Алмаз раджи (сборник) - Роберт Стивенсон

Река оказалась очень славной. Мимо проплывали баржи, груженные душистым сеном. Вдоль берегов тянулись заросли тростника и росли ивы, коровы и старые почтенные лошади перевешивали свои кроткие головы через парапет. Порой среди зелени попадались симпатичные деревеньки с шумными верфями. Там и сям на зеленых лужайках виднелись виллы. Ветер лихо гнал нас по Шельде, а потом и по Рюпелу. Мы шли довольно быстро, когда показались кирпичные заводы Бома, стоявшие на правом берегу реки. Левый берег был по-прежнему зелен и дышал сельской тишиной; тенистые аллеи украшали откосы; кое-где к воде спускались сходни, ведущие к паромам, на которых сидели то женщина, подперев щеку рукой, то старец с посохом и в серебряных очках. Однако Бом и его кирпичные заводы становились все безобразнее, дымили все гуще и гуще. Наконец большая церковь с колокольней и часами и деревянный мост через реку указали нам, что мы в самом центре города.

Бом некрасив и примечателен только тем, что его жители думают, будто они могут говорить по-английски, но фактами это не подтверждается. Именно это обстоятельство придавало нашим разговорам с горожанами Бома некоторую туманность. Что же касается «Отеля Навигации», то я считаю его худшим заведением в городе. В нем имеется темная гостиная с буфетной стойкой. Другая гостиная, еще более холодная и темная, украшена пустой птичьей клеткой. Там мы отобедали в обществе троих молчаливых юношей, подручных с завода, и безмолвного коммивояжера. Все кушанья, как повсюду в Бельгии, отличались неопределенным вкусом; я никогда не мог разобрать, что ем. Бельгийцы целый день возятся с мясом, стараясь сделать из него истинно французское или истинно германское блюдо, и в конце концов получается нечто, не похожее ни на то, ни на другое.

Вычищенная птичья клетка без малейшего следа пернатого обитателя напоминала кладбище. Молодые люди, по-видимому, не желали ни с кем общаться; они потихоньку беседовали между собой или молча разглядывали нас через свои блестящие очки, ибо все трое были хоть и красивые парни, но очкастые.

В отеле прислуживала англичанка-горничная, которая так долго прожила вне Англии, что усвоила всевозможные чужестранные словечки и всевозможные чужестранные манеры, которые здесь не стоит перечислять. Она бегло беседовала с нами на своем нелепом жаргоне, расспрашивала нас о нынешних английских обычаях и любезно поправляла, когда мы пытались ей отвечать по-английски. Однако мы имели дело с женщиной, а потому, вероятно, наши рассказы произвели более сильное впечатление, нежели это нам казалось. Слабый пол любит набираться знаний, сохраняя при этом тон превосходства. Неплохая политика, а в данных обстоятельствах и необходимая. Если мужчина заметит, что женщина восхищается хотя бы даже его познаниями в географии, он немедленно начнет злоупотреблять этим восхищением. Мужчины, как сказала бы мисс Хоу или мисс Гарлоу, «такие завоеватели». Что касается меня, то я всем телом и душой на стороне женщин, и если не считать счастливой супружеской пары, в мире нет ничего прекраснее мифа о божественной охотнице. Мужчина, как известно, не способен удаляться в леса. Святой Антоний попробовал сделать это, и ему пришлось, по моим сведениям, несладко. Но некоторые женщины превосходят лучших из мужчин и шествуют по горным ледникам без помощи созданий в брюках. Я не аскет, однако более признателен женщинам за этот идеал, нежели благодарил бы любую из них, кроме одной, за внезапный поцелуй. Нет ничего более бодрящего, нежели взгляд на существо, которое полагается только на себя. Стройные, прелестные девушки всю ночь носятся в лесу под звуки рога Дианы, мелькают между вековыми дубами, такие же свободные, как и они! Когда я думаю о них, об этих порождениях леса и света звезд, не оскверненных соприкосновением с горячим и мутным потоком жизни, которой живут мужчины, я чувствую, что мое сердце начинает сильно биться. Правда, они далеки от жизни, но как грациозны! Кроме того, о чем не жалеешь, то не потеря. А разве (тут во мне говорит мужчина) было бы приятно завоевывать любовь, если бы прежде не надо было преодолевать презрение?

По каналу Виллебрук

На следующее утро, когда мы двинулись по каналу Виллебрук, пошел сильный холодный дождь. Вода канала имела температуру тепловатого чая, и под холодными струями его поверхность покрылась паром. Мы отчалили, и байдарки так легко и быстро продвигались вперед при каждом ударе весел, что эта неприятность особо нас не печалила. Когда же туча пронеслась и снова выглянуло солнце, нас охватило такое радостное возбуждение, какого мы никогда не испытывали дома. Ветер шелестел в кронах деревьев, окаймлявших берега канала. Листва кипела в буйной игре света и теней. Казалось, можно бы распустить паруса, но между высокими берегами ветер долетал к нам только слабыми и непостоянными порывами. Мы продвигались вперед рывками и раздражающе медленно.

На канале тем временем царило оживление. Мы то и дело встречали или догоняли длинные вереницы барж с большими зелеными румпелями[43], высокой кормой и окошечками по обе стороны руля. Часто в одном из этих окошечек виднелся кувшин или цветочный горшок. На палубе женщины стряпали обед или приглядывали за ребятишками. Эти баржи крепились одна к другой канатами, их бывало по двадцати пяти или тридцати штук. Вереницу обыкновенно тащил за собой пароходик странной конструкции. На нем не было ни колес, ни винта, и он приводился в движение каким-то механизмом, непостижимым для профанов. Этот механизм вытаскивал через нос парохода блестящую цепь, протянутую вдоль дна канала, и сбрасывал ее на дно через корму; таким образом пароход продвигался вперед со всей вереницей нагруженных барж. Для человека, не имевшего ключа к этой загадке, было что-то зловещее в длинном караване барж, неторопливо шествующем по каналу, когда лишь рябь у бортов и позади последней баржи свидетельствовала, что он продвигается вперед.

Из всех порождений коммерческой предприимчивости речная баржа – самое восхитительное. Иногда она распускает паруса, и вы видите, как эти паруса скользят над верхушками деревьев и ветряными мельницами, между зелеными ржаными полями. Иногда лошадь тащит ее за канат таким шагом, точно на свете и не существует никакой спешки, и человек, дремлющий у руля, целый день видит один и тот же шпиль колокольни на горизонте. Удивительно, что при этом баржи иногда достигают места своего назначения! Глядя на то, как они ждут своей очереди при входе в шлюзы, человек получает прекрасный урок безмятежности, с какой следует относиться к миру и его суете. Вероятно, на палубах этих судов очень много довольных людей, ибо при такой жизни одновременно и путешествуешь, и остаешься дома.