Немой набат. 2018-2020 - Анатолий Самуилович Салуцкий

– Дайте ему прожевать, это не бычки в томате. С голодухи не догоняет, об что речь.

– И не м-манты с джусаем, – подыграл Шлёнский. – Да, кстати на кстати. Переносить технические законы на жизнь – не комильфо. Бердяев, например, писал, что штопаньем дыр капитализма м-можно создать новую общественную ткань. Прав он или нет, – не суть важно. Однако м-мысль заслуживает уважения.

Донцов поднял ладонь в знак готовности к ответу, сделал глоток минералки и после короткой паузы, завладев вниманием, внятно, расставляя слова, сказал:

– Меня напрягает, что мусорной свалкой занимается лично президент. Дурдом! В одиночку-то всем сопли не утрёшь.

– Вынужден заниматься… – многомысленно поправил Жмур.

– А это что в лоб, что по лбу. От перестановки слагаемых сумма не меняется.

– Слагаемые – это царь и бояре, – расшифровал Шаринян.

Донцов сперва кивнул, но сразу добавил:

– Ну-у, не совсем. Бояре, они жалованные, наследная знать. По мне, так важен факт: не проблемы экологии, а мусорная свалка в Балашихе! Антресоли демократии… – И осёкся.

В зал вошла женщина, поразившая Донцова на похоронах Соколова-Ряжского. Одета просто, но, по цветовой гамме, изысканно. Нежно-голубая, с белым отливом шифоновая блуза навыпуск, синяя юбка-карандаш и, как вишенка на торте, свободно повязанный розово-красный шейный платок и скромные тоже розоватые туфли «Мери Джейн» с ремешком на подъёме. Рядом шёл мужчина. Именно рядом – он смотрелся живым аксессуаром. Лицо его показалось Виктору знакомым, но где он встречал этого лощёного подтянутого господина в серой с отливом тройке и ботинках со стразами, Донцов вспомнить не мог.

– Т-ты чего запнулся? – удивился Шлёнский. – Об антресолях демократии это в самый раз.

– Погоди, забыл сделать важный звонок. – Донцов поднялся из-за стола, на ходу доставая смартфон, вышел в предбанник.

Решение созрело мгновенно. По сотовой связи вызвал телохранителя Вову, продиктовал:

– Запомни фамилию. Бо-го-духова. Фамилия редкая, в Москве Богодуховых немного. Мне нужны адреса и телефоны всех женщин этой фамилии в возрасте до тридцати. Подключи связи. Имени не знаю. Когда справишься?

– Если повезёт, сегодня. – Что значит «повезёт»?

– Если старый приятель с пятницы на субботу дежурит. – Ну, действуй.

Отключив мобильник, Донцов с матерным уклоном в свой адрес подумал: прошляпил! чего, дурень, раньше не беспокоился? сколько раз мелькало «Найти, найти её, разыскать!». А где я этого хмыря видел?

Вернувшись за стол, где продолжали обсуждать политическую пыль, поднятую мусорной свалкой, Донцов уже не принимал участия в разговоре.

– Н-неприятности? – участливо спросил Шлёнский.

– Нестыковочка нарисовалась, как говорится, судороги жизни, – отмахнулся Виктор и, словно бы соскакивая с неприятной темы, равнодушно поинтересовался: – Кстати, не знаешь во-он

того, костюмчик с отливом? У окна, с женщиной…

Шлёнский пожал плечами, но Гаврилкин ответил:

– Подлевский Аркадий, с Госимуществом связан. Акциденциями живёт, случайными доходами, фрилансер, искатель профита. Виртуоз сиюминутности. У него кликуха «Игрок», хотя впрямую финансами не занимается. По природе игрок, любит рисковые ставки. Но везёт человеку – всегда с избытком кэша! Альпари, вровень, честно, ухо-на-ухо не любит. Зато, бел-свет, в ступе дно прошибёт.

Мы с ним на крупной земельной сделке пересеклись.

– Ты же не купец, – удивился кадыкастый Жмур.

