Занимательное дождеведение: дождь в истории, науке и искусстве - Синтия Барнетт

И с детских лет Келлер никогда не забывала запаха приближающейся грозы.

Мы с моими маленькими друзьями играли в стогу сена. Обоняние мне поведало о грядущей грозе за несколько часов до того, как появились ее зримые признаки. Сначала я замечаю трепет ожидания, легкую дрожь, напряженность в ноздрях. По мере приближения грозы мои ноздри расширяются, вбирая поток земных ароматов, которые, похоже, множатся и распространяются, пока дождь не брызнет мне в лицо.

Всякая буря приходит на запах или оставляет его после себя. Металлический свист, наполняющий воздух перед летней грозой, – это озон (от греческого глагола ozein – пахнуть), молекула, образующаяся, когда электрические разряды, в данном случае от молнии, разбивают два атома кислорода на три. А знакомый затхлый запах, идущий с улиц и от луж, образующихся при грозовых ливнях, называется геосмином. Побочный продукт жизнедеятельности бактерий, геосмин также придает запах земли свекле. Но примесь, которая приятна в дожде и корнеплодах, может испортить стакан прохладной воды или филе сома. Геосмин – бич городских систем водоснабжения и ферм, разводящих пресноводную рыбу. Эти два продукта несовместимы со слишком сильным goût du terroir, привкусом земли.

Дождь также вбирает запахи из молекул, с которыми соприкасается. Поэтому аромат его бывает разнообразным, как все цветы на всех континентах. Дождь может отчетливо пахнуть розами, смутно отдавать гвоздикой, напоминать об апельсиновых деревьях в цвету, когда ваша машина мчится мимо рощи. Все зависит от того, какая это гроза, в какой части света она происходит, а также от субъективной обонятельной памяти на вдохе.

Городской дождь пахнет горячим асфальтом, отличаясь – не всегда в худшую сторону – от травяной сладости дождя в сельской местности. У океана дождь пахнет солью, словно моллюски на отливе в штате Мэн. На пустынном юго-западе редкие грозы наполняют воздух креозотом и полынью. На юго-востоке частые шквалы оставляют после себя влажную свежесть сырого соснового бора. «Чистый, но прилипчивый», – так назвал Томас Вулф резкий аромат Американского Юга.

Но нигде запах дождя не силен так, как в регионах с экстремальным климатом, где необъятные пустынные просторы орошаются самыми бурными сезонными грозами на Земле. Муссоны Индии, Юго-Восточной Азии, Западной Африки и отдельных районов Австралии могут превращать пустыни в луга, а голод – в изобилие. В местах, которые сами по себе засушливы и большую часть своих годовых осадков получают во время ливней, муссоны оказывают решающее влияние на все сферы жизни – от детских игр до культуры и торговли. И возвещают о своем прибытии жгучим запахом.

Сандживу Чопре, американцу индийского происхождения, работающему врачом и автором при медицинском факультете Гарвардского университета, как и его младший брат Дипак Чопра, суглинистый аромат долгожданных дождей, которые поливают жаждущую землю Индии, представляется «запахом самой жизни».

Британский психоаналитик Уилфред Бион, родившийся в Северо-Западной Индии, считал, что в детстве именно муссоны подарили ему на всю жизнь ощущение дождя как «великого события». Из Индии он уехал, когда ему было восемь лет. В пятьдесят три он написал, что до сих пор может в уме «воспроизводить трепетный аромат пересохшей земли, поливаемой дождем».

Земной аромат отчетливее всего, когда дождь орошает обезвоженную почву. Этот запах может так манить настрадавшихся от засухи животных, что жаждущий водопоя скот начинает ходить кругами. Нередко писатели и поэты, передавая ароматы, используют эпитеты, относящиеся к плодородию или сексуальности. Выдающийся австралийский поэт Лес Маррей описывает феромоны первого дождя как «сексуальный аромат самого Времени, приворотное зелье для всего живого».

В пятидесятые и шестидесятые годы XX века два австралийских минеролога, Изабель Джой Беар и Ричард Гренфелл Томас, вознамерились открыть источник этого пикантного аромата. Они извлекли его из самой Земли, которую жаркое солнце обратило в камни и глину. Путем перегонки с водяным паром им удалось экстрагировать этот запах – химическое соединение из трех компонентов, которое слипалось в маслянистые желтые гранулы. Первый оказался простым, второй кислотным, третий – нейтральным с жирными кислотами и другими органическими веществами, но ни один из этих компонентов сам по себе не мог издавать этот запах. Как и в парфюмерии, ароматический эффект достигался благодаря смешению ингредиентов.

