Категории
Самые читаемые
Лучшие книги » Проза » Современная проза » Под флагом Катрионы - Леонид Борисов

Под флагом Катрионы - Леонид Борисов

Читать онлайн Под флагом Катрионы - Леонид Борисов

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 46 47 48 49 50 51 52 53 54 ... 68
Перейти на страницу:

– Ирония, – поправил Стивенсон. – Друзья мои, мне хочется работать!

– Спать, спать! – тоном няньки, повелительно произнесла Фенни, и Стивенсон тем же тоном трижды проговорил:

– Работать, работать, работать!

– Пиастры, пиастры, пиастры! – кстати припомнил Ллойд. Все рассмеялись. – Мой дорогой Льюис, я провожу вас до кабинета!

Ллойд зажег свечу и поднял ее над своей головой, Стивенсон обнял пасынка, и они вошли в холл, полуосвещенный призрачным светом помигивающих на небе звезд. Стивенсон с трудом передвигал ноги. Он устал от чтения и спора; ему хотелось немедленно приняться за работу, начать повествование о героях, которые действовали в романе «Похищенный», впустить в их дружную компанию еще одно лицо, на судьбе которого будет держаться всё здание нового, хорошо продуманного сочинения.

– У меня уже готово название, Ллойд, – сказал он и остановился, левой рукой опираясь о спинку кресла, стоявшего под большим портретом на стене против окна. Пламя свечи в руках Ллойда осветило часть портрета – голову человека с пышными бакенбардами и пронзительным взглядом, устремленным на каждого, кто бы ни смотрел на него. Стивенсон поднял глаза, прищурился и минуты две выдерживал взгляд сэра Томаса – знаменитого инженера, строителя маяков, высокого специалиста-оптика, отечески строго и повелительно запретившего много лет назад сыну своему Луи жениться на Кэт Драммонд. Сэр Томас и сейчас, казалось, говорил сыну, что Кэт следует забыть и не мучить себя воспоминаниями о давно прошедшем.

«А я не забыл и забыть не могу, – подумал сын, отводя взгляд от портрета отца. – Я помню Кэт, и сегодня же, минут пять спустя, начну писать о ней и новое мое сочинение назову так: „Катриона“…

– Спокойной ночи, сэр! – вслух произнес Стивенсон и поклонился изображению отца.

– Он как живой, – заметил Ллойд. – Талантливая работа! Доброй ночи, мой дорогой Льюис!

Стивенсон никак не мог найти точных фраз, которые можно было бы назвать началом романа. Кэт, воспоминания о ней, ее образ – пленительный и магически-зыбкий – стоял перед взором Стивенсона и приглашал, просил, требовал обессмертить себя. Начало не задавалось. Но Стивенсон видел Кэт, слышал ее голос, запах ее волос кружил ему голову и вызывал сердцебиение, – необходимо было сию минуту говорить о Кэт, а какая это будет строка, какая страница – не всё ли равно: напиши, потом это само ляжет в повествование, само найдет свое место. «Кэт! Кэт Драммонд!» – прошептал Стивенсон и, чувствуя себя бесконечно счастливым и способным оживлять давно умершее и забытое, написал без единой помарки:

«Девушка внезапно обернулась, и я в первый раз увидел ее лицо. Нет ничего удивительнее того действия, которое оказывает на сердце мужчины лицо молодой женщины; оно запечатлевается в нем, и кажется, будто именно этого лица и недоставало. У нее были удивительные глаза, яркие, как звезды, они, должно быть, тоже содействовали впечатлению. Но яснее всего я припоминаю ее рот, чуть-чуть открытый, когда она обернулась…»

– Кэт, жива ли ты? – прошептал Стивенсон. А рука продолжала писать:

«… Она взглянула на меня более долгим и удивленным взглядом, чем того требовала вежливость… Я часто и прежде восхищался молодыми девушками, но никогда мое восхищение не было так сильно и так внезапно…»

Совсем не хочется спать. Всю ночь, всю жизнь можно писать о Кэт. Оставить всё, что начато, – «Потерпевшие кораблекрушение», и «Берег Фалеза», и рассказы, и статьи, и письма Швобу, Киплингу, Кольвину, Бакстеру, Хэнли, – всё это подождет, успеется, но вот «Катриона» должна быть начата (о, она уже начата) и закончена прежде всего остального. Сюжет продуман, интонация найдена, мельчайшие детали видны как в лупу. Писать, писать, писать о Кэт Драммонд!

– Она будет внучкой Роб Роя, – сказал Стивенсон и улыбнулся, припомнив детство свое, юность, блуждания в горах родной Шотландии, сказки Камми, лай Пирата, ночь на маяке «Скерри-Вор», «заговор разбойников» в вагоне поезда Эдинбург – Глазго, друга своего пастуха Тодда, Хэнли на больничной койке, первую встречу с Фенни Осборн…

– «Катриону» я в состоянии написать в два месяца! Но…

Он встал и подошел к окну, вгляделся в знакомые предметы; потом взял бинокль и долго смотрел на корабли, стоящие неподалеку от берега, и почему-то вдруг припомнились строфы из какого-то стихотворения русского поэта Александра Пушкина, над переводом которого трудился один из профессоров в Эдинбургском университете; и эти строфы Стивенсон произнес вслух – устало, благоговейно и безнадежно:

И всюду страсти роковые,И от судеб защиты нет.

