Дети Мафусаила - Роберт Хайнлайн

— Уф-ф-ф! — Лазарь поднялся. — Интересно все это, только не для меня.

— Ты куда?

— Прогуляюсь малость.

Лазарь пошел к северу. Шел он до самого вечера, а с наступлением темноты улегся спать прямо на землю. На рассвете он поднялся и отправился дальше. За первым днем последовал второй, третий. Идти было легко — поход напоминал скорее прогулку по парку. Даже слишком напоминал, решил про себя Лазарь. За один вид вулкана или стоящего водопада он охотно отдал бы целый доллар! И перочинный нож в придачу…

Деревья иногда казались странными с виду, но встречались во множестве, и на вкус их плоды были очень даже ничего. Довольно часто попадались навстречу «гномики», по одному либо группами, спешившие по неведомым своим делам. Лазаря ни разу не потревожили и не расспрашивали, куда он направляется, просто приветствовали, как добрые, старые друзья. Лазарь принялся гадать, встретился ли ему вообще хоть один незнакомый «гномик». Появилось неприятное ощущение слежки.

Постепенно ночи становились холоднее, да и дни тоже. Малый Народец встречался все реже, и однажды, не встретив за день ни одного «гномика», Лазарь остановился. Он провел на этом месте весь следующий день, посвятив его исследованию своего душевного состояния.

Пришлось признать, что никакой серьезной причины для неприязни к планете и ее обитателям нет. Тем не менее он был абсолютно уверен: ему это место не по вкусу. Ни одно известное Лазарю философское учение ничего не разъясняло толком насчет смысла человеческой жизни или того, как нужно жить. Возможно, кому-нибудь нравится греться на солнышке — только не ему; это Лазарь знал точно, хоть и не мог объяснить почему.

Решение, предопределившее участь Семей, сейчас казалось ему неисправимой ошибкой, гораздо достойнее было бы остаться и отстаивать свои права, даже если бы Семьям суждено было погибнуть. Но вместо этого они пролетели полвселенной, чтобы отыскать себе тихий уголок, а он оказался занят существами, слишком уж превосходящими людей, для того чтобы с ними можно было сосуществовать. К тому же существа так были уверены в своем превосходстве, что даже не истребили незваных гостей, а просто вышвырнули на эту ухоженную поляну для гольфа.

Такие действия сами по себе являются не чем иным, как издевательством! «Нью-Фронтирс» являлся высшим достижением технической мысли человека, а его перенесли через пространство так же легко, как пушинку!

Малый Народец, кажется, не собирался гнать людей с планеты, но по-своему деморализовал их не меньше, чем боги джокайра. Отдельно взятый туземец был равен сознанием младенцу, но коллективный их интеллект оставлял далеко позади лучшие умы человечества, в том числе и Энди. Людям даже не приходилось надеяться достигнуть когда-нибудь такого уровня. Скорее кустарная мастерская выдержит конкуренцию с автоматизированной киберфабрикой. Если люди, будь это осуществимо, и согласятся на подобную ассимиляцию — в чем Лазарь очень сомневался, — то утратят право называться людьми — в чем Лазарь был абсолютно уверен.

Естественно, сам он при любом раскладе предпочел бы остаться человеком. Но он и был человек!

Дни шли, а Лазарь все спорил с самим собой. Его терзали противоречия, не дающие людям покоя с тех пор, когда первая обезьяна осознала себя как личность. Эти противоречия не решались ни с помощью набитого желудка, ни с помощью хитроумных машин. Итог бесконечных размышлений Лазаря ничем не отличался от того, к которому сводились все духовные искания его далеких предков: зачем все это? для чего живет человек? Ответа не было. Росла только подсознательная уверенность: для праздного времяпрепровождения человек не предназначен.

Тревожные раздумья неожиданно прервал один из «гномиков»:

— …привет тебе, старый друг… твоя жена Кинг желает твоего возвращения и твоего совета…

— Что там стряслось? — спросил Лазарь.

На этот вопрос «гномик» то ли не мог, то ли не хотел отвечать. Затянув потуже пояс, Лазарь двинулся на юг.

— …идти медленно нет надобности… — раздалось в его голове.

«Гномик» привел Лазаря на поляну за небольшой купой деревьев. Там стояло яйцевидное сооружение высотой около шести футов. Оно было совершенно гладким, если не считать дверцы сбоку. Туземец вошел внутрь, а за ним с трудом протиснулся Лазарь. Дверь закрылась… и почти тут же отворилась вновь. Лазарь обнаружил, что находится на пляже, неподалеку от земной колонии. Ничего себе!

Он поспешил к шлюпке, отведенной Кингом и Барстоу под административный центр.

— Посылали за мной, капитан? Что случилось?

Лицо Кинга было суровым.

— Это касается Мэри Сперлинг.

Лазарь почувствовал холодок меж лопаток.

— Умерла?

— Н… не совсем. Она ушла к Малому Народцу. «Вышла замуж» в одну из групп.

— Что-о?! Быть не может!

Лазарь оказался неправ. Конечно, о смешении людей с «гномиками» и речи быть не могло, но при наличии симпатии и обоюдного желания человеку ничто не мешало присоединиться к одному из коллективных «я», растворив в нем свою индивидуальность.

Мэри Сперлинг, постоянно терзаемая мыслями о неизбежной смерти, нашла выход в бессмертии коллективного «я». Встав перед извечной проблемой жизни и смерти, она не отдала предпочтения ни той, ни другой. Она просто потеряла себя, отыскав группу, которая ее приняла.

— Это порождает массу новых проблем, — подытожил Кинг. — Слэйтон, Заккур и я сам решили, что тебе лучше быть рядом.

— Ну конечно… Но где Мэри? — в ужасе воскликнул Лазарь и, не дожидаясь ответа, бросился наружу. Промчавшись через лагерь и не реагируя на попытки остановить его, он наткнулся на одного из туземцев. Остановившись, Лазарь спросил:

— Где Мэри Сперлинг?

— …я — мэри сперлинг…

— О, Господи… Ты же не можешь ею быть!

— …я — мэри сперлинг, а мэри сперлинг — я… ты не знаешь меня, Лазарь?.. я тебя знаю…

Лазарь замахал руками:

— Нет! Я хочу видеть ту Мэри Сперлинг, что выглядит по-человечески — как и я сам!

— Идем, если так… — поколебавшись, отвечал «гномик».

Лазарь увидел Мэри в отдалении от лагеря. Ясно было: она избегает остальных землян.

— Мэри!

Она ответила ему мысленно:

— …жаль видеть тебя в беспокойстве… мэри сперлинг больше нет… теперь она — лишь часть нас…

— Ох, Мэри, брось ты это дело! Не валяй дурака! Ты что, не узнаешь меня?

— …узнаю… Лазарь, это ты не знаешь меня… не терзай свою душу видом стоящего перед тобой тела… я — не одна из вас… я принадлежу этому миру…

— Мэри, — настаивал он, — ты должна отказаться от этого! Ты должна выйти оттуда!