Повестка дня — Икар - Роберт Ладлэм
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
После того как они построили гротескное здание клуба на второразрядной площадке для игры в гольф, группа Кендрика подписала контракт на строительство трех банков и двух правительственных зданий. А Менни Уэйнграсса, который устроил дебош в кафе на улице эль-Зубара, лично простил один из высочайших министров…
До слуха Эвана, глаза которого были прикрыты, донесся гул реактивного самолета.
— Лично я против этой второстепенной операции и хочу, чтобы мои слова записали и я мог предъявить доказательства, — заявил Яков, пока семеро человек поднимались в реактивный самолет, находившийся в восточной части аэродрома. Эммануэль Уэйнграсс уселся рядом с пилотом, не переставая тихо кашлять, пока закреплял ремень. Офицер Моссада остался в Омане. Ему предстояло выполнить кое-какую работу. Свой пистолет он предоставил в распоряжение Бен-Ами, который не прятал его в кобуру до тех пор, пока группа из пяти человек не заняла свои места в самолете.
— Все будет отражено в отчете, мой друг, — сказал Бен-Ами, пока самолет набирал скорость на взлетной полосе. — Пожалуйста, постарайся понять, что есть такие вещи, о которых мы не должны знать для нашего же блага. Мы солдаты, решения же принимает высший командный состав. Они выполняют свою работу, а мы — свою, и заключается она в выполнении приказов.
— В таком случае я возражаю против столь отвратительной аналогии, — заметил член отряда с условным именем Серый. — «Выполнять приказы» — не особо приемлемая фраза.
— Напоминаю вам, мистер Бен-Ами, — прибавил агент Оранжевый, — последние три недели на тренировках мы готовились к заданию, которое, полагаю, мы сможем выполнить несмотря на то, что на родине в этом сильно сомневаются. Мы подготовились, нас снабдили инструкциями, но вдруг без каких-либо объяснений все это преждевременно прекращают, и мы летим в Бахрейн, гоняясь за человеком, которого не знаем, действуя по плану, которого в глаза не видели.
— Если план вообще существует, — проворчал Черный. — А может, Моссад просто возвращает долг пожилому человеку, который хочет найти американца и иноверца «сына», который вовсе не является ему сыном.
Самолет быстро набирал высоту. Уэйнграсс оглянулся.
— Послушайте меня, тупицы! — крикнул он. — Если этот американец отправился в Бахрейн с придурковатым арабским террористом, это означает, что у него на то есть очень веская причина. Вам, интеллектуальным азартным игрокам в кости с накачанными мускулами, очевидно, не приходило в голову, что Маскат не входил в планы этих слабоумных идиотов, играющих оружием. Их мозг, простите меня за банальное сравнение, находится в Бахрейне. Теперь вы поняли, за кем охотится американец?
— Возможно, ваша версия и верна, — сказал Белый, — но мне совершенно неясно, каков план наших действий, мистер Уэйнграсс. Или прекратим прения по данному спорному вопросу?
— Разногласия будут еще больше, остроумный осел, но мы не прекратим. Как только мы приземлимся и начнем работать, я буду каждые пятнадцать минут звонить в Маскат, пока мы не получим интересующую нас информацию. Затем у нас появится план.
— Откуда? — сердито поинтересовался Голубой.
— Мы составим его, горячая голова.
Когда Азра и должностное лицо из Бахрейна начали удаляться, тучный англичанин ошеломленно застыл, не веря своим глазам. В аэропорту Мухаррак спокойный человек в униформе встретил их самолет «Роквелл» за последним ремонтным ангаром.
— Подождите! — крикнул Мак-Дональд, окинув стоявшего рядом с ним Кендрика диким взглядом. — Стойте! Вы не можете оставить меня с этим человеком. Я же говорил вам, что он не тот, за кого себя выдает! Он не наш человек!
— Так и есть, — остановившись и взглянув через плечо, согласился палестинец. — Он из Восточного Берлина, и он спас мне жизнь. Если ты не врешь, уверяю тебя, он спасет и твою.
— Вы не можете…
— Я должен, — перебил его Азра, повернувшись к должностному лицу и кивая ему головой.
Житель Бахрейна, ни мимикой, ни словами не выражая своего отношения, обратился к Кендрику:
— Видите моего товарища, который выходит из ангара? Он проводит вас к другому выходу. Добро пожаловать в нашу страну.
— Азра! — завопил Мак-Дональд, голос которого утонул в реве двигателей реактивного самолета.
— Успокойся, Тони, — сказал Эван, пока к ним приближалось второе официальное лицо из Бахрейна. — Мы прибыли сюда нелегально, и из-за тебя нас могут убить.
— Ты! Я знал, что это ты! Ты Кендрик!
— Конечно, это я, и если кто-нибудь из наших людей здесь в Бахрейне узнает, что ты назвал мое имя, твоя хорошенькая глуповатая Сесилия — Сесилия, не так ли? — не успеет моргнуть и глазом, как станет вдовой.
— Господи, я не верю своим глазам! Ведь ты продал свою фирму и опять вернулся в Америку! Мне говорили, ты стал политиком или что-то в этом роде.
— При помощи Махди я мог стать даже президентом.
— О Боже мой!
— Улыбнись, Тони. Этот мужчина не в восторге от того, чем занимается, и мне бы не хотелось, чтобы он подумал, что мы неблагодарны. Улыбнись же, жирный сукин сын!
Калехла, одетая в рыжевато-коричневые брюки, летную куртку и офицерскую фуражку с козырьком, стояла у хвоста реактивного самолета «Гарриэр» и наблюдала за происходящим в сотне футов от нее. Увели молодого палестинского убийцу по кличке Голубой; с другим человеком в форме остались американский конгрессмен и человек, которому не доверяли, по имени Мак-Дональд. Какой-то тип проводил их через лабиринт проходов по территории, предназначенной для грузов, чтобы избежать встречи с иммиграционными службами. Этот Кендрик оказался лучше, чем она думала. Он не только прошел через все ужасы, имевшие место в посольстве, — что она еще девять часов назад, пребывая в панике, считала невозможным, — но и разъединил только что террориста с агентом террористов. Что же он замышляет?
— Поторопитесь! — окликнула она пилота, который разговаривал с механиком, стоявшим у крыла самолета. — Пойдемте!
Пилот кивнул, и они вдвоем направились к выходу, предназначенному для летного состава, который уже прошел проверку. Ахмет, молодой султан Омана, использовал все свои огромные связи в Маскате. Троих пассажиров реактивного самолета должны были вывести к участку нижнего вестибюля аэропорта далеко за конечной
