Зигзаги судьбы - Сигизмунд Дичбалис

Подошёл час, когда я получил письмо от уже упомянутого Ганса Зиельмана, продюсера документальных фильмов. Он извещал меня, что собирается прилететь в Новую Гвинею, и просил найти места для съёмок тех же птиц семейства шалашниковых, которых я уже фотографировал для Е.Т.Гиллиарда. Труда поехала со мной, и мы провели пару месяцев в горах Новой Гвинеи, подготавливая места для съёмки этих очень пугливых птичек. В наши планы входили и так называемые «райские птицы», распространённые по сему острову.

Вдвоём с женой, в окружении чуть ли не каннибалов, да и вдобавок к тому с сыном, привлекавшим к себе внимание каждого туземца и туземки своими белокурыми кудрями, мы ели то, что попадало в руки из туземных огородов. Кау-кау (сладкая картошка), бананы, кое-какие запасы из китайских ларьков в местечках с местным правительством, мясо диких свиней и всё, что попадалось съестного по дорогам наших скитаний в горах. Мы все трое потеряли лишний вес, но долго потом вспоминали эту «разведку». Ведь не каждому дано увидеть то, что видели мы, бродя по горам и лесам в тех местах, где ещё не ступала нога белого человека. А Новая Гвинея действительно является страной чудес! Готовясь к предстоящей экспедиции с Г.Зиельманом, я купил дом в поселке Уаау, (4000 метров над уровнем моря) с участком земли в 5 гектаров. Там был сухой климат, очень подходящий для хранения плёнок, фотоаппаратов и объективов, которые не любят тропическую сырость.

Соблазнившись предложением быть партнёром в съемках фильма о редких и интересных птицах Новой Гвинеи, я решил освободиться на время от руководства нашей студией в городе Маданге. Пригласив менеджера из Австралии и специалистов из Германии и Швейцарии, мы переселились в поселок Уаау у подножья гор, где будут происходить съёмки. Встречать Зиельмана и его ассистента надо было в центре горной области на аэродроме поселка Горока. Чтобы туда попасть, надо было сперва плыть на рыболовном боте до города Лае — вместе с женой, ребёнком, собакой, попугаем и моей машиной, которую я специально заказал для каменистых горных дорог.

Только сын и я не страдали от качки во время бури, продолжавшейся целые сутки. Даже попугай висел в клетке как-то боком, и собака выглядела, как чучело с безжизненным хвостом. Говорить о жене просто тяжело — у неё лицо от страданий было, как у мертвеца. Как перенесла она эту качку без единой жалобы, я не знаю. Мой друг, капитан бота, предлагал уже повернуть и возвратиться в Маданг, но это было опасно, т. к. огромные волны могли бы опрокинуть наше судёнышко.

Выгрузившись в гавани Лае, в полусознательном состоянии, мы завели мотор и покатили в Уаау. Оставив попугая, собаку, сына и жену в новом доме, я погрузил около двадцати чемоданов и пакетов (кинооборудование Зиельман выслал вперёд) и поехал назад в Лае, чтобы по другой дороге подняться в горы до аэродрома Горока.

С женой и сыном. Снимок сделан в поселке Уаау

Проехав через равнину и вброд через несколько мелких речушек предгорья, я остановился, чтобы перевести дух. Я должен был набраться смелости для подъёма в несколько тысяч метров по извилистой, как змея, горной дороге с её размывами, обвалами и к тому же не всегда миролюбивыми туземцами. Подождав с час — не появится ли попутная машина, проверив шины и воду для охлаждения мотора, я «пополз» по дороге, по которой чтобы и пешком-то пройти, надо было иногда подтягиваться с помощью растущих по обочине кустов. (Это же было тридцать лет назад!!!). Как я уже сказал, прорытая на скорую руку бульдозером дорога шла по почти вертикальной горе не поворотами, а зигзагами. Повернуть машину было невозможно, надо было её разворачивать на каждом повороте с помощью манёвров «вперед — назад».

Дело шло, хоть и с трудом, до тех пор, пока мотор не начал глохнуть и перестал «тянуть». Как я не старался продвинуть машину вперёд, все было безуспешно! Осталось только одно — разгружать машину и переносить все эти пакеты и чемоданы на своих плечах к горизонтальной площадке на дороге.

Встречи с туземцами в горах Новой Гвинеи не всегда бывают безопасны

Часа через три, после переноски всего груза я свалился обессиленный в тени позади машины, которая, уже будучи пустой, все ещё не хотела идти вперёд.

Глотая жадно воду из бутылки, я остановил мой взгляд на выхлопной трубе. Она была абсолютно закупорена землёй и глиной. Это я во время маневров «вперёд — назад» наткнулся на бугор глины трубой и забил её наглухо грязью. Выковыряв земляную пробку, с маленькой надеждой завёл я мотор, и… машина рванулась вперёд, как зверь. Нужно ли рассказывать, как ругал я себя за то, что не догадался проверить выхлоп перед тем, как разгружать и переносить всю эту тяжесть!

Без помех доехал я до посадочной площадки в Гороке. Там я узнал, что Зиельман задерживается в Порт-Морсби и просит встретить его через неделю.

Не теряя времени, поехал я дальше в заповедник с райскими птицами, дабы узнать больше об их поведении и привычках. Там было обещано дать приют нам трём. «Не подмажешь — не поедешь», ну и я, на всякий случай, одарил руководителя заповедника пивом, сыром и сладостями — теми «яствами», которые так трудно достать в таких дальних районах.

Через неделю мы, уже вчетвером, праздновали начало наших съёмок. Дела пошли, как по маслу. Все патрульные посты, миссионеры и туземцы, с которыми я установил контакт ещё в прошлом году, подготовили не только места для наблюдения за птицами, но и лёгкие шалаши для нас и наших аппаратов на случай дождливой погоды (а таковая была каждый второй или третий день). За месяц мы накрутили тысячи метров плёнки, засняв чуть ли не каждую пташку в этом районе, кроме самого главного — птиц семейства шалашниковых. Зиельман кусал ногти и нервничал. Он боялся, что рушатся его надежды привезти первым в Германию снимки этой очень пугливой птицы, которую до сих пор не удалось сфотографировать живой никому. Я же носился по горным тропам и дорогам то пешком, то на машине, доставая свежие овощи, фрукты и мясо, чтобы кормить нашу группу. Зиельман опустошал по две бутылки виски в неделю, которые достать было не так легко! Надо было ехать в Гороку (два дня туда и назад). Мы условились так: я закупаю на мои деньги, а потом Зиельман поменяет свои чеки и возместит мои расходы. Продовольствие, бензин, четыре изношенных на острых камнях покрышки и многочисленные бутылки виски, уже стоили мне более двух тысяч долларов, и я уже мог нащупать пустое дно моей водонепроницаемой коробочки, где хранились деньги.

Вдруг, без какого-либо объяснения, после получения письма из Европы Зиельман, бросив всё, улетел назад в Германию, оставив меня со своим помощником — ассистентом Георгом Тайлакером. Мы должны были ждать возвращения Зиельмана для повторной попытки сфотографировать этих недоступных птиц семейства шалашниковых.