– Я курировал от ведомства, а он выставил мелкую фирму – без году неделя, капитал мизерный. Она и выиграла, паровоз ему навстречу. В общем, элитное жульё, по типу прежних залоговых аукционов, когда подставные карлики главный куш хапали. Этого Подлевского ещё зовут «мистер иногда».

– Не понял, – отозвался Шаринян.

– Ты с Кавказа, а по части моды недоучка. Пиджаки как носят? На верхнюю пуговицу застёгивают иногда, на среднюю – всегда, на нижнюю – никогда. А он любит на верхнюю. Теперь понял?

Донцов, краем глаза наблюдавший за Подлевским, увидел, как тот подтянул узел галстука, и вспомнил: кладбище! Тот хмырь в дорогих ботинках, который спросил, кого хоронят. Часто галстук поправлял, словно удавкой себя затягивал. Он, он, земля ему стекловатой. Настроение испортилось вконец. Выходит, на похоронах они оба обратили внимание на эту женщину – да-да, редкой, вдохновенной красоты! – но этот игрок сразу подсуетился, а ростопша Донцов предавался пустым мечтаниям, откладывая на завтра то, что требовалось делать немедля. Теперь тихо кури в сторонке. Эх, яблочко да на тарелочке… Получил прямой в челюсть.

Вечер был испорчен вдрызг. Вдобавок, не повезло с приятелем телохранителя Вовы, он не дежурил, и поиски Богодуховой подвисли до понедельника. Хотя какое это имеет значение? Ведро выплеснул, а над стаканом трясёшься.

Глава 3

На голую Клементину они набрели случайно. Рано освободившись в последний день демографической конференции, Вера Богодухова с новыми подругами – толстушка Лиля из Питера, очкастая Света из Саратова, – отправились в старую часть Женевы и в лабиринте улочек, в скверике близ костёла увидели прелестную обнажённую девушку – полную жизни, не тронутую модой модельной истощённости. Рядом – матовой кофейной полировки фортепьяно с выдвижной банкеткой, а чуть в стороне – деревянные столы с лавками, где хлопотал официант.

Несмотря на скудные бюджеты, они не могли отказать себе в удовольствии выпить эспрессо в компании со знаменитой бронзовой Клементиной. И, наслаждаясь спокойным комфортом безмятежной Швейцарии, делились впечатлениями об этих трёх – всего трёх! – днях.

Командировка в Женеву «засветила» Вере год назад; она готовила пятиминутный доклад о влиянии демографических «ям» на состав населения. Хлопот было много. Реферат, полный текст, перевод на английский – слава богу, сама «языкастая». Затем эпопея утверждения у завсектором Улитина – фамилия под сонливый характер. И всё это, не исключено, впустую из-за нехватки у института средств на командировку. Но судьба улыбнулась. И Вера впервые очутилась на заманчивом Западе. В благословенной Женеве, на берегу знаменитого озера с гигантским фонтаном, в европейской штаб-квартире ООН – в сводчатом зале, где с потолка свисают разноцветные бетонные «сталактиты», в ухоженном дипломатическом предместье Женевы, где среди зелени истошно и смешно вопят павлины.

Всё было в диковинку.

– Девки, а ну-ка сверим впечатления, – верещала саратовская Света. – Меня потрясли чистота и порядок.

Питерская Лиля кивнула:

– Это само собой. А в восторге я от озера. Миллион раз видела по телеку фонтан, но «живьём» это нечто! Восьмое чудо света. Или какое там по классическому счёту? Седьмое?

– Вера, а ты?

– Мысли разбегаются. Пожалуй, девочки, всё-таки Стул. – Она произнесла это слово так, что оно звучало с заглавной буквы.

– Стул, да! Это бесподобно, фантастика! – восхитилась восторженная Лиля. – Грандиозный образ. Все бури и сквозняки века.

– Мощный, так и стоит перед глазами, – поддержала Света.

Увидев этот женевский Стул на площади у зданий ООН, Вера сперва ничего не поняла. Гигантский, трёхэтажного роста деревянный стул с прямой спинкой, у которого