Запретный город - Кристиан Жак
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Да голову он потерял.
— А я как-то ничего не замечала.
— Ты с ним не работаешь. Знаешь, кто мне уже сказал об этом? Фиванский градоправитель, лично, посоветовал быть начеку. Представь себе: важное собрание, а твой отец бормочет что-то непонятное. Потом выступает с отчетом и путается в цифрах. А потом и вовсе впадает в ступор и ничего не видит и не слышит. И довольно долго. За последнее время — а я не расстаюсь с ним вот уже несколько дней подряд — такое бывает все чаще. И приступы эти все заметнее. Разумеется, я ничего не сказал градоправителю и даже попробовал рассеять его страхи. Жаль, конечно, но хуже всего то, что отец твой отрицает очевидное. В подобном состоянии он даже не замечает, что его, так сказать, долго не было. И ничего не запоминает.
— Что же делать?
— Поговори с его целителем и попроси его назначить лечение. Если такое лечится, конечно. Но стеснять отца ни в коем случае нельзя. Если бы не этот его докучливый недуг…
Серкета присела на краешек ложа.
— В чем он выражается?
— Боюсь и говорить.
— Я — твоя жена, Мехи, и я хочу знать!
— До чего же это жутко…
— Рассказывай, говорю тебе!
— Знаешь, милая, за тебя страшно. Тебе, наверное, будет неприятно. И больно.
Мехи понизил голос, словно бы опасаясь, что их кто-то подслушивает.
— Поехали мы с отцом твоим в один удел, проверять, как тамошнее население подати платит. Меня он взял, чтобы я проследил за кое-какими мелочами. И вдруг он накидывается на случившуюся там девочку, хватает и… ну, пытается ее изнасиловать. Хорошо, я проворнее его и не дал довести до греха. Повезло, и худшего не случилось. А потом, когда он пришел в себя, он был не в состоянии вспомнить хоть что-либо об этом ужасном случае.
— А… кто-нибудь видел?
— Мать малышки.
— Она же подаст салобу!
— Могу тебя успокоить. Я из кожи лез, чтобы уладить дело миром. Все ей растолковал и подарил дойную корову и четыре мешка полбы. Лишь бы она забыла о случившейся неприятности. Но я же не всегда буду с ним рядом. И очень опасаюсь, как бы он опять не взялся за то же…
Еще немного, и у Серкеты начнется истерика.
— И пойдет о нас дурная слава, а все наше добро…
— Я тебя люблю, милая, тебя. За то, что ты такая, как есть… А не за что-то еще. Если бы только не недуг твоего отца…
Серкете стало все ясно: она должна переписать или как-то иначе перевести семейное состояние на свое имя и ни в коем случае не подпадать под власть какой-то там душевной болезни. А вдруг хворь обрушится на отца вдали от Фив, на краю какого-нибудь села? И подсунут ему расписку, а он подмахнет. И прости прощай наследие предков. То есть ее наследство. Нет, мысль о бедности Серкету никогда не грела. К счастью, она замужем за Мехи и ее муж — воистину ясновидящий. И вовремя обнаружил грозную опасность.
— А ты мог бы установить над моим отцом постоянный надзор?
— Ты что?..
— Прикажи своим воинам незаметно следить за ним. Если он вдруг выкинет что-то не то, они смогут сразу же вмешаться. Ну и тебе доложат.
— Это же превышение полномочий, и…
— Сделай это для нас, Мехи! Пойми же, от этого зависит наше будущее.
Старший предводитель сделал вид, что задумался. На самом деле он уже предложил именно такое решение фиванскому градоправителю, и тот его одобрил.
— Если вышестоящие узнают, я буду сурово наказан за злоупотребление властью. Но рискну. Ради тебя, моя сладкая.
Серкета обхватила мужнее туловище обеими руками.
— Ты не пожалеешь об этом… И я тоже не буду сидеть сложа руки.
— Ты, главное, с его лекарем поговори.
— Само собой… А еще и с законниками посоветуюсь. Я же единственная дочь, значит, мой долг — оберегать семейное достояние. А моя семья теперь — это ты. И наши будущие дети.
Он заставил ее лечь на спину и потом навалился на нее всей своей тяжестью.
— А сколько бы ты хотела? Этих детей?
— Ну, четверых… пятерых…
— Не многовато ли для дамы твоих достоинств? И такого качества?
— Я хочу сыновей. Чтобы мальчиков много было. Они будут похожи на тебя, и они всегда будут рядом. И потому я как бы не буду с тобой расставаться. Никогда.
— Так ты уже не можешь обойтись без Мехи, красавица моя…
Серкета была неспособна испытывать наслаждение и потому только посмеивалась про себя над постельными доблестями своего мужа, тем паче что даже более понимающая женщина сказала бы о нем, что любовничек-то не ахти. Точнее, очень даже так себе. Но вот как муж… Вряд ли возможен лучше. С таким честолюбием и такой ненасытной жаждой власти… поди сыщи другого такого. При таких данных он богатство для нее и сохранит, и приумножит. Если, конечно, удастся обезвредить отца: тот уже мешает и, того и гляди, просто превратится в угрозу.
А крутить и вертеть этим Мехи… подумаешь, задача. Угождать и льстить — пусть глупыш верит, что он и в самом деле владыка над нею. Строить из себя распаленную самку, не ведающую, что делать со своей горячкой, и потому ставшей на все согласной восторженной дурищей, прикидываться не более чем служанкой, которая донельзя счастлива показываться на пышных приемах у плеча своего блистательного властелина. Не подрывать его самоуверенность, а, напротив, укреплять его раздутое самомнение. А тем временем исподтишка приобретать и накапливать блага вещественные и осязаемые. С каждым днем иметь все больше и больше — разве не ради этого живем мы на этом свете?
37
Дактаир никак не мог успокоиться.
— Вы, Мехи, помогли мне занять ту должность, которую я хотел получить. Но проку-то?.. Руководитель оружейных работ — старый и тупой жрец, неспособный понять, что, собственно, обещают новые знания, какие просторы они открывают. Этот жрец сопротивляется любым новшествам, запрещает какие бы то ни было пробы и заставляет меня перебирать папирусные свитки.
— Отведай-ка лучше жареного гуся, мой дорогой, вот хороший кусочек. Мой повар воистину кудесник, не правда ли?
— Да, но…
— Я думал, ученые люди более терпеливы.
— Вы меня не понимаете… У меня сотни замыслов, а я… обречен на бездействие.
— Слишком долго ждать не придется, Дактаир.
Ученый дотронулся кончиками пальцев до своей бороды.
— Ничто не указывает на изменение положения в мою пользу.
— Заблуждаешься! Мои хорошие отношения с фиванским градоправителем только укрепляются, и мое влияние день ото дня растет. Твой нынешний начальник долго на своем посту не продержится, а его преемником будешь ты.
Дактаир откусил, показав прекрасные зубы, кусочек жареного мяса.