О Викторе Драгунском. Жизнь, творчество, воспоминания друзей - Алла Васильевна Драгунская
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Дворец» был крохотный. Наверное, многие москвичи еще помнят небольшое двухэтажное старинное здание между кинотеатром «Москва» (теперь Дом Ханжонкова) и гостиницей «Пекин». Потом это здание отошло театру «Современник», где еще много лет шли его спектакли. Сейчас этого здания не существует. Оно снесено.
Виктор показал мне театр в несколько минут, при этом, не переставая, рассказывал про театр, спектакли и про его замечательных артистов, талантливо пародируя их.
Мне очень понравился Драгунский своим веселым нравом и открытостью. С первой минуты знакомства у нас с Виктором завязались дружеские отношения, и надолго…
Мы зашли с Виктором в зрительный зал тихо, едва ступая. Шла репетиция. Я был удивлен: все артисты были в хорошем настроении… и часто хохотали!
Наша жизнь в театре была радостью. Хотя годы были для нашей страны самые страшные — 1938–1944!
Я рассматриваю фотографии, и сердце сжимается, тоскую по театру. Вот жаль, нет у меня ни одной фотографии с Виктором. Правда, мы с ним не встречались в репертуаре. Он больше играл в пьесах, которые ставил Р. Корф, прекрасный режиссер и актер. Корф полюбил Виктора, и ему нравилось с ним работать. Виктор легко и весело выстраивал характер своего персонажа. Мне казалось, что Р. Корф видит свое продолжение в Викторе. Корф был блистательный актер в театре, а на эстраде у них с Я. Рудиным был создан сатирический дуэт.
В то время они были очень популярны в Москве. Вообще, в театре почти все выступали на эстраде; такие мастера, как В. Хенкин, Д. Кара-Дмитриев, П. Поль, Ф. Курихин, Н. Слонова, Владимир Лепко, своим искусством украшали московские концерты.
В. Драгунский чувствовал себя великолепно в театре. Я видел, как он просто и весело общался со знаменитыми артистами, хотя он был всего-навсего молодой актер. Может быть, у Виктора были какие-то особые свойства характера, но дело в том, что «короли смеха», так их звали, были очень доступны, приветливы. В. Я. Хенкин шутил беспрестанно. Было много розыгрышей».
Перед войной Виктор снимал маленькую квартирку во флигеле дома в Воротниковском переулке. Какая-то актерская пара уехала зарабатывать деньги на Север и сдала Вите свое жилье. Самое главное — это была отдельная, хоть и плохонькая, квартирка. По субботам там собирались Витины друзья — артисты, художники, поэты, писатели. Читали стихи, спорили о новых книгах, пели… Там бывали К. Симонов, В. Дыховичный, Морис Слободской, Саша Гинзбург — молодой талантливый поэт, впоследствии ставший знаменитым Александром Галичем. Здесь было шумно, людно, интересно и весело. Здесь родилась песенка, ее распевали все, посещающие Витино жилье.
Ворот, Воротник, Воротниковский
Переулок маленький, да узкий.
Грин, Пастернак и Паустовский,
Гинзбург, Константинов и Драгунский —
Много сеют, мало жнут,
Приблизительно живут,
Здесь пола не касался веник,
Здесь песни горькие поют,
Фельетонист и шизофреник
Из блюдечка здесь водку пьют…
Ворот, Воротник, Воротниковский
Переулок маленький, да узкий.
Грин, Пастернак и Паустовский…
Хозяин, словно в карнавале,
Накинул на плечи халат,
Сегодня утром приезжали
За ним какие-то с Канат -
Чиковой дачи, может статься —
Простимся мы на много дней,
Так не забыть, клянитесь, братцы!
Его любовниц и детей…
Ворот, Воротник, Воротниковский
Переулок маленький, да узкий…
Этот флигелек в Воротниковском переулке описан в первой повести, которая предназначалась юношеству и взрослым людям. Отсюда Митя Королев — Виктор Драгунский — уходил в ополчение. Абсолютно невооруженный, но получивший лопату, чтобы рыть окопы и эскарпы недалеко от Смоленска. Об этом написана книга «Он упал на траву».
Но вернемся в довоенную пору его жизни.
Он писал фельетоны в «Крокодил», «Комсомольскую правду», писал скетчи для актеров, песенки и стихи. Сам писал новеллы, где чувствовалось влияние А. Грина, которым Виктор был увлечен.
Но главным для него был театр — его основное призвание в жизни. Он любил, обожал и преклонялся перед театром, считал, что проживет в нем всю свою жизнь, однако судьба распорядилась иначе. Но об этом позже.
Вот что пишет о театре Виктор Драгунский в своей работе «Охапка листьев»: «Суровая, железная, жертвенная дисциплина театра прививалась нам Алексеем Диким с самого раннего театрального детства. — Любите ли вы себя в театре или театр как таковой? То есть тяжелый труд, подчас граничащий с подвигом, равнозначный во всех своих частях, цехах и винтиках? Тяжелый труд, ставящий в одну шеренгу всех своих бойцов: и первого артиста, и статиста, и режиссера, и автора.
Если вы все это любите и понимаете, то отдайте театру всю свою жизнь, помыслы, сердце, душу…»
В Театре сатиры творческая жизнь Виктора складывалась вполне благополучно. После роли Евстигнейки в пьесе М. Горького «Дети», которую он сыграл настолько пронзительно, что, пишет в своих воспоминаниях друг Виктора режиссер Борис Голубовский, ныне профессор Российской академии театрального искусства, «… как говорится в таких случаях, о нем заговорила вся Москва, и он «проснулся знаменитым».
Виктор Драгунский оказался в центре внимания театралов. Драгунский обожал игру, он был продолжателем славной плеяды актеров, для которых вся жизнь была поводом для импровизаций, розыгрышей, театра в жизни. Такими были знаменитые актеры Степан Кузнецов, В. Топорков, О. Абдулов, Л. Утесов и многие другие. Да и маститые академики театра В. Качалов, И. Москвин, М. Тарханов не мыслили прожить дня без какого-нибудь розыгрыша в театре.
Виктор любил играть всегда и везде в жизни, а на сцене не всегда и не везде. Он не мог быть просто профессиональным актером: ему скучно было играть одно и то же. Для актера разборчивость, которую проявлял Виктор, была качеством чрезвычайно редким.
Однажды Виктор пришел к художественному руководителю театра Н. Горчакову просить самую маленькую роль в комедии К. Финна «Таланты». Его увлекла всего одна фраза актера-склочника, который все время приходил в местком чего-нибудь просить: то путевку в дом отдыха, то еще что-то, а ему все время отказывали, Он выходил на первый план и говорил всего одну фразу:
— И это местком, и это та организация, в которую я так безгранично верил?
И плакал.
Виктор произносил реплику чуть ли не с трагедийной интонацией; казалось, что из-за месткома, отказавшего ему в пустяковой просьбе, у него рушится вера во все мироздание!
После спектакля все театралы повторяли эту фразу. Но своей настоящей большой роли в Театре сатиры он не сыграл, вернее, не нашел.
Замечательный режиссер А. М. Лобанов предложил ему сыграть в очередь с самим знаменитым В. Хенкиным роль Труффальдино в «Слуге двух господ» К. Гольдони. И Драгунский отказался!
По моему мнению, Виктор был актером трагикомедии по большому счету.
В Москве
