Немой набат. 2018-2020 - Анатолий Самуилович Салуцкий
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Сверив впечатления, они намеревались двинуться дальше, но увидели, что мужчина лет сорока, в джинсах и ковбойке, сидевший за соседним столиком, поднялся, подошёл к фортепьяно, поднял крышку, удобнее подвинул банкетку, чтобы музицировать.
– Вот они, свободные нравы в их истинном воплощении, – комментировала Лиля. – У меня была мысль сыграть Шопена, но, думаю, неудобно. Да и можно ли? Вдруг пианино лишь для антуража. А он ни на кого не обращает внимания, ему сумления до лампочки.
Случайный пианист ударил по клавишам, и у девиц физиономии вытянулись до глубокого декольте. Он играл «Подмосковные вечера».
Зачарованные, они с упоением слушали русские позывные, неофициальный российский гимн. И где? В средневековом центре старой Женевы! Здесь он звучал поистине волшебно. И когда смолкли аккорды, эмоциональная Лиля обратилась к мужчине на инглиш:
– Ду ю лайк Раша?
Он громко рассмеялся:
– Господи! Да я неделю как из Москвы. Слышу, вы лопочите по-русски, дай, думаю, развеселю девчат.
Дальше всё было как в сказке. Незнакомец, закрыв крышку пианино, подсел за их стол, невзирая на смущённые протесты, заказал всем капучино и яблочный штрудель – с присказкой «По-русски, без закуски!» – и девушкам оставалось лишь, раскрыв рты, слушать увлекательные байки этого прикольного парня, который пел и обедню и оперу о здешних красотах, нравах и порядках.
Поездка в Швейцарию нарисовалась у Подлевского неожиданно – как часто бывает, когда буксует подготовка солидной сделки на заключительном этапе. Лозанские партнёры притормозили из-за разногласий, и его наняли разъяснить возникшие недоумения в режиме отказа от претензий.
Он вообще любил ввязываться в экспромты, каждый раз, словно мантру – а и верно, из суеверия! – повторяя знаменитую заповедь, идущую от Наполеона, а возможно, от Гарибальди: «Нет великого человека без везенья!» Повезло и на сей раз, даже вдвойне.
Практичный, въедливый, он к тому времени не только выяснил личность смазливой девицы, которую приглядел на кладбище, – Вера Сергеевна Богодухова, не только разузнал, где она работает, но и обзавёлся в её институте своим человечком. Как сказали бы в органах, осведомителем, а для него, Подлевского, просто живым «жучком» на небольшом поощрении.
Этот приём у него был отработан давно, хотя сам он такими мелочами не занимался, подобрав помощника из бывших чекистов, умевшего «фрахтовать» нужных людей. Речь шла о передаче лишь персональных данных, не служебных, а в наши времена полно людей, готовых за гроши охотно служить такими «жучками».
Короче говоря, на Богодухову у него набралось небольшое досье, и настало время «спецоперации» по знакомству. Не подойдёшь же вхамку на улице, а предложить подвезти в машине – наверняка откажется, сразу видно, «я не такая, я жду трамвая», не профура в шортах.
И вдруг удача: она едет на конференцию в Женеву! В мозгу Подлевского заработал мощный компьютер, выдавая варианты знакомства при новых обстоятельствах. Он обожал такие ситуации с простором для воображения. Ещё не решив, как поступить, твёрдо знал, что игра сделана. Он возьмёт своё – красиво, элегантно.
Всё более погрязая в уверенности, окончательный план Подлевский с наслаждением додумывал в самолёте.
Во-первых, надо оформить пропуск в ооновский комплекс. Во-вторых, в последний день этой вшивенькой «фиренции» из Лозанны подскочить в Женеву. Утречком, чтобы без спешки разыскать зал, где заседают демографы. Остальное – дело техники: дежурить у зала, а потом – по ситуации. Да! Ехать в Женеву поездом – всего-то час с небольшим – это даёт свободу манёвра. Она-то – без авто. А если их повезут куда-то автобусом, можно взять такси.
На этом сценарий обрывался, уступая место импровизации «по обстоятельствам». Эту пиковую, клиповую фазу «спецопераций», когда падают в цене, становятся условными нормы и правила отношений с людьми, Подлевский любил особенно – в разных сферах жизни. Вот где истинные возможности для интеллекта, творческих фантазий! Вот где эффективно и эффектно срабатывает интуиция, не шаблон, где можно восьмёрку ставить вверх ногами. Вот где важна скорость решений, отличающая его. Креатифф! Вот она, настоящая игра! Он предусмотрительно скрестил пальцы и пробурчал под нос на инглиш «Кросс май фингер!», что в его переводе означало «Дай бог!». И вдобавок вспомнил Фрейда: люди бессильны против комплиментов.
Настроение было на подъёме. Кроме прочего, неожиданный женевский вариант сулил интригующее, возможно, незаурядное продолжение. Кураж, охвативший Аркадия, по опыту был залогом того, что абсолютно всё будет о’кей – и в Лозанне, и в Женеве. Но тут же хлопнул себя ладонью по лбу: не забыть поздравить с днюхой солидного биржевого маклера в Москве.
Первую часть замысла он отыграл как по нотам. Потом, словно охотник, охваченный предвкушением удачи, выслеживал Богодухову в каменных джунглях старой Женевы. А когда она с подругами обосновалась пить кофе около Клементины, понял: момент настал! «Красивый, между прочим, момент, – похвалил себя Подлевский, усевшись за соседний столик и вслушиваясь в бабские пересуды. —
Сейчас на пианино сбацаю!»
Вдобавок толстуха, которую он окрестил «Корова из штата Айова», и вовсе подбросила ему мяч, обратившись на английском.
Всё шло как по маслу. А когда знакомство состоялось и настал черёд ржачного трёпа, Аркадий – в своей стихии! – раскрылся сполна, очаровав весёлонравием, а ещё загадочностью: свой человек в Европе, мыслит широко, знает много, денежный, а кто такой – не говорит.
– Сударыни, – картинно поучал он, – Запад надо знать и понимать. В чём его отличие от наших палестин? В колоссальном внимании к бытовым удобствам. В каждой мелочи, я бы сказал, в мельчайшей мелочи. Гляньте на замочки к бейджам для прохода в ООН. Это же техническое совершенство, пригодное для любых вариантов использования. Или… вы вдоль озера прокатились? Нет? Там же черешневые сады. Скажете: эка невидаль! Но деревья-то в человеческий рост! И накрыты сеткой от града. Всё подогнано, зазоров нет, всё гладко.
Сударыни изумлённо охали-ахали, а Подлевский, разогрев их бытовыми присказками из разряда просроченных западных баек и продолжая держать в плену мелких вопросов, сфотографировал троицу у Клементины, оповестив:
– Историю пишут объективы «мыльниц» и смартфонов!
Глава 4
На третьей линии охраны, у дверей конференц-зала, Добычина проверяли столь же придирчиво, как при входе в здание. Сторожевик, знавший Владислава по десяткам мероприятий высшего уровня, попросил приложить бейдж со специальным чипом к электронному глазу турникета.
Войдя в зал – средних размеров, на полтысячи мест, с ровными рядами чёрных кожаных стульев, –
