Глас Времени - Александр Малашкин

«Стоп, стоп, стоп!» – в эфир врывается один из консультантов. – «Я затрудняюсь понять, мы говорим о человеке, появившемся на свет задолго до генной революции?!»

«Так точно», – отвечает Фич. – «Хорст Гопп рожден в январе 1911. Сегодня ему 259 лет. Я знаю, это удивительно. Но это еще раз доказывает теорию о содружестве нацистов с другими цивилизациями и использование их технологий».

«А может, это вовсе не тот Хорст, а какой-нибудь его клон? Тогда в нем нет никакого микрочипа! И всё, о чем мы здесь думаем, обыкновенная, простите меня, ерунда».

«А теперь главное». – В эфир включается старший координатор «Стражей Времени», непосредственный начальник Фича. – «Мы бы никогда ничего не узнали, и наша разведка не заметила никаких совпадений, если бы не одна оплошность, которую он допустил. Его сгубила тоска по родине. В 2030 году Хорст по подложным документам возвратился в Европу». – Координатор начинает демонстрировать обрывки архивных записей с камер видеонаблюдения в аэропортах и на улицах города. Непонятно, как эти ролики дожили до сегодняшних дней. – «К тому моменту ему уже исполнилось 119 лет, а перед нами даже не старик, обыкновенный взрослый мужчина. Есть над чем задуматься, верно? К тому времени во всем мире уже действовали электронные идентификаторы, и подделать собственные параметры было довольно сложно. Хорста и нескольких его помощников по ошибке приняли за представителей преступных организаций, но пока инкриминировать им было нечего, решили следить. Однако вскоре слежка провалилась. Он пробыл в Германии ровно три дня, после чего бесследно исчез. Естественно, спецслужбы не могли просто так всё забыть и начали копать. Сперва загрузили параметры его лица в компьютер. Первоначальные результаты ничего не дали. Но кто-то из оперативников предложил синхронизировать базу с архивом. Невероятным образом, к полной неожиданности следователей, открылось почти стопроцентное сходство с человеком из прошлого. Хорст проходил по базе как сбежавший нацист. К тому времени зацепки истлели. Нераскрытое дело оставили пылиться. Спустя столько лет, эта информация заинтересовала наших агентов, когда мы обнаружили жизнь в Антарктиде и началась война».

«Вы непревзойденные мастера по части раскрытия сути», – с усталым пренебрежением вещает координатор. – «Ведь то, что вы хотели сказать, дошло до меня только сейчас. Если бы, как в старые времена, мы пользовались речевым каналом, нам бы пришлось заседать до вечера. Почему нельзя донести проще? Например: «тип, возглавляющий войну, был опознан как подозрительный элемент. Вы отправились в прошлое, нашли его и засунули чип. Теперь, чтобы его активировать, необходимо приблизиться на несколько метров». К чему остальные подробности?»

Координатор недолго удерживает тишину, затем высокопарно заключает:

«Тем не менее, ваша версия раскрыла мне глаза на подлинный лейтмотив происходящего».

«Пора завершать встречу», – вещает Главный. – Но перед этим я бы хотел, чтобы Фич доложил, зачем отправился в еще более далекое прошлое и забрал оттуда двух людей?»

«Мы близки к развязке», – транслирует Фич. – «Это случилось сразу по возвращении с задания. Едва наш корабль блеснул в небе над родной землей, из центра «Стражей Времени» пришло срочное сообщение. Кто-то вновь разорвал полотно времени. Третий случай за неделю! Это при норме один-два раза в сто лет», – Фич имеет в виду условные нормы, которые отдаются на вероятность и сбои. В действительности за годы наблюдений никто этого не делал. – «Случай необычен еще тем, что временной разрыв составил 150 миллионов лет».

«Тот, кто на это решился, сильно рисковал. Вернуться обратно из такой глубокой временной ямы бывает сложно», – заявляет кто-то из консультантов.

«Смельчаком вновь оказался Лабберт Голдхабер», – транслирует Фич. – «Нас послали проверять…»

Последующие мысли Фич исторгает в максимально сжатом виде, иллюстрируя подробности несложными графическими образами. Приземление на доцивилизационную планету, бой с хищником, встреча с напуганным человеком и его мертвым товарищем. Все транслируется единым сжатым модулем.

«Вот так бы сразу – четко, ясно, понятно», – вещает неусидчивый координатор.

«Выполнение миссии по уничтожению Хорста в Антарктиде я беру на себя!» – заявляет Фич. – «Люди из прошлого мне помогут. Я лично подготовлю операцию. Дайте неделю, и командующий нацистских подразделений, будет мертв».

