Слишком много подозреваемых - Нэнси Гэри

Фрэнсис раздвинула бамбуковые шторы и прошла в помещение бара. За стойкой никого не было, и бар тоже пустовал. Поклонники «Кровавой Мэри» еще отсыпались.

Фрэнсис взобралась на высокий стульчик у стойки. Телевизор был включен, и она успела просмотреть несколько сюжетов новостей, пока перед нею не возник откуда-то из пустоты седовласый бармен.

– Что вам подать? – спросил он, игнорируя обязательные в прежние времена «мэм» или «мисс».

Фрэнсис заказала имбирный эль и проследила за его манипуляциями – как он нажал кнопку над краном и наполнил высокий стакан пузырящейся янтарной жидкостью. Расстелив на стойке бумажную салфетку с монограммой клуба, он поставил стакан на нее, извлек из нагрудного кармана фирменной рубашки изящный карандашик и столь же изящный блокнотик, а затем вопросительно взглянул на нее.

– Пратт. Ричард Пратт, – назвалась Фрэнсис. Взгляд бармена стал более сосредоточенным.

– Я его дочь Фрэнсис.

– Я сожалею о кончине миссис Пратт, – мгновенно откликнулся бармен.

– Спасибо за сочувствие. Вы очень добры. Фрэнсис ощутила некое неудобство. Бармен продолжал разглядывать ее, причем очень пристально.

– Не вы ли были здесь вчера вместе с полицией? – спросил он.

– Да.

– Я так и подумал. – Он был явно доволен своей наблюдательностью.

– Я помощник местного окружного прокурора. Мы помогаем полиции в расследовании. – Фрэнсис совсем не надо было представляться бармену, но почему-то она это сделала.

– Я вас запомнил. Может, потому, что среди полицейских мало женщин. Я вас не обидел?

Фрэнсис в ответ улыбнулась и не стала объяснять ему, что к полиции она не имеет отношения.

– Вы сказали, что будет расследование. Зачем оно понадобилось? Нашим посетителям оно будет неприятно. И так плохо, что кто-то умер в здании клуба. Такого раньше не случалось. – Бармен засунул блокнот и карандашик обратно в карман и, явно для видимости, удалился в сторону, занявшись мытьем и протиркой и без того уже Кристально чистых бокалов. – Миссис Пратт была настоящая леди. И, как я могу судить, ее окружали только друзья, а никак не враги.

– Значит, враги все-таки могли быть? – отметила Фрэнсис.

– Не ловите меня на слове. Конечно, нет. Откуда здесь могли появиться ее враги?

– А вчера вы ее видели… перед ее кончиной?

– Нет… – ответил бармен, но как-то неуверенно, и притворился слишком занятым мытьем посуды.

Фрэнсис допила свой стакан и встряхнула его, звякнув кубиками льда, оставшимися на дне.

– Раз так, то ладно… – Она легко соскочила с высокого стульчика и направилась к выходу. – Спасибо за обслуживание и исчерпывающую информацию. Желаю сохранить столь приятную работу.

– Эй! – остановил ее бармен. – Она дважды заказывала напитки.

Он опять извлек блокнот и начал перелистывать страницы.

– Вот, в моих записях… Шесть заказов за счет Пратта. Время… Десять минут первого. Два наших фирменных коктейля, диетическая кока-кола, «Перрье» и два «Ширли Темплс» – это тоже наше фирменное.

– Клио Пратт сама это заказывала?

– Не помню. Но все записано на ее счет. В тот день была большая толкотня, да еще жара… Я прямо сбился с ног. Но у нас никто не платит за напитки наличными. Мы доверяем людям, и у нас нет случайных посетителей, жаждущих опрокинуть рюмочку на дармовщинку.

– Я знаю, – кивнула Фрэнсис. – А напитки она забирала со стойки сама?

– Нет. Я уже сказал, что вообще ее не видел. Тут было полно народу. Я следил только за тем, на кого записать заказ.

– А если я вас обманула? И выпила свой эль за счет кого-то другого?

– Вряд ли. Нашим посетителям нечего мелочиться. Обычно кто-то заказывает на свой счет круговую на всю компанию, а потом не возражает при расплате.

– Все-таки это был большой заказ. Он вам не запомнился?

– Не такой уж большой. Простите, нет. – Бармен нахмурил седые брови, вспоминая. – Да, я видел издалека миссис Пратт. Она была в компании друзей. Возле нее крутились многие.

– Кто конкретно?

– Простите, не помню.

– А какие были разговоры у стойки после ее смерти?

– Я сменился в пять, а до этого у стойки много не болтали. Выпивали свои порции и уходили. Полиция действовала всем на нервы, я так думаю.

– Вы споласкивали все стаканы и бокалы, принесенные со столиков?

– А как же иначе? Тут же, немедленно.

– А напитки, заказанные Клио, подавались в стеклянных или пластиковых стаканах?

– Это что, официальный допрос? – насторожился бармен. – Мне надо пригласить адвоката?

– Не стоит на него тратиться. Ответьте честно, по-дружески.

– Мне нечего скрывать, и ко мне никогда не было никаких претензий. Когда наплыв посетителей, мы наливаем в то, что есть под рукой.

– Без особых привилегий для почетных членов?

– У нас все почетные… раз их сюда впустили.

– Вы мне очень помогли. Спасибо. Если что-то вспомните, вот моя визитная карточка.

Бармен принял ее без особого удовольствия, но на всякий случай представился:

– Меня зовут Артур.

– Спасибо, Артур, – сказала Фрэнсис и удалилась. Она снова вышла на свежий воздух. В помещении клуба ей делать было нечего.

Проделав обратный путь на машине по дорожке между кортами, она обратила внимание на серебристый «Мерседес» Клио, сиротливо дожидающийся своей участи на стоянке для особо привилегированных членов клуба. Кто-нибудь заберет его завтра, когда стоянка опустеет после праздничного дня, заметит бесхозный роскошный автомобиль, сверится с номером и отгонит его к особняку Ричарда.

Тишина, царившая в особняке и во всем поместье Праттов, была бы отличным звуковым фоном для эпизода из фильма ужасов. Фрэнсис так и ожидала, что послышится какой-нибудь странный скрежет или скрип. Никакого звука не раздалось, но неожиданно увиденная ею тень на полу могла испугать человека и с более крепкими нервами, чем у нее, слабой женщины.

Ричард почему-то скатился по пандусу на своем инвалидном кресле в вестибюль и пристроился у высокого окна, сквозь ажурные стекла которого били прямые солнечные лучи. Тень от его фигуры и кресла улеглась на огромном пространстве, ибо было еще утро и солнце не добралось до зенита.

Освоившись с сумраком вестибюля, Фрэнсис вгляделась в лицо отца. Она сразу заметила темные круги и отеки у него под глазами. На коленях, прикрытых пледом, лежала фотография Клио в серебряной рамке, та самая, наиболее удачная, где женщина была запечатлена чуть смазанной, будто в полете, полная энергии, в широкополой шляпе, сдуваемой ветром, обнимающая одной рукой маленького Джастина.

Фрэнсис узнала снимок сразу, хотя сейчас он был повернут от нее так, что глаза Клио смотрели прямо в глаза отца.