В конце концов Беар и Томас связали этот запах с органическими соединениями, накапливающимися в атмосфере, в том числе с дурманящими терпенами, выделяемыми растениями. Терпены, основные компоненты живицы и смолы, также придают аромат эфирным маслам. Они проявляются в сосновой свежести, мятной прохладе, имбирной остроте. Различные растения, от самых высоких хвойных деревьев до мельчайших мхов, ежегодно выбрасывают в атмосферу сотни миллионов тонн этих веществ. Высвобождаемые терпены оказывают замечательно разнообразное действие. Они придают жгучий привкус хмелю и мягкость конопле. Способствуют образованию синей дымки, висящей над Голубым хребтом в Вирджинии и Голубыми горами в Австралии. Испускают самые пьянящие ароматы на планете.

Камни и глина как губка впитывают терпены и другие молекулы из атмосферы: чем они суше, тем больше поглощают. Между тем, чем выше температура, тем быстрее ингредиенты встраиваются в совокупный аромат, открытый Беар и Томасом. В жаркие и сухие периоды пустынные края накапливают большие запасы этого соединения. Когда перед муссонами возрастает влажность, вода забирает вещество из каменных пор и распространяет его жгучий запах по ветру. Именно поэтому дождевой букет иногда расцветает перед грозой, а порой – после нее. Аромат бывает сильнее после засухи, потому что эфирные масла дольше накапливались в слоях горных пород.

В статье, опубликованной в 1964 году в журнале «Нэйчер», Беар и Томас предложили название для запаха, вызываемого дождем. Они назвали его «петрихор» – от греческих слов «петра» (камень) и «ихор» – небесная жидкость, которая текла вместо крови в жилах богов.

Но ученые признали, что не они первыми идентифицировали грозовой запах. Они даже не первыми его экстрагировали. Фактически элемент, который они назвали петрихором, уже был главным ароматом в аттаре, изготовленном на древней парфюмерной фабрике, найденной в северном индийском штате Уттар-Прадеш, в городе Каннаудже.

Ученые промахнулись с названием аромата – на самом деле он называется «митти ки аттар». Но они правильно поняли его в переводе: экстрагированный из пересохшей глины накануне муссонов и очищенный методами, применявшимися еще до империи Шах-Джахана, запах дождя в Индии известен как аромат Земли.

Очищающие индийские муссоны могут порождать любимый национальный аромат, но до их появления столица Дели часто издает менее приятные запахи – разлагающегося мусора и экскрементов, особенно на железнодорожном вокзале Старого Дели, где я жарким июньским вечером жду посадки на ночной поезд в Каннаудж. Всякий раз, когда поезд отправляется, мелкие босоногие мальчишки соскакивают на рельсы и роются в оставшемся хламе. Эта ребятня входит в число примерно полумиллиона делийских старьевщиков, которые без какой-либо официальной оплаты или защиты выполняют жизненно важную работу – сбор мусора.

Дети, похоже, слишком сосредоточены на своей задаче, чтобы обращать внимание на отходы и зловоние из распахнутых вагонных туалетов. Поскольку мой поезд провожают в ночь такие запахи, неизгладимое и очаровательное своеобразие Каннауджу придают его ароматы.

В предместьях на многие мили простираются засеянные ароматическими растениями поля размером с огород, вперемешку с монолитными трубами сотен небольших кирпичных обжиговых печей, которыми регион тоже славится. Как и аттары, кирпичи сегодня производятся здесь не совсем так, как столетия назад. Красный глинозем срезают с верхнего слоя почвы, а затем укладывают и обжигают люди, чьи отцы, деды и прадеды тоже нарезали, складывали и обжигали кирпичи.

Белые жасминовые цветки на грядках похожи на морские звезды в темно-зеленом восковом океане. Цветут и хрупкие деревца под названием гюль-хина. Их крошечные цветки соединяются в яркие белые гроздья. Заурядно выглядящие на дереве листья гюль-хины превращаются в необыкновенную хну, которая украшает женщинам руки и ступни по особым поводам или придает темным волосам пикантный рыжеватый оттенок. Не все знают, что из ее цветов также делают нежно-сладкий аттар.

На изготовление полукилограмма чистого аттара может уйти примерно 45 килограммов лепестков или трав, настоянных на 0,5 литра сандалового масла – идеальной и чистейшей основы для эфирных масел. Ранним утром или более прохладным вечером люди целыми семьями отправляются собирать нежные цветки. Они упаковывают свой урожай в джутовые мешки, а затем, пока лепестки не начали увядать, спешат в городок, где работает десяток-другой паровых дистилляционных установок.