Семь лет в Тибете - Генри Харрер

Из этого принципа вытекало отсутствие в Тибете смертной казни. Убийство считалось самым страшным преступлением, но убийцу наказывали только плетьми и заковывали его колени в железные колодки. Часто в результате такого наказания преступник умирал в страшной агонии, зато не нарушались религиозные постулаты. Приговоренные к пожизненному ношению цепей либо заключались в государственную тюрьму Шо, либо направлялись под надзор районного губернатора. Их судьба складывалась лучше, чем у узников тюрьмы: тем дозволялось покидать свои камеры только в дни рождения или смерти Будды, когда они, прикованные цепями к другим узникам, могли просить милостыню в Лингхоре.

Воры и другие мелкие уголовники наказывались кнутом. Табличка с описанием преступления вешалась на шею осужденному, и ему приходилось стоять в течение нескольких дней у позорного столба. И опять же добрые люди приносили ему еду и питье. Когда полиция ловила бандитов и грабителей с большой дороги, им обычно отсекали кисть или стопу. Я с ужасом наблюдал, как потом стерилизовали нанесенные раны: обрубок конечности опускали в кипящее масло и держали там. Но даже подобные ужасы не могли сдержать нарушителей закона. Один губернатор рассказывал мне о разбойниках, демонстративно протягивавших свои руки для отсечения, а через несколько недель снова бравшихся за прежнее.

Наказания за политические преступления тоже не отличались мягкостью. В народе ходили рассказы о монахах Тенджэлинга, сорок лет назад намеревавшихся сговориться с Китаем. Их монастырь власти разрушили, а имена стерли из памяти.

В Тибете фактически отсутствовала централизованная система судопроизводства. Расследование дела поручалась двум или трем знатным людям. Но к сожалению, коррупция процветала и среди элиты: лишь немногие аристократы славились неподкупностью. Другие рассматривали взятки как неотъемлемый недостаток феодальной системы.

Если осужденный считал приговор несправедливым, ему дозволялось обратиться к далай-ламе. Отменял тот приговор – осужденному все прощалось, не отменял – наказание удваивалось.

В Лхасе мэр города постоянно выполнял обязанности судьи, кроме двадцати одного дня после Нового года, когда вся полнота власти переходила к монахам. У мэра имелись два помощника, очень занятых человека: кроме паломников, город посещало достаточное количество темных личностей.

После переезда далай-ламы в летнюю резиденцию установилась очень теплая, но вполне приятная погода. В этот период температура днем никогда не превышала восьмидесяти пяти градусов по Фаренгейту, а ночью становилось достаточно прохладно. Влажность падала, дождь шел редко, и все начинали мечтать о нем. Вокруг Лхасы располагалась несколько источников, но они пересыхали почти каждый год. Когда такое случалось, людям приходилось ходить к реке Кийчу, чистые и холодные воды которой питали ледники. Правительство приказывало каждому гражданину поливать улицы Лхасы до тех пор, пока приказ не отменят. Город разом брался за дело, жители ведрами и кастрюлями несли воду в город. Знать посылала к реке слуг, но, когда те возвращались, аристократы сами поливали и улицы, и своих соседей, ибо регулярно проводился водный карнавал. В нем участвовали все, независимо от ранга или положения. Потоки воды обрушивались из окон и с крыш на головы прохожих. Но если кто-нибудь, промокнув до нитки, обижался, это считалось дурным тоном. Особую радость карнавал доставлял детям. Я же, высокий и заметный, всегда оказывался мокрым до нитки: каждый считал «немецкую каланчу» отличной мишенью.

Когда на улицах разыгрывалось водное сражение, оракула Гандонга, самого знаменитого предсказателя дождя в Тибете, приглашали в сад далай-ламы. Там собирались самые высокопоставленные чиновники правительства, и церемонию возглавлял лично Бог-Король. Монах, повелитель дождя, впадал в транс, его конечности конвульсивно подергивались, и он произносил странные звуки. Тут один из монастырских чиновников просил оракула вызвать дождь и таким образом спасти урожай. Движения оракула становились все более конвульсивными, он выкрикивал какие-то неясные слова. Клерк записывал их и передавал министрам кабинета. Тело медиума, потерявшее божественность и осевшее на землю, уносили прочь.

После этого представления все в Лхасе с нетерпением ждали дождя. Вы можете не верить в чудеса или искать им какое-нибудь логическое объяснение, но факт есть факт: вскоре после колдовства Гандонга начинался дождь. Тибетцы-то не сомневались: в тело находящегося в трансе медиума входит ангел-хранитель и слышит молитвы и просьбы людей.

Я же попытался найти более научное обоснование происходившему и предположил следующее: интенсивный полив улиц может вызывать обильные испарения, выпадающие впоследствии дождем. Или всему виной муссонные дожди на высокогорьях Тибета.

Позже Британское представительство создало метеорологическую станцию, где проводились измерения осадков. Среднегодовая цифра составила примерно четырнадцать дюймов, и дожди выпадали главным образом в определенный сезон. Потом Ауфшнайтер установил водомер на реке Кийчу и регистрировал первый подъем уровня воды примерно в один и тот же день каждый год. Пожелай тогда мой товарищ, он стал бы весьма преуспевающим оракулом.

В давние времена ливни в Лхасе были гораздо интенсивнее. Тогда в округе произрастали густые леса, делавшие погоду более влажной и прохладной. Вырубка лесов на протяжении столетий принесла свои плоды и здесь, и в провинциях. Сама же Лхаса с ее лугами и рощами ив и тополей выглядела словно оазис в пустынной долине Кийчу.

В Лхасе нас постоянно приглашали в гости и часто консультировались с нами. Таким образом, мы имели возможность подробно познакомиться с жизнью города, узнать особенности общественного управления им, а также изучить лхасцев: их семейную жизнь, различные точки зрения на те или иные вопросы, привычки и нравственные устои обитателей столицы. Каждый день мы открывали для себя секреты тибетцев, но, естественно, не все. И наше положение явно изменилось. Мы больше не были посторонними. Мы стали горожанами.

Начался купальный сезон. Молодые и старые, великие и простые собирались в садах у реки и наслаждались, плавая на мелководье. Умные люди разбивали собственные палатки и организовывали веселые пирушки. Многие девушки, обучавшиеся в Индии, гордо демонстрировали купальные костюмы. В перерывах между купанием люди устраивали пикники и играли в кости, а к вечеру каждая компания зажигала благовония на берегу в благодарность богам за такой хороший день.

Я пользовался славой хорошего пловца. Тибетцы слабо разбирались в плавании: слишком холодная вода мешала обучению. Если ты можешь держаться на воде, значит, ты можешь плавать, считали они. Теперь у них появился специалист. Меня часто приглашали продемонстрировать свое умение, однако этому препятствовали радикулит и все та же низкая температура воды, обычно не превышавшая 50 градусов по Фаренгейту. Иногда, но не часто я нырял в реку, чтобы порадовать друзей. Порой мое присутствие оказывалось довольно полезным. Мне удалось спасти троих утопающих: в реке имелось несколько опасных мест с водоворотами и подводными течениями.