Новая приманка для ловушек - Эрл Гарднер

– Мое время работает на меня, – ответил я. – Я самый незанятой человек, которого ты когда-либо встречала. Такому хорошему работнику, как я, просто необходимо отдохнуть, особенно если он проводит время с такой красивой девушкой. Думаю, это положительно влияет на моральное состояние и поощряет на подобные маленькие развлечения.

Она засмеялась и сказала:

– У меня назначена встреча в четыре, так что до четырех я свободна и могу пообедать с тобой.

– Отлично, – промолвил я.

Официант почтительно провел нас к столику на двоих. Я заказал коктейли и закуску, суп, пару бифштексов с кровью, жареный картофель, салат, лук, хлеб с чесноком, бутылку портера «Гиннесс» для себя и немного красного вина для Дафни.

Коктейли были поданы почти сразу. Они были восхитительны. Дафни ела закуску с наслаждением и не пыталась это скрыть. Мы отведали овощного супа, салата из зелени, а затем принялись за обжигающие и прекрасно приготовленные бифштексы. Когда мы резали их острыми как бритва ножами, во все стороны брызгал, разливаясь по тарелке, розовый сок. Я взял кусочек хлеба и беззастенчиво обмакнул его в соус. Дафни последовала моему примеру.

Я выпил портер, а Дафни – хорошее красное вино, специально заказанное для нее, которое она должна была оценить.

Постепенно румянец снова заиграл у нее на щеках. Она доела все, что было на тарелке, закусила двумя кусочками хлеба, разделалась с небольшой бутылочкой вина, уселась поудобнее и улыбнулась.

– О, это было очень вкусно, – сказала она.

Я спросил:

– Ты была в этой конторе в Монаднок-Билдинг по тому же делу, что и я?

– Ты имеешь в виду аварию?

– Да.

Она запнулась, потом сказала:

– Да.

– Это довольно своеобразный случай, – заметил я, – а где ты стояла в это время?

– На Гилтон-стрит.

– Ведь красный свет зажегся до того, как подъехал «Форд»?

– О да. Я очень спешила, но желтый свет зажегся, когда я еще не подошла к перекрестку, а потом загорелся красный. «Форд» тоже хотел проскочить, но красный загорелся до того, как он подъехал.

Я кивнул.

– Ты получила свои триста долларов?

– Нет еще. Я дала письменные показания. Мистер Харнер будет говорить с начальством, а мне нужно прийти в четыре. Если они удостоверятся в том, что я – свидетель, то я получу деньги.

– В объявлении сказано иначе, – сказал я. – Там говорится, что триста долларов получит любой, кто назовет свидетеля.

– Да, конечно, – ответила она, – немного не так, но я не говорила им о свидетеле, я же видела все своими глазами.

К столу подошел официант.

– Как насчет ананасового шербета? – спросил я. Дафни улыбнулась:

– Я все-таки должна идти…

Я кивнул официанту:

– Два ананасовых шербета и кофе.

Мы съели шербет и выпили кофе.

– У нас есть еще немного времени, – напомнил я, – есть какие-нибудь предложения?

– Нет, я свободна до четырех.

Я спросил:

– Где ты живешь, Дафни?

Она начала что-то говорить, потом осеклась, посмотрела мне в глаза и произнесла:

– Я скажу тебе правду, Дональд. Я только что приехала, положила вещи в камеру хранения на автобусной остановке. Это в нескольких кварталах отсюда. Я заберу их, когда найду место, где остановиться.

– Я могу помочь тебе: у меня есть машина и…

– О, это было бы чудесно! А если бы ты помог мне найти где-нибудь комнату, только не в дорогом отеле. Я даже не знаю, сколько пробуду в городе… Я ищу работу, Дональд.

Я подвинулся к ней ближе, поймал ее взгляд.

– И ты без копейки в кармане?

В ее глазах мелькнул панический страх, но она быстро взяла себя в руки и подтвердила:

– Да.

– И, – сказал я, – ты была очень далеко отсюда пятнадцатого апреля во время аварии. Ты не видела ее, а прочитала объявление в газете. Ты была в отчаянии. Ты приехала в город искать работу и начала просматривать объявления, пытаясь что-то найти. Увидела объявление и решила, что у тебя есть возможность заработать триста долларов путем обмана, сказав, что ты видела аварию и…

– Остановись, Дональд! – вскрикнула она. – Ты читаешь мои мысли. Ты пугаешь меня.

