О Викторе Драгунском. Жизнь, творчество, воспоминания друзей - Алла Васильевна Драгунская

в далекие предвоенные годы был Театр «Мюзик-холл» (в его помещении сейчас играет Театр сатиры). И шел там знаменитый спектакль «Артисты варьете» — это спектакль из репертуара знаменитого Театра Макса Рейнгардта, где играл уже в эмиграции гениальный Михаил Чехов.

Это была мелодрама с прекрасными эстрадными вставками. Роль эстрадного певца Скайда играл замечательный артист Сергей Мартинсон, к сожалению, сейчас почти забытый. Роль клоуна Боцо играл Борис Тенин. В образе инвалида войны он пел песенку о том, что идет война, «а надежды на мир никакой, и вот, исходя из чего, солдат скончался, как герой…»

Спектакль, сводивший с ума москвичей, кончился, так как «Мюзик-холл» в тридцатые годы закрыли. Но Сергею Мартинсону не хотелось забывать свою великолепную работу. Он сделал концертный вариант спектакля и на роль Боцо пригласил Виктора Драгунского.

Виктор, конечно, много раз видел Тенина в спектакле, но сумел найти свое неповторимое решение роли. Драгунский был увлечен тончайшим, требующим огромного мастерства, искусством трагикомедии. И, заглядывая вперед, скажу, что герой его книжки о цирке «Сегодня и ежедневно» Николай Ветров — это юношеское увлечение спектаклем «Артисты варьете», юношеская любовь к цирковому искусству, к причудливому соединению буффа и драмы, пародии и лирики, иронии и трагедии».

Жизнь продолжалась с ее радостями и печалями, работа в театре, какие-то новые роли, поездки на гастроли… И вдруг война!

Вскоре начались бомбежки Москвы, и молодые актеры должны были дежурить на крыше театра и гасить зажигательные бомбы, которые в народе назывались «зажигалками».

Вот как описывает Н. Рыкунин дежурство на крыше театра во время бомбежки:

«Поначалу было очень страшно. Грохот дальнобойных орудий, треск, пламя пожаров, все кружилось и содрогалось… И тут вдруг с ревом пролетел самолет, и град зажигалок посыпался на крышу театра.

Виктор снял свой старенький пиджак, навернул его на руку и стал сбрасывать зажигалки вниз… У нас не было даже рабочих рукавиц. И вот однажды все могло кончиться очень плохо. Наша группа в три часа ночи сменилась, и Виктор, как командир пожарной команды, отправил нас вниз в театр, а на наше место должна была прийти другая группа. И вдруг вместе с воем сирены раздался страшный грохот, нас разбросало в разные стороны. В воздухе стояла дымовая завеса из пыли! Стены театра рухнули, и, как потом оказалось, здание театра раскололось пополам, такая огромная трещина образовалась! Бомба попала в так называемый дом Хомякова, туда, где сейчас находится ресторан «София», точнее, во двор дома, и разнесла все вокруг, все небольшие домишки, но дом Хомякова только дрогнул, но устоял и стоит по сей день!

После этого взрыва театр не мог принимать зрителей. Труппу решили разбить на группы и отправить с концертами на фронт, обслуживать военные части».

Виктор рвался на фронт. Какой был всеобщий взрыв патриотизма! Сейчас в наше время это даже трудно себе представить.

Витю комиссия забраковала — астма! Но он не сдался. Узнав, что записывают в ополчение, он немедленно побежал в какой-то пункт, где формировалось ополчение. Кого только там не было! И стар, и млад, и интеллигентные пожилые люди, и рабочие, совсем молодые и пожилые, и очкарики-студенты. Как много их было, наших людей, признанных негодными для службы в армии, и среди них был Виктор Драгунский; они готовы были защищать Родину, находясь в ополчении, в партизанских отрядах…

Через несколько дней их довольно большую и разнокалиберную группу посадили в поезд, идущий в сторону Смоленска. Ни у кого не было никакого оружия, но все надеялись, что по прибытии на место их обязательно вооружат.

Разместили всех в бедной деревушке. Каждому дали лопату, и началась работа. Они рыли глубокие траншеи, эскарпы, устанавливали противотанковые заграждения. Работа была изнурительная, тяжелая. Все это Виктор описал в своей замечательной книге «Он упал на траву» спустя много лет после войны.

Был конец сентября. Немцы неумолимо наступали. Часть ополченцев была убита, часть спаслась.

Опять возвращаюсь к воспоминаниям Николая Рыкунина:

«… Хорошо помню нашу встречу в театре в начале октября 41-го. Виктор, оборванный, измученный, голодный, пришел из ополчения прямо в театр. Буфетчица тетя Даша накормила его, напоила чаем, и он помчался домой на Покровку, не уверенный в том, цел ли дом, не погибла ли его мама при бомбежке…

И вот, спустя несколько дней, в театре был вывешен правительственный приказ об эвакуации театра в Магнитогорск!

13 октября 1941 года мы тронулись в путь. Купе были распределены не по званиям и почестям, а по составу семей. Виктор взял с собой свою маму, а я ехал тоже с семьей. У меня была маленькая дочка. Мы, незнаменитые молодые артисты, ни в чем не были ущемлены, даже в продовольствии. Наш театр был театром высокой морали, и мы были ему преданы.

Поезд шел очень медленно. Мы знали, что поезда бомбят, и, конечно, не были спокойны. Поезд дотащил нас до Ярославля. Станция «Всполье». Я решил погулять с моей полуторагодовалой дочкой, подышать воздухом, хотя мело и ветер хлестал вовсю.

Я стоял у вагона с ребенком на руках… Вдруг паровоз дал гудок и тут же тронулся! Я, пропуская поручни своего вагона, рванулся с девочкой к следующему вагону, уцепился за поручни одной рукой, а другой держу дочку, стараюсь открыть дверь и понимаю, что это для меня смертельная ловушка, поезд прибавляет ход, я кричу дочке: «Держись за меня крепче!» Слышу, как Виктор за дверями, надрываясь, кричит что-то. Бьют по двери — оказывается, она забита досками. Поезд приближается к огромному мосту через Волгу. Внизу замелькали стропила моста… Я зажмурился, сил нет, судорога сводит руки. Еще мгновенье, и мы полетим вниз навсегда! И почти в тот момент, когда я терял самообладание и силы, с треском разлетелась доска и чьи-то руки схватили дочку и потянули ее через окно в вагон. Я, теряя сознание, скользнул по поручню на ступеньку, и меня схватил за пальто и потянул на себя все тот же Виктор Драгунский.

Очнулся я на полке вагона, укрытый. Надо мной стояла вся моя семья и артисты театра. Да, Виктор Драгунский был человек поступка!»

И началась жизнь в эвакуации. Спектакли в театре, бригады артистов, обслуживающих воинские части, концерты в госпиталях и полуголодное существование при напряженной работе. Гастроли по Сибири и Дальнему Востоку.

Кроме актерской работы, Виктор много писал. Кстати, приехав в Магнитогорск, Виктор написал песню об этом городе.

Н. Рыкунин вспоминает:

«… Помню в Магнитогорске на первом представлении состоялся митинг. Виктор предложил Д. Кара-Дмитриеву спеть его песню о Магнитогорске. Это было очень