Запретный город - Кристиан Жак

— Ты что, Жар? Надо же такое придумать… Горе наше его разбило. И он теперь такой больной. Да, когда я ушла из дому, ему было несладко, но все равно он очень гордился дочерью, которая вышла замуж за служителя Места Истины, где его зятю такие тайны ремесла откроются, что даже он сам ими не владеет. Но когда я ему сказала, что Нефера схватили, сердце отца не выдержало.

— Ион…

— Еще жив, Но чувствую я, что смерть ходит совсем близко.

38

Ясна не ошиблась.

За час до начала судебного заседания ее отец испустил дух. Его дочь успела убедить умирающего, что Неферу каяться не в чем и что правосудие и справедливость восторжествуют.

— Я должна заняться погребением, — сказала она Жару.

— Нет, ты в суд пойдешь: твоему мужу надо, чтобы ты была рядом. А тут я за тебя побуду.

— Я так не могу, мне…

— Слушай, ты что, мне не веришь? Твое место — возле мужа.

— Ты же не знаешь даже, к кому и куда обращаться.

— Разберусь, не беспокойся. Не слыхала разве, что настоящих друзей в беде узнают? Я, чтобы Молчуна вытащить, проломил бы стены темницы, так ведь не выйдет у меня ничего. Только ты можешь его поддержать, а тебе помогу я. Если отец твой и вправду праведником был, чего ему бояться? Не страшен такому суд Осириса. А вот мужа твоего запросто могут запихать в преисподнюю до срока.

Речи молодого богатыря учтивостью не радовали и слух любезностью не ласкали, но их простоватая откровенность взбодрила Ясну и вернула ей отвагу. Нет у нее времени упиваться жалостью к себе, и нет иного выхода, кроме продолжения борьбы, пусть даже оружие ее… какое там оружие — смех один.

— В присяжные? Меня?

— Мой дорогой Мехи, ваше назначение утверждено визирем, — открыл тайну фиванский градоправитель. — Поскольку суду понадобился человек в чине, я сразу же вспомнил о вас.

— Ответственность, знаете ли, тяжкая.

— Ну да, ну конечно… Но далеко не последняя из трудных обязанностей, возлагаемых на вас судьбою. И вы всегда справлялись! А мне бы, например, тоже хотелось, — понятно, когда мы развяжемся с этим нудным разбирательством, — доверить вам кое-какие ответственные поручения. Мои подчиненные стареют. Нужна свежая кровь.

— Как я уже неоднократно заверял вас, я всегда в вашем распоряжении.

— Превосходно, Мехи, А что… ваш тесть?

— Все хуже и хуже.

— Как это огорчительно… Поместили ли вы его под постоянный надзор?

— Как договаривались. Надзор совсем незаметный, бережный. Воинам приказано вмешиваться только при самой крайней необходимости.

— А целитель что говорит?

— Болезнь ему знакома, но вылечить от нее тестя он не может.

— Досада-то какая… Воистину беда. Что же до предварительного слушания, то визирь повелел, чтобы оно проходило на западном берегу, пред вратами храма Сети, отца Рамсеса. Если собирать суд здесь, на восточном берегу, то можно опасаться чрезмерного наплыва зевак — во всяком случае, так я понимаю визиря. Стражи воспрепятствуют праздношатающимся и любопытствующим попусту, и суд сможет заседать без помех.

Эта перемена, которая произошла, как всегда, в самую последнюю минуту, Мехи не понравилась. Но вряд ли она хоть как-то повлияет на исход дела. И будет Нефер Молчун осужден, а братство разогнано.

Представителями Места Истины на суде были престарелый писец Рамосе, писец некрополя Кенхир и начальник артели Неби. Обитатели селения намеревались устроить шествие, дабы предстать пред судом всем множеством, однако писец Рамосе убоялся многолюдья и шума и отговорил народ: сборище могло вызвать неудовольствие судей и оказать скверную услугу обвиняемому.

— А не стоило ли тебе похлопотать о приеме у фараона? — спросил начальник артели у Рамосе.

— В том не было бы никакой пользы. Фараон не может помешать свершению правосудия. Мне же, как писцу Маат, должно печься о репутации братства.

— Можно попроситься на прием к визирю!

— И это столь же бессмысленно. Ныне участь Нефера в руках суда.

— А если суд ошибется?

— Если не существует улик или они неубедительны, Кенхиру, как и мне самому, можно будет потребовать прекращения дела.

Неби не разделял уверенности Рамосе в благополучном исходе, ибо если он и верил в правосудие, то лишь на суде Места Истины, где невозможны ни подкуп, ни «советы» заинтересованных сторон.

— Я ничуть не сомневаюсь, что Нефер невиновен и что все это затеяно только затем, чтобы нам навредить, — убежденно сказал Кенхир.

— Рамсес Великий — наш щит и ограда, — возразил Рамосе. — Существование Места Истины жизненно важно для Египта.

— А если дело в тайных кознях: чудовище, таящееся во мраке, намеревается причинить зло?

— В таком случае нам будет ведомо, как противиться.

— Сначала опасность надо распознать! Ударят нам в спину — и мы погибнем, так и не успев вступить в сражение.

Старейшина фиванских судей объявил предварительное слушание по делу Нефера, служителя Места Истины, открытым. Неферу предъявлялось обвинение в убийстве одного из стражей, который нес ночное дежурство, охраняя Долину царей.

— Под покровительством Маат и во имя ее, — объявил старейшина, — я требую от настоящего собрания рассматривать лишь действительно имевшие место события, и ничего, кроме таковых.

Среди присутствующих заметны были судьи, которым надлежало выносить приговор, представители Места Истины, а также Ясна, супруга обвиняемого, — она держалась по левую руку от старейшины. По обе стороны от Нефера стояли два воина: при каждом — палица и кинжал.

Виду него был спокойный, даже равнодушный. Когда его взгляд встречался с глазами жены, видно было, что он начинает верить, что это испытание он выдержит. Уже в том, что она так близко, было какое-то волшебство, и оно навевало мир, покой, безмятежность.

— Это ты Нефер Молчун? — спросил председатель суда.

— Я самый.

— Признаешь ли ты себя совершившим человекоубийство?

— Я не виновен в том преступлении, в котором меня обвиняют.

— Посмеешь ли поклясться в этом?

— Именем фараона, клянусь.

После клятвы надолго воцарилось молчание: всяк осознавал важность произнесенных слов. А Мехи радостно злорадствовал: теперь Нефера признают еще и клятвопреступником, так что от смертной казни ему уже наверняка не уйти.

— Слово предоставляется стороне обвинения.

Вперед вышел начальник Собек и начал излагать факты. Из его слов следовало, что расследование, проводившееся лично Собеком, отличалось стремительностью, а его умозаключения оказались поспешными. Кроме того, Собек предъявил суду письмо, никем не подписанное, хотя писавший был определенно человеком весьма осведомленным и послание это прямо обвиняло Нефера. Зачитав письмо, Собек рассуждал все увереннее и подводил слушателей к тому выводу, что Нефер, весьма вероятный виновник, к тому же не располагает никаким алиби: кто может сказать, где именно находился он в ту ночь, когда было совершено преступление? Выросший в селении мастеровых, он наверняка был наслышан о несметных богатствах Долины царей и вздумал их похитить — замысел конечно же безрассудный. Застигнутый врасплох стражем при попытке нащупать пути проникновения в запретный удел, он просто не имел иного выбора. И потому убил. Расчетливость, которой Нефер всегда отличался, подсказала ему укрыться в селении, ибо стража не вправе вторгаться в его пределы.