Разрушенный - Мари Мур

глупцом. Я виноват в том, что Ким исчезла. Если бы я мог вернуться в прошлое, я бы все рассказал ей. Я бы никому не позволил встать между нами.

– Если ты пришел сюда, чтобы поплакаться, здесь полно свободных палат. Можешь занять соседнюю рядом со мной. Я не собираюсь становиться твоей жилеткой, для этого у тебя есть куча девиц. А теперь извини, я опаздываю на дыхательную гимнастику, – Грейс собирается подняться из-за стола, но я останавливаю ее.

– Что ты хочешь? – спрашиваю я, и сестра замирает. – Услуга за услугу. Ты поможешь мне, а я помогу тебе.

– Ты совсем выжил из ума? Или ты забыл, что я торчу здесь? Как я тебе помогу?

– Я знаю, что до того, как ты сюда попала, ты поддерживала связь с Ким. Может быть, она тебе говорила о своих планах? Может быть, она куда-то собиралась?

– Ким живет в Мельбурне. У нее есть парень. Это все, что я знаю.

Моя кровь вскипает при упоминании, что у Ким есть парень. Найл.

Грейс еще не в курсе, что она собиралась выйти за него замуж. Она еще не знает, что Найл умер. И я не могу выбить из него все дерьмо.

Я сжимаю руки в напряженные кулаки, несмотря на ноющую боль, приглушенную обезболивающими. Внутри меня слишком много эмоций, их сложно держать под контролем.

– Вы с ней переписывались? – спрашиваю я.

– Да, – отвечает Грейс, и ее осеняет. – У Ким есть профиль в Инстаграм15.

Я понимающе ухмыляюсь. В конце концов, мы двойняшки, и наши долбанные умы работают в одном направлении. Я ненавижу и восхищаюсь этим в равной степени.

– Скажи мне пароль, Грейс, – требую я, но вскоре меняю свой тон. – Пожалуйста… и я сделаю все, что ты хочешь.

Грейс откидывается на спинку стула, чтобы посмотреть на меня. Она молчит и наблюдает за мной с едкой усмешкой.

– Не могу поверить, что мой брат умоляет меня, – произносит она с торжественном видом.

– Скажи гребаный пароль от своего гребаного профиля. Иначе я начну обдумывать план, чтобы вытащить тебя отсюда и похоронить там, где никто не узнает. И я стану единственным, кто будет навещать твою могилу и на ней ссать.

Ликующее выражение лица Грейс сменяется отвращением.

– Я назову пароль только при одном условии, – она выдвигается вперед и впивается в меня взглядом. – Когда-нибудь я попрошу тебя об одной услуге. Неважно какой. Но ты должен дать мне слово, что сдержишь его.

– Обещаю, – говорю я, и мой голос серьезный, как никогда.

Несколько секунд Грейс внимательно на меня смотрит и говорит:

– Пароль – имя и день рождения мамы.

***

После больницы я сажусь в машину и беру телефон. Захожу на профиль Грейс и открываю историю ее сообщений. Их накопилось достаточно много, учитывая, что моя сумасшедшая сестренка не была в сети больше года. Среди бесчисленных переписок с подругами, мужчинами и интернет-магазинами я натыкаюсь на профиль с ником Magnoly.

На его аватарке девушка. Ее лица не видно, фотография сделана со спины. В объектив попали светлые длинные волосы, струящиеся по плечам мягкими волнами. На ней длинное платье с переливающимися кристаллами.

Сердце начинает биться в два раза быстрее. Не спрашивайте меня, почему, но я уверен, что это Ким.

Я просто… чувствую, что это она. 

Мои руки подрагивают, как у девственницы перед первой брачной ночью. Я открываю сообщение, и мои мысли подтверждаются.

Это на самом деле Ким.

Моя принцесса.

Последнее сообщение Ким отправила для Грейс больше года назад. Это фотография, сделанная на пляже. На ней Ким в белом бикини улыбается в камеру.

Я смотрю на ее голубые глаза, и сразу воспоминания врезаются в мозг: ее английский акцент, ее звонкий смех и сонный шепот, когда я проникал в ее спальню. За эти годы я не забыл ни одну ночь, проведенную в ее объятиях.

Мой взгляд скользит по ее телу. Я упиваюсь ее каждым дюймом и каждым изгибом. Черт возьми, Ким стала уже совсем взрослая. И определенно она стала горячее, чем в школе. Ее светлые волосы собраны на макушке, оголяя изящную шею. Аккуратная грудь с очертаниями сосков под тонкой тканью купальника. Ее сиськи так и остались небольшие, но они идеально подошли бы к моим ладоням. Плоский живот и округлые бедра, между которых я бы остался на вечность.

Член набухает, и я тянусь к центральной консоли за сигаретами. Я не курю, но мне нужно сосредоточиться на чем-то другом, а не на сладкой киске Ким. Я ничего так не хочу, как снова попробовать ее на вкус. Хочу ощутить ее своим языком, когда буду доводить ее до выкрикивания своего имени…

Я глубоко затягиваюсь, выпускаю в окно струю дыма и вновь открываю переписку. Можете назвать меня извращенным ублюдком, который вторгается в личное пространство. Но я никогда не пытался вжиться в образ хорошего парня.

Я листаю переписку и перехожу к следующему сообщению. Это снова фотография, но на этот раз Ким не одна. Я прищуриваюсь, когда смотрю на светловолосого смазливого паренька, стоящего рядом с ней. Он целует ее в щеку, а его гребаная рука лежит на ее талии, будто у него есть на это право.

Ким моя. 

В груди разрастается ярость. Я с трудом могу отвлечься от придумывания способов, как разделаться с этим ублюдком. Стараюсь глубоко дышать и читаю сообщение, где Ким пишет Грейс, что она проводит уикенд вместе с Найлом.

Найл. 

Это тот парень, за которого чуть не вышла замуж Ким. Ее жених. И он умер.

Как, черт возьми, я могу прикончить покойника?

Со всего размаху я бью по рулю и тут же морщусь от боли в травмированной ладони. Я открываю следующие сообщения, и это смахивает на самую мучительную пытку. Передо мной сменяются одна за другой фотографии Ким с долбанным Найлом. Они выглядит вместе до тошноты идеальными.

Похоже на то, что он относился к Ким определенно лучше, чем я. Он относился к ней так, как она заслуживает. Он делал ее счастливой.

Я знаю, что у меня нет никакого права ненавидеть Найла. Но я его ненавижу.

Я листаю переписку дальше и дохожу до сообщения, которое Ким отправила почти два года назад.

Magnoly: Как Кэш?

Моя темная и неправильная часть ликует, что Ким не забыла обо мне. Но потом я читаю ответ Грейс, и ее слова ударяют меня под дых.

Грейс: Я знаю, что ты чувствуешь к моему брату. Но поверь, это уже не тот Кэш, который был раньше. На твоем месте я бы не