Глава третья

Печальные перемены

Уродство на острове считается позором. Хромой, одноглазый, горбатый, сухорукий или просто очень толстый, страдающий неправильным обменом веществ человек изгоняется из деревни навсегда, и такому, подвергнутому остракизму человеку приходится жить у белого, которому он служит, а белому это выгодно: он сбавляет одноглазому или хромому жалованье, заставляет работать от зари до зари, пренебрежительно обращается с ним, называя его «колю» – самым презрительным именем из всех существующих для обозначения урода. «Колю» значит «гадкий, отвратительный, противный, никому не нужный».

У одного из слуг Стивенсона – статного красавца Эллино, выполнявшего обязанности повара, прачки и помощника садовника (две последние должности Эллино нес добровольно, любя утюг, волшебно разглаживающий мятое белье, и цветы, под действием некой божественной силы чудесно превращающиеся из крохотной травинки в большое разноцветное растение) – у Эллино, которым гордилась его родня и вся деревня, на шее справа вырос жировик величиной с куриное яйцо. Эллино перестал ходить к своим родным в деревню; его товарищи, служившие у Стивенсона, брезгливо морщились, работая с Эллино, обижали и оскорбляли его, называя «колю».

Эллино пришел к Стивенсону и попросил, чтобы добрый Тузитала убил его или отравил.

– Я страдаю, Тузитала, – сказал Эллино и заплакал. – Вот этот… – он толкнул пальцем в тугой, безобразивший его нарост на шее, – этот мучит меня, не дает спать, мне больно повернуть голову, мне стыдно, Тузитала, что я стал уродом! У тебя есть железная машинка, из которой вылетают черные жучки, – пусти одного жучка вот сюда, Тузитала!

Он указал на свое сердце и упал на колени.

Стивенсон не в силах был удержаться от слез. Он поднял Эллино, усадил на диван и начал успокаивать, говоря, что завтра же он возвратит ему радость и позволит снова посещать свою родную деревню.

– Ты веришь мне?

Эллино принялся целовать Стивенсону ноги и руки. Слова «великий Тузитала» не сходили с его языка. Стивенсон попросил своего повара приготовить ему омлет и кофе и сразу же лечь в постель.

– А завтра рано утром придет доктор и вырежет твой жировик.

– Нет, Тузитала, сделай это ты сам! Доктор зарежет меня. Я не хочу! Возьми нож и зарежь меня своей рукой хоть сейчас!

– Эллино, – строго произнес Стивенсон. – Докажи мне, что ты любишь меня. Позволь доктору сделать то, что я ему прикажу!

– Но ты ему прикажешь, Тузитала? Ты не уйдешь от меня?

Стивенсон поклялся, что будет подле Эллино и час, и два, и три, и день, и месяц, а если понадобится, и всю жизнь – до тех пор, пока не исчезнет этот жировик, до той минуты, когда Эллино снова не назовут по имени.

На следующий день пришел хирург с английского крейсера, надел белый халат; Фенни вскипятила воду и опустила в нее инструменты, на которые Эллино смотрел расширенными от ужаса глазами. Стивенсон накрыл его лицо маской и, по знаку хирурга, стал хлороформировать своего слугу.

– Вы можете поручиться за больного? – обратился он к хирургу. – Ллойд, следи за пульсом!

– Дорогой сэр! – рассмеялся хирург. – Вырвать зуб более серьезная операция, чем удаление жировика. Вы мастер преувеличивать, сэр! Можно подумать, что на столе перед нами ваша жена или мать, а не один из этих чумазых «колю»!

– Его зовут Эллино, сэр! – едва сдерживая гнев, проговорил Стивенсон. – Тсс! Он что-то говорит!..

Эллино глубоко вздохнул, вытянулся и внятно, чуть нараспев, произнес:

– Я принадлежу Тузитале… Дайте ему самый острый…

Не договорил и немедленно погрузился в сон.

Операция началась. Вокруг дома стояли, сидели и прохаживались самоанцы; миссис Стивенсон насчитала двести пятьдесят человек. Они ходили на цыпочках, переговаривались знаками, сидели не шевелясь, подобно бронзовым статуям. Когда операция закончилась и хирург, вымыв руки и сняв халат, прошел в столовую, Стивенсон с террасы объявил законным хозяевам острова:

– Друзья мои! Эллино просил меня передать вам свое любящее сердце, добрый взгляд и руку брата! В следующую субботу, спустя семь восходов и заходов солнца, ровно в полдень он, Эллино, приглашает вас в гости, чтобы отпраздновать победу над злым духом, который укусил его в плечо. Этот злой дух называется жировик. Его уже нет. Его вырезали ножом и выбросили в ведро.

1 ... 46 47 48 49 50 51 52 53 54 ... 68
Перейти на страницу:
На этой странице вы можете бесплатно скачать Под флагом Катрионы - Леонид Борисов торрент бесплатно.
Комментарии