров сказал, что у вас связи и…

— А слушай, Щербакова, это же у тебя по мужу получается, да? — снова перебил Максим. — А девичья как?

— Сафонова. А что?

Максим радостно замолотил кулаками по рулю, и вдруг замер:

— Стоп! Контрольный вопрос: а отчество?

Полина окончательно растерялась.

— Александровна…

— Да! Да! — заорал Максим. — Я сразу узнал, вот прям с первого взгляда. Ну портрет же! Портрет!

— Чей?

— Санчеса! Ну, в смысле, отца твоего! Работали мы с ним вместе когда-то, — расхохотался, — стропальщиками на кирпичке, прикинь!

— Забавно, да, — настороженно улыбнулась Полина. — Вот только он, на самом-то деле, никогда не работал на кирпичном.

— А ты думаешь, я работал? — не переставал хохотать Максим. — Или кто-то из бригады нашей? Числились, да, но чтобы работать… Нам и без кирпичей было чем тогда заняться, уж поверь! И мать твою помню, правда, смутно уже. Наташка, вроде, да? Пышненькая такая, смачная, не то, что ты. Откормить бы тебя, племяшка! А то сердце кровью обливается, смотреть, чес слово!

— В смысле… — оторопела Полина, — вы мой дядя?! Но у папы, вроде, не было братьев. Он вообще детдомовский, насколько я знаю.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Пха, родной! Родной, это так, седьмая вода на киселе, по сравнению с нами. Я ближе, чем родной! Потому, что Батя у нас с ним один был! Но и это ещё не всё, потому что…

— Мне кажется, вы меня с кем-то путаете, — испуганно обхватила себя руками Полина.

— Не-не, теперь уже не сдашь назад! Уж не знаю, куда тебя тогда запрятали, но больше не спрячешься! Я ж крёстный твой! Совсем меня не помнишь? Хотя, откуда тебе… А ты, кстати, когда нервничаешь, начинаешь как Санчес, кончиком носа шевелить, вот так, — попытался изобразить, и Полина не выдержала, рассмеялась.