Рыцарский долг - Александр Трубников

– Пещерный город, – прошептал Серпен.

– Скорее не город, а древний тайный монастырь, – так же, не решаясь нарушить покой этого места, прошептал де Барн, указывая при этом на самую верхушку скалы, где был высечен огромный крест.

Крест был очень простой – прямоугольный, четырехконечный, с удлиненным нижним концом. Он не имел никаких украшений или надписей, так что судить о том, какая из многочисленных христианских общин укрывалась здесь от любопытных глаз, было невозможно.

– Надо поглядеть, что там внутри, – тихо произнес Серпен. – Так или иначе, лучшего места для того, чтобы спрятать сокровища монголов и тело Чингисхана, нам, похоже, не найти. Сделаем так. Ты, де Барн, возвращайся наверх и расскажи обо всем остальным. А мы с Жаком здесь пока оглядимся.

Яффский рыцарь исчез в проходе, а Жак и Серпен пересекли свободное пространство и, высоко поднимая ноги на крутых ступеньках, поднялись на первый уступ.

Нижний ряд пещер представлял собой кельи, в которых раньше обитали монахи. Кем они были, от кого прятались – понять было невозможно, так как все кельи были совершенно пусты и не имели никаких надписей или предметов, которые могли бы рассказать о своих хозяевах, словно все обитатели этого места в одночасье покинули его, наведя перед уходом идеальный порядок. Лишь самая крайняя, большая пещера хранила следы человеческой деятельности и была, по всей вероятности, предназначена для хозяйственных нужд. В ее конце был проделан дымоход, под ним устроен большой очаг, а в многочисленных нишах обнаружились сухие дрова, пережженный уголь и целая гора сухих сосновых факелов. Там же обнаружился неглубокий пролом, на дне которого чернела вода небольшого подземного озера.

– Кто бы ни были хозяева этих мест, но они покинули эти места задолго до того, как мы с тобой появились на свет, – сказал Серпен. – Однако проход, по которому мы сюда проникли, образовался только сейчас, после землетрясения. Интересно, как они до этого попадали сюда? Бот что, Жак, теперь у нас нет недостатка в освещении. Давай-ка разделимся. Ты поднимайся наверх и внимательно осмотри все, что там есть, а я пока спущусь и попробую разыскать путь, которым пользовались те, кто здесь жил.

Прихватив с собой несколько факелов, Жак взобрался на самый верхний уступ и остановился у колонн, напряженно вглядываясь в темноту и пытаясь осветить то, что находится внутри. Вскоре у него не оставалось ни малейших сомнений, что за колоннами находится высеченный в скале храм. Пройдя по короткому коридору, Жак оказался в большом купольном зале, разделенном колоннами на три нефа. Мечущийся под порывами сквозняка огонь вырвал из темноты потолок и медный светильник, на котором было не меньше сотни подсвечников. В глубине зала виднелся скромный алтарь с небольшим иконостасом, а стены церкви были покрыты фресками, столь яркими и сочными, что даже в желтом неверном свете факела они играли насыщенными цветами, словно неведомые иконописцы нанесли их на штукатурку только вчера.

В глубине правого нефа обнаружился еще один проход, ведущий в глубину горы. Зайдя внутрь, Жак понял, что попал в подземное монастырское кладбище. Длинная галерея с высеченными в стене локулами – погребальными нишами, в которых были уложены завернутые в саван скелеты, уходила вдаль, сколько хватало глаз. Влекомый странным любопытством, которое превозмогло вполне естественный страх, Жак двинулся вперед. Насчитав не меньше пятидесяти локул с мощами, он добрался до дальнего конца. Здесь, в последней нише, которая, в отличие от остальных, не имела пары на противоположной стене, лежал костяк, не завернутый в ткань. Похоже, что последний обитатель медленно вымирающего братства нашел в себе силы принять смерть в уготованном ему месте. Галерея завершалась просторной естественной пещерой.

– Что там, Жак? – раздался голос из дальнего конца галереи.

– Подойди сюда, Серпен! – отозвался Жак. – Похоже, что мы нашли нужное место.

– Видимо, они долбили свой коридор и наткнулись на эту полость, – довольно кивнул головой Серпен, – что же, ты, пожалуй, прав. Это идеальное место для того, чтобы устроить подземный мавзолей. Нужно скорее возвращаться и рассказать обо всем приору.

Они двинулись обратно по галерее.

– Ты обнаружил проход, по которому они сюда попадали? – спросил Жак у идущего впереди рыцаря.

– Конечно! – ответил тот. – Там, в противоположном конце провала, есть длинная узкая трещина, в которой и двум коням не разминуться. Я прошел по ней до конца – она выводит на склон горы к ущелью, как две капли похожему на то, по которому двигались мы. Теперь понятно, почему этот монастырь до сих пор никто не обнаружил. Я сам, отойдя на несколько шагов от трещины, потом нашел ее с огромным трудом.

