Страна за горизонтом - Леонид Спивак
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Вашингтон, – писали Ильф и Петров, – со своими невысокими правительственными зданиями, садами, памятниками и широкими улицами – похож немножко на Вену, немножко на Берлин, немножко на Варшаву, на все столицы понемножку. И только автомобили напоминают о том, что этот город находится в Америке».
«Нестоличный» облик Вашингтона, подмеченный в «Одноэтажной Америке», определился двумя градостроительными факторами: запретом на строительство высотных зданий, который действует по сей день, и обилием парков – Вашингтон считается одной из самых зеленых столиц в мире. В рассказе «Тоня» осталось впечатление Ильфа и Петрова от поездки в близлежащий Маунт-Вернон, имение первого президента страны: «Здесь было тихо, чисто, давно отлетела отсюда бурная жизнь, когда во двор влетали гонцы на запаренных лошадях, когда сколачивались Соединенные Штаты Америки. Осталась только идиллия старосветской помещичьей жизни, как будто здесь жил не страстный Джордж Вашингтон, а какие-то американские Афанасий Иванович и Пульхерия Ивановна, мистер энд миссис Товстогуб».
Интересно, что один из самых старых и престижных районов федеральной столицы, университетский Джорджтаун, носит имя не первого президента страны, но его заклятого врага, английского короля Георга. Американцы избежали послереволюционной эпидемии тотальных переименований.
«Провинциальность» относительно небольшого Вашингтона сбивала с толку не только Ильфа и Петрова. Один из первых русских визитеров дипломат Павел Свиньин писал в 1814 году: «Дворецъ Президентовъ, въ глазахъ Петербургскаго жителя, не заслуживаетъ никакого вниманія».
В августе того же 1814 года, в разгар второй англо-американской войны, Альбион высадил десант морской пехоты, который захватил и сжег Белый дом, здания Капитолия, государственного департамента, федерального казначейства и нескольких министерств. Вломившиеся в спешно покинутый своими хозяевами Белый дом английские солдаты нашли на столе остывающий ужин для президентской четы. Среди всеобщей паники и мародерства скромный писарь госдепа Стивен Плезонтон по собственной инициативе принес из дома холщовые мешки, в которых вывез на подводе и спрятал за городом оригиналы Декларации независимости, Конституции США, Билля о правах и другие манускрипты республики. Ни до, ни после того жаркого августовского дня сей «неприметный герой», американский Башмачкин, ничем себя не проявил.
К вечеру на Вашингтон обрушился невиданной силы грозовой дождь, а через центр города прошел торнадо. Ветер сносил крыши домов, валил деревья и даже убил перевернувшейся пушкой двух британских артиллеристов. Королевские гренадеры, выполнив свою задачу, погрузились на корабли. По счастливой случайности, буря и последовавший проливной дождь погасили пожарища, сохранив несущие стены Белого дома, выстроенные из песчаника. Сегодня метеослужба США утверждает, что это был единственный ураган в столице за весь период наблюдений.
Британский адмирал Джордж Кокберн по окончании войны заказал свой парадный портрет в полный рост на фоне пылающего Вашингтона – картина сейчас находится в королевском Морском музее в Гринвиче. Вернувшегося на родину адмирала отметили высокой наградой – орденом Бани – и дали особой важности поручение: отвезти пленного Наполеона на остров Святой Елены. Здесь сэр Кокберн оставался в течение нескольких месяцев в качестве губернатора острова и первого тюремщика французского императора.
В вашингтонском пожаре помимо исторических интерьеров погибли три тысячи томов парламентской библиотеки. Одна из книг сохранилась – Кокберн оставил себе на память приходно-расходную книгу федерального правительства за 1810 год. Через четыре года экс-президент Томас Джефферсон продаст в Вашингтон свое обширное книжное собрание, лучшее в Северной Америке. Накопленные за пятьдесят лет книги философа и политика отвезли в одиннадцати фургонах в сожженную столицу, положив начало Библиотеке Конгресса США.
В последний раз Вашингтон был прифронтовым городом в годы Гражданской войны. Сразу за рекой Потомак начиналась Вирджиния, территория мятежного Юга. По приказу президента Линкольна, в 1861 году столицу обнесли полукольцом фортов. Президент приезжал из Белого дома наблюдать за строительством и однажды чуть не встретил свою пулю на бруствере. Здесь можно долго говорить о судьбе. В годы войны старший сын Авраама Линкольна едва не попал под поезд на столичном вокзале. Его успел вытащить актер вашингтонского театра Джон Бут. За несколько дней до окончания Гражданской войны, в апреле 1865 года, президент Линкольн был застрелен в театральной ложе тем же актером, сторонником Юга Джоном Бутом.
Вашингтон, как и Рим, в центральной части пронизан секретными проходами и подземными туннелями. Известная всему миру гигантская пентаграмма военного министерства, египетский колосс-обелиск как одна из вертикальных столичных доминант, мистика масонских символов на правительственных фасадах – эффектная рампа «тихого парламентского города» (И. Ильф), где случаются марши протеста, скандальные сенатские расследования и импичменты президентов. «Текут мутные воды Потомака», – десятилетиями оповещали советских читателей и телезрителей кремлевские пропагандисты. Одно из «кривых зеркал» истории: в шифровках советского посольства в годы холодной войны американская столица фигурировала под символическим названием «Карфаген».
У Вашингтона есть выборный мэр, но принципиальные для города решения принимаются напрямую Конгрессом США. При этом своих законодателей жители столицы не выбирают. Отсюда шутливое выражение на номерных знаках местных автомобилей: «Налоги без представительства». В 1878 году Конгресс принял специальный акт, согласно которому границы федеральной столицы и округа Колумбия сравнялись, объединив Вашингтон, Джорджтаун и другие территории. Но историческое имя настолько вошло в обиход, что используется по сей день, хотя официальное название американской столицы – District of Columbia (сокращенно – D.C.) Поэтому местные жители, чтобы не путать свой Вашингтон с одноименным штатом на западе страны, в разговорной речи обычно именуют город «Ди-Си».
Развивая через полвека аллюзии Ильфа и Петрова, житель двух столиц Василий Аксенов написал: «Здесь, на Капитолийском холме, между Конгрессом и Библиотекой, когда сквозь деревья со всех сторон просвечивают колоннады, ты можешь вспомнить Санкт-Петербург, перед раскрашенными фасадами Джорджтауна поймать ощущение отчужденной, но присутствующей Британии, в открытых кафе Дюпон-серкла нельзя не уловить дух Парижа и, наконец, среди новых стеклянных поверхностей даунтауна поймать пульсацию современной космополитической эстетики».
Вашингтонская Национальная галерея искусства, открытая президентом Рузвельтом в 1941 году, вывела город в мировые культурные столицы. Палладианских форм и имперских размеров музей оказался также памятником советско-американских отношений тех времен. Ильф и Петров никак не могли знать о «кривых зеркалах» истории, да и слышавшие об этих государственных тайнах хранили молчание до распада Советского Союза. В романе Солженицына «В круге первом» один из обитателей сталинской «шарашки» попал за решетку именно за то, что сболтнул кому-то о продаже картин из Эрмитажа. За такие «упоминания» тогда давали не менее десяти лет лагерей.
Государственный Эрмитаж и другие крупные художественные собрания начали «дербанить» почти сразу после прихода большевиков к власти. Поначалу на распродажах реализовывали не главное: мебель, фарфор, декоративно-прикладное искусство. Аукцион в «Двенадцати стульях», где Остап Бендер и Киса Воробьянинов торговали