– Может, ты расскажешь что-нибудь о себе?

– Я не слишком много могу рассказать, – ответила она. – Я неплохой секретарь. Знаю стенографию. Могу под диктовку печатать на машинке. Я делаю это довольно быстро и аккуратно. У меня была хорошая работа, пока не появился этот прекрасный принц. Я влюбилась. Он пел так сладко, что мог бы очаровать и соловья. Я вышла замуж. Деньги, которые у меня были, я перевела в банк на общий счет. После одного мелкого факта у меня возникло подозрение. Я решила проверить. Оказалось, что он женат, у него жена и маленькая дочка и он не имел развода. Они жили здесь, в Лос-Анджелесе, и… я потеряла голову. Я сказала ему все, что узнала. На следующее утро он уехал, прибрав к рукам все мои деньги.

– За двоеженство можно привлечь человека к суду, – сказал я.

– Ну и что с того? – спросила она. – Он пойдет в суд, поговорит с судьей, скажет, как он раскаивается и хочет вернуться к своей настоящей жене и ребенку. Судья назначит ему испытательный срок. А если нет – что хорошего для меня в том, что этот парень будет сидеть за решеткой?

– Сколько вы жили вместе?

– Примерно полгода. Конечно, его часто не бывало дома. Он сказал мне, что работает торговым представителем, много времени проводит в дороге.

– Ты не пробовала снова устроиться на прежнюю работу?

Она замотала головой:

– Я жила на Среднем Западе. Все девочки в конторе завидовали мне. Этот парень умел подать себя. На него обращали внимание. Я гордилась им! Я всем говорила: «Боже, как долго я его ждала, наконец-то нашла, что искала». Я не хотела очертя голову выскакивать замуж. И все страшно завидовали мне. Я не смогла бы выдержать, если бы они узнали, что произошло со «счастливым» браком Дафни Крестон.

– Его первая жена знает о тебе? – спросил я.

– Не думаю. Я кое-что узнала о ней. У них семилетняя дочь.

– Как его зовут? – поинтересовался я.

Она покачала головой.

– Ты должна сказать мне и это. Ты ведь уже многое мне рассказала. Ведь его имя для меня ничего не значит.

– Зачем тебе, Дональд?

– Пригодится, если я когда-нибудь встречу этого парня.

Она опять покачала головой.

– Ты все еще любишь его, – упрекнул я ее.

– Я его ненавижу!

– Тогда зачем ты приехала в Лос-Анджелес и почему пытаешься защищать его?

– Я не пытаюсь защищать его!

– Ну, как хочешь, – сказал я и замолчал.

Ей стало неловко.

– Я взяла все деньги, что сумела наскрести, купила автобусный билет и приехала сюда. – Через мгновение она продолжила: – Я приехала голодной и грязной. Мне нужно принять ванну, сменить белье и…

– Ты приехала, чтобы умолять его вернуться, – прервал я.

– Умолять? К черту! – выпалила она. – Он настоящая сволочь. Он выиграл сто двадцать тысяч долларов на тотализаторе, и его имя с фотографией попало во все газеты. Я приехала сюда, чтобы послать девочкам с работы открытки со штемпелем Лос-Анджелеса, потому что в газете было написано, что он живет здесь. Я не могу допустить, чтобы девочки подумали, что я отношусь к ним высокомерно. Кроме того, я слишком гордая и не могу позволить им даже подозревать обо всем случившемся. И вот где-то какой-то карманник вытащил у меня из сумочки кошелек, каким-то образом вынул из него деньги, а кошелек положил на место. Я ни о чем не подозревала, пока не приехала сюда. И здесь обнаружила, что осталась без денег.

– Иди к нему и заставь отдать тебе твою долю, – сказал я.

– Я, если даже буду умирать от жажды в центре Сахары, не попрошу у него и стакана воды. Знаешь, что я собираюсь делать? Если не найду работу, то, пока чего-нибудь не отыщу, пойду торговать своим телом. Я совершенно разорена.

Я заплатил по счету.

– Пошли.

– Куда? – спросила она.

– У меня здесь рядом есть квартира, – ответил я. – Она не слишком шикарная, но я приведу тебя туда и оставