Разрушенный - Мари Мур

ручку, и в этот момент улавливаю краем глаза движение. Еще одна вспышка боли загорается в левой руке, и я подавляю крик, когда вновь вижу нож, всаженный в ладонь.

– Твою мать, – рычу я сквозь плотно сжатые зубы. – У тебя безлимит ножей или что?

Мне приходится травмированной ладонью обхватить рукоятку ножа и выдернуть лезвие. Это чертовски больно и сложно, учитывая, что кровь заливает все вокруг.

– Не переживай, я позаботился о том, чтобы не повредить важные сухожилия, – Киллиан склоняет голову набок. – Но в следующий раз я могу не быть таким точным.

Пошел ты. 

Пошел ты. 

ПОШЕЛ ТЫ!

Я свирепо смотрю на Киллиана и выбрасываю лезвие. Нож падает на пол с громким ударом. Если Киллиан еще не понял, я не собираюсь уходить отсюда, пока не оставлю номер для Ким. В правую ладонь я беру ручку, а левой пододвигаю к себе бумагу, на которой появилось несколько кровавых пятен. Их становится еще больше, когда я начинаю писать. Боль становится более мучительной из-за того, что мне приходится прикладывать усилия, но я стараюсь дышать изо всех сил.

«Для Ким от Кэша. Позвони мне…»

С мучительным трудом я вывожу каждую цифру своего номера. Бумага от крови вся перепачкана, но у меня нет другого варианта, чтобы связаться с Ким. На последней цифре из пальцев, скользких от крови, выпадает ручка. Наконец я заканчиваю писать и поднимаю взгляд на Киллиана.

Я воображаю, как всаживаю в его лоб несколько пуль и закапываю его.

– Передай Ким, – говорю я и упрямо придвигаю к нему записку с моим номером. – Если она захочет связаться со мной…

– Кэш, – Киллиан с пренебрежением читает мое имя. После чего разрывает бумагу пополам и кидает в мусорную корзину.

– Ей два года снились кошмары, в которых она выкрикивала твое чертово имя, – говорит он, и трещина в моей груди разрывается болью. Она намного невыносимее и кровоточит сильнее моих раненых ладоней. Мне страшно представить, что испытывала моя принцесса в своих снах по моей вине.

– Я сделаю все, чтобы она о тебе не узнала, – добавляет Киллиан. – А теперь пошел вон. Это последнее предупреждение.

Глава 23

Декабрь. Бостон

– Кто тебя так отделал? – скучающий голос Грейс раздается в комнате для посещений психиатрической больницы «Хейверхилл».

– Неудачно упал, – коротко отвечаю я.

– Несколько раз на одно и то же место? – Грейс не скрывает ехидной насмешки. – Зачем ты пришел?

– Никогда бы не подумал, что скажу это… – я делаю глубокий вдох. – Мне нужна твоя помощь.

После того, как я вернулся в Бостон, я сразу отправился к Грейс.

Ладно, может быть не совсем сразу.

Сначала мне пришлось заехать в клинику и обработать раны. Мне наложили несколько швов. Оказалось, что мудак Киллиан на самом деле повредил только мягкие ткани, но даже на их заживление потребуется месяц.

Затем я заехал в торговый центр, чтобы купить новую одежду. Я не мог вернуться домой в таком виде, будто на меня набросилась стая гиен, одна из которых чуть не откусила мое несчастное ухо. Отец бы начал задавать много лишних вопросов, которые мне сейчас ни к чему.

– Что тебе нужно? – спрашивает Грейс.

Мой взгляд пробегает по сестре. Ее черты лица такие же, как у меня, но более нежные и утонченные. Тот же подбородок, та же форма лица и цвет глаз. Хотя мне ни раз говорили, что у меня они более яркие.

Грейс появилась на свет позже меня на семь часов. Но из-за нее я просрал три гребаных года. Три года сестра знала, где все это время находится девушка, которую я люблю. Держу пари, Грейс вдоволь упивалась моим жалким видом.

Но, к сожалению, она – моя последняя надежда. И это полный отстой.

– Я знаю, что ты все это время поддерживала связь с Ким. Но ты ничего мне не говорила.

– И ты пришел сюда, чтобы мне все это высказать? – спрашивает Грейс, и ее безрадостная улыбка превращается в жесткую линию на лице.

– Ты же видела, как мне все это время было хреново. Ты бы могла дать хоть какой-то жалкий намек или какую-то подсказку.

В голубых глазах Грейс вспыхивает злобный огонек.

– Почему ты думаешь, что я не давала подсказку?

Я закатываю глаза и проклинаю судьбу за то, что мне пришлось прийти к моей сумасшедшей сестре. У нее действительно поехала крыша. Черт возьми, она так увлеклась своими больными и извращенными играми и манипуляциями, что в какой-то момент ее разум не выдержал. У Грейс стерлись все грани.

– Вспомни наш восемнадцатый день рождения, Кэш. Ты пригласил меня на танец, а я попросила меня поцеловать. Ты помнишь, что я сказала в тот вечер?

Я смотрю на бледное лицо Грейс с темными кругами под глазами и переношусь в прошлое.

«Всего один поцелуй, – шепчет сестра, и ее дыхание щекочет мои губы. – И всем твоим мучениям придет конец. Я обещаю»

Я перевешиваюсь через стол и впиваюсь свирепым взглядом в Грейс. Больше я ничего не могу сделать. При обычных обстоятельствах я бы прижал ее к стене и потрошил до тех пор, пока она во всем не призналась. Но я знаю, что стоит мне к ней прикоснуться, как меня отсюда вышвырнут к чертовой матери. Медсестра наблюдает за нами через смотровое окно, как сутенер за шлюхами.

– И как это должно было мне помочь, Грейс? – в моем голосе слышится резкость. Я не просто расстроен. Я чертовски зол. – Как я мог поцеловать собственную сестру? Ты совсем спятила? Я люблю Ким. Все это время я не мог забыть про нее. Неужели ты этого не видела?

– Я не собиралась с тобой целоваться, но мне было интересно, насколько далеко ты готов был зайти ради Ким. Но ты ничего не сделал. Ты любишь только себя, как и положено эгоистичному ублюдку, вроде тебя. Я не хотела, чтобы рядом с Ким был такой, как ты. Который поиграется и разобьет ее сердце, – выражение лица Грейс подтверждает. что именно так она и думает. – Ты не достоин ее.

– Мне пришлось это сделать. Я согласился на условия ее отца, потому что хотел ее защитить, – тихо говорю я. – Я сделал все, чтобы ее оттолкнуть.

Оглядываясь на прошлое, мне было легко осознать собственную ошибку. Я предал Ким, и это причинило боль нам обоим. Но сознаться в этом Грейс… Черт возьми, я думал, что это будет гораздо легче.

– Ты была права. Я был самым ужасным