Льюис Кэрролл - Нина Демурова

Чарлз сказал ректору, что хотел бы сделать фотопортреты детей. Миссис Лидделл с радостью приняла его предложение и на время предоставила в его распоряжение подвальное помещение в ректорском доме. Чарлз перевез туда свою фотолабораторию и всё необходимое снаряжение и принялся за работу. Он отпечатал фотографии и изготовил достаточно копий для своего альбома, для Лидделлов и для подарков родным и друзьям. Фотографии очень понравились семейству Лидделл, а дети быстро подружились с «мистером Доджсоном». Так они будут называть его и дальше — это было принято в те годы. К тому времени относится первая фотография четырехлетней Алисы.

Вскоре Чарлз стал частым гостем в доме Лидделлов. Он навещал ректора и его жену, играл с детьми в крокет и другие игры, брал их с собой на прогулки, фотографировал их — правда, не всегда удачно, ибо снимки часто зависели от погоды, ведь «вспышек» тогда не было. В июне он снимал молодых Лидделлов и вместе со своим двоюродным братом Фрэнком взял Гарри и Ину на лодочную прогулку. Вскоре миссис Лидделл устала от фотокамеры. Она была персоной суровой и решительной и в целом не очень жаловала Чарлза — возможно, потому что дети его любили и всегда были ему рады.

В 1856 году здоровье ректора пошатнулось и врачи отправили его на зиму на остров Мадейра; жена поехала вместе с ним. На следующий день после их отъезда Чарлз навестил детей и остался «“обедать” в детской». К этому времени он уже был близким другом младших Лидделлов и завоевал симпатию их гувернантки мисс Прикетт.

Как известно, шестая и седьмая тетради дневников Льюиса Кэрролла (с 18 апреля 1858 года по 8 мая 1862-го) не сохранились. Исследователи восстанавливают события тех лет по письмам, воспоминаниям и, конечно, по биографии Кэрролла, написанной Коллингвудом, в распоряжении которого были все 13 дневниковых тетрадей.

Весной и летом 1858 года в промежутках между лекциями и занятиями со студентами Доджсон обращался к фотографии, с особым удовольствием снимая детей. Он делал сотни снимков, особенно часто фотографировал Гарри и девочек Лидделл. Примерно в это время он завел журнал своих фотографий и стал методически нумеровать их, что позволяет теперь более или менее точно определять время их создания. К примеру, портрет Алисы в костюме нищенки (в каталоге Чарлза он значится под номером 354), который так понравился Теннисону, был, вероятно, сделан летом 1858 года — Алисе тогда было шесть лет. Тогда же он снял Алису сидящей на стуле (номер 355). Об этом портрете Эдвард Уэйклинг отзывается так: «…необычный и удивительный профиль». В другой раз были сделаны фотографии Лорины с куклой-негритянкой в руках, Эдит с книгой, а также всех трех сестер на диване. На одной из ранних фотографий Алисы рядом с ней стоит горшок с папоротником. На языке цветов, очень распространенном в Викторианскую эпоху, папоротник означал искренность и очарование.

Весной 1860 года Чарлз снова фотографировал дочерей ректора: спящая Алиса; Лорина в китайском наряде; Алина и Лорина в китайских костюмах; Эдит на софе; Лорина с гавайской гитарой в руках; групповой портрет: Алиса Донкин, Сара Экленд и Лорина Лидделл.

Время летело быстро. Вскоре Гарри отправили в школу, а три сестры — Лорина, Алиса и Эдит — стали заниматься дома с гувернанткой мисс Прикетт, которую они прозвали «Прикс» (Pricks) — «Колючка». Она происходила из простой семьи и не отличалась образованностью; впрочем, к образованию девочек не относились слишком серьезно даже в семействе ректора. Конечно, их учили читать и писать, они занимались с гувернанткой историей по скучнейшему учебнику Хэвилленда Чемпелла (цитаты из него потом появятся в «Стране чудес» в главе «Бег по кругу и длинный рассказ»), но основное внимание уделялось манерам, танцам, музыке, рисованию.

Спустя годы Кэрил Харгривс расскажет со слов матери,[60] что мисс Прикетт ничем не походила на «прекрасно образованную гувернантку нашего времени; впрочем, принимая во внимание требования тех дней, воспитывала детей совсем неплохо». Позже мисс Прикетт вышла замуж за виноторговца, стала хозяйкой оксфордской гостиницы «Митра» и окончила жизнь в полном достатке. В семье вспоминали, что гувернантка недолюбливала Алису — возможно, потому, что та была очаровательна и не очень послушна. К тому же Алиса неплохо рисовала; как мы помним, одно время ее даже учил сам Рёскин. В семье сохранились некоторые из ее акварелей и резная дверь, позже выполненная ею.

В Оксфорде часто видели Чарлза с девочками Лидделл в сопровождении гувернантки, и вскоре прошел слух, что он неравнодушен к мисс Прикетт. 17 мая 1857 года Чарлз записал в дневнике: «Взял Гарри Лидделла с собой в церковь, а после службы прошелся вместе с детьми до дома ректора. К большому моему удивлению, обнаружил, что мое внимание к ним кое-кто из членов колледжа толкует как ухаживание за гувернанткой… Что до меня, то я не придаю значения столь необоснованным слухам; но я был бы невнимателен по отношению к гувернантке, если бы и в будущем дал повод для подобных замечаний. И потому буду впредь стараться не проявлять к ней внимание на публике, за исключением тех случаев, когда подобное толкование невозможно».

Мисс Прикетт вряд ли могла увлечь Доджсона: судя по сохранившемуся портрету, она не отличалась привлекательностью; к тому же ограниченность ее образования и положение в обществе говорили не в ее пользу. Доджсон, как все викторианцы, всегда знал, какое место в обществе занимают люди, с которыми его сводила судьба. Впрочем, он вовсе не был одним из снобов, которых так едко высмеивал Теккерей: не смотрел с презрением на тех, кто стоял на социальной лестнице ниже его, и с подобострастием и восхищением — на стоявших выше. Об этом свидетельствуют и вышеприведенная запись относительно гувернантки, и другие факты его биографии. Вспомним хотя бы о студенте-служителе, которому Доджсон предложил заниматься с ним математикой.

В обществе Чарлз держался сдержанно и с достоинством, как и подобает джентльмену, преподавателю Крайст Чёрч и священнослужителю. Его не смущали титулы и посты; среди его друзей и знакомых уже и в то время было немало людей, занимавших высокое положение. Впрочем, он нередко общался с людьми, которые в глазах викторианского общества стояли гораздо ниже, в частности, с бедными студентами и актерами, которым не удалось достигнуть всеобщего признания и славы.

Отношения с семейством ректора поначалу были самыми дружескими. Чарлз много времени проводил с детьми: совершал с ними прогулки, порой довольно далекие, знакомил с достопримечательностями Оксфорда и окрестностей. Однажды он повел их в Оксфордский музей, где среди прочих диковинок показал засохшую лапу дронта (крупной нелетающей птицы додо) с острова Святого Маврикия, истребленного европейскими колонистами к 1681 году. Он играл с детьми в ректорском саду в крокет и другие игры, зачастую придуманные им самим, ставил с ними шарады, показывал фокусы и, конечно, фотографировал их, следя при этом, чтобы им не было скучно.