– Я думаю, – сказал Жак. – Нужно идти наверх, вслед за Барном и не медля забирать всех сюда.

– Похоже, что в этом нет необходимости, – ответил Серпен, указывая рукой в сторону прохода.

Они только что вышли из пещеры и стояли на уступе, наблюдая за тем, как под стук деревянных колес и храпение лошадей отряд, возглавляемый Сен-Жерменом, выходит из скал и рассредоточивается по дну провала.

Когда последняя, третья кибитка остановилась у подножия скалы, Сен-Жермен и Толуй, внимательно осмотрев скальный монастырь, приняли окончательное решение.

– Мы спрячем тело и сокровища здесь, – сказал приор, – а сами уйдем по вновь обнаруженному проходу. Но нужно поторопиться – скоро полночь, а с первыми лучами солнца мы должны отсюда уйти.

– А если со стороны ущелья вдруг появятся враги? – усомнился де Барн. – К примеру, Фридрих, не имея вестей от наемников, отправит им вслед еще один отряд. Они пойдут по нашим следам и сразу же обнаружат пещеры…

– Не беспокойся, сир рыцарь, – ответил Недобитый Скальд. – Там под камнями осталось несколько сот несхороненных трупов. Поверь вояке, который всю жизнь провел в сражениях: не успеет завтра взойти солнце, как над ущельем будет стоять такой смрад, что не всякий стервятник решится опуститься. А снизу, со дна ущелья, образовавшийся пролом не разглядеть. Они решат, что все, кого не смыла вода, погибли от камнепада, и отправятся восвояси.

– Кроме того, – добавил мастер Григ. – В этих пещерах мы можем устроить надежный тайник, обнаружить который непосвященным не удастся никогда.

– За дело! – воскликнул Сен-Жермен. – Сир де Барн, стань на страже в проломе! Береженого, как известно, и Бог бережет.

Оставив Недобитого Скальда и Серпена разгружать кибитки, приор и монгольский хан в сопровождении Жака и мастера Грига поднялись наверх, через церковь добрались до конца кладбища-галереи и зашли в дальнюю пещеру.

– Подходящее место, – кивнул Толуй. – Здесь мы сможем спрятать саркофаг, заложив вход, а драгоценности и архивы оставить в галерее и надежно замаскировать.

– Идите все сюда! – отозвался из дальнего конца мастер Григ. – Здесь еще одно помещение.

Действительно, из пещеры вглубь скалы шел короткий проход, завершавшийся естественной полостью, в которой можно было стоять, лишь наклонив голову.

– Теперь послушайте меня, – произнес киликиец. – Давайте попробуем занести саркофаг именно сюда, если, конечно, позволит его размер. Проезжая по пролому, я, кажется, видел все необходимое для того, чтобы сделать этот проход неотличимым от стены. А золото и драгоценности оставим в первой пещере.

Когда они вернулись обратно, кибитки стараниями двух рыцарей были уже разобраны на доски, а на земле стоял небольшой – размером немногим более обычного гроба – серый каменный саркофаг без рисунков и украшений. Рядом с саркофагом высилась гора небольших деревянных сундуков.

– Чираг-санг, фитильный камень, – прошептал мастер Григ, проводя рукой по сероватой шершавой поверхности. – Говорят, что это шерсть горной саламандры, которую она теряет, ползая по горам. Местные жители собирают среди скал по волоску, а потом скручивают в нить или сбивают, словно войлок. Фитиль, скрученный из этих волокон, может служить вечно. Скатерть, сотканная из них, не боится огня. Воистину, не нужно никак украшать саркофаг из чираг-санга – его ценят на вес жемчуга.

– Мой отец всегда был очень предусмотрительным и прислушивался к словам мудрецов, – кивнул в ответ Толуй. – Такой саркофаг совсем не боится огня, а на бумаге, сделанной из чираг-санга, – он указал в сторону сундучков, – в последние годы жизни великого хана велись все его личные записи.

Все вместе они подняли саркофаг на плечи. Только теперь Жак понял, почему монголы смогли его столь быстро и незаметно перевозить в легкой кочевнической кибитке, – камень чираг-санг оказался легким, как дерево. В несколько приемов, обдирая ладони и ломая ногти, они занесли саркофаг в выбранную пещеру, чуть передохнули и принялись поднимать наверх монгольские сокровища. Набитые золотом увесистые сундучки имели по бокам медные ручки, и их удобно было переносить вдвоем. Присутствующие разбились на пары. Один лишь Недобитый Скальд, что-то бурча себе под нос и гордо поглядывая на остальных, переносил груз в одиночку без видимых усилий. Когда работа была, наконец, закончена, луна уже зашла за скалы, и все едва держались на ногах от усталости. Позвав де Барна, который охранял проход, они все собрались в пещере и, держа в руках факелы, сгрудились вокруг саркофага.