«Слишком самонадеянно», – возражает координатор. – «Что прикажете в это время делать нам? Сдерживать войска, пока вы возитесь с микрочипом?»

Вмешивается Главный:

«Фич, вы отличный специалист. Вот уже второй десяток лет вы стоите на страже Свобод Порядка и Времени. Если кто и сможет провернуть это дело, то только вы. В условиях, когда над цивилизацией нависла угроза, её верховные представители обязаны действовать решительно. Однако обещать дать вам сколько-нибудь времени я не могу. Вам придется действовать параллельно боевым действиям. По мере возможностей, вам могут оказывать поддержку, но на полное согласование крупных сил с вашей командой не рассчитывайте. Я даю добро на операцию. И держите нас в курсе».

Коллективный обмен мыслями завершается.

Скоро минует час с того момента, как Лотар окунулся в бассейн. Все-таки нанороботы проделали в его теле удивительную работу. Не только вернули жизненные показатели к норме, но и улучшили их. Связь «мозг-мышцы» функционирует как никогда хорошо. Он совершает длительные заплывы и не чувствует усталости. И не знает, печалиться или радоваться, что в мышцах теперь почти не скапливается молочная кислота. К тому же в движениях появилась доселе невиданная быстрота реакции.

Иосиф изучает супертехнологичный дом, подолгу останавливаясь возле необычных вещей, таких, например, как парящий в воздухе на уровне пояса красно-синий цветок. Иосиф ходит вокруг растения и пытается осмыслить, как эта красота могла пересилить гравитацию. Он присаживается и, занеся руку в точку пространства, где должен быть корень, встречает препятствие. Какой-то невидимый твердый объект останавливает его руку. Он кладет ладонь на поверхность невидимой стены и ведет вниз. Вертикальная поверхность под прямым углом переходит в горизонтальную.

Робошар выплывает из соседней комнаты и человеческим голосом произносит:

– Это молекулярный стол с интегрированной подставкой для растения.

Иосиф вздрагивает от странного чувства, которое появляется от осознания, что предстоит общаться с роботом.

– Почему я вижу только цветок? Где… молекулярный стол? – Иосиф не знает, что в данный момент более удивительно: невидимая мебель или летающий робот, разговаривающий голосом человека.

Шар покачивается в воздухе, его большой синий глаз фокусируется на цветке, и очертания столика становятся явными. Предмет приобретает оттенки и объем. Через три секунды перед Иосифом стоит обычный журнальный столик с прямоугольной вазой из бледно-алого стекла.

– Дом сам выбирает для себя интерьер, – поясняет шар. – Каждый раз он придумывает что-то новое. Сегодня это прозрачные предметы из комбинационных наноструктур. Прошу быть внимательнее, чтобы не столкнуться с препятствием.

Шар собирается улетать.

– Постой! – Иосиф всё еще не в силах поверить, что искусственный интеллект робота использует почти совершенные механизмы мышления.

– Да?

– Мне нужен телевизор. Или, может, у вас есть что-нибудь совершеннее? Хотя, что может быть совершеннее, разве что невидимый телевизор…

– Телевизора нет, как и самого телевидения. Есть «Информационный поток». Хотите, чтобы я вас подключил?

– Конечно.

Робот пять секунд висит без движений, затем внутри него оживляются какие-то механизмы:

– Извините. Доступ к «Информационному Потоку» для вас отсутствует.

– Почему?

– Не могу установить соединение с вашей интеллектуальной системой. Требуются модификации головного мозга.

– Нет, спасибо, – морщится Иосиф.

– Почему вы разговариваете на таком древнем языке? – вдруг спрашивает шар.

Иосиф не понимает сути вопроса, но, поразмыслив, вспоминает об интегрированном переводчике, благодаря которому речь робота воспринимается на немецком.

– Если ты меня понимаешь, значит, никакой он не древний, – говорит Иосиф.

– Я знаю все языки, которые так или иначе когда-то использовали люди. Немецкая языковая группа, как и все остальные, не используются почти полвека. На смену пришел универсальный, объединивший в себе множество других, простой и в тоже время глубокий язык.

– Хочешь сказать, в мире не существует ни английского, ни русского, ни китайского, а только один-единственный универсальный язык?

– Верно. – Шар покачивается, как на волнах. – Вам требуется что-нибудь еще?

Иосиф ловит себя на мысли, что ведет беседу с роботом. От нетривиальности происходящего по спине пробегают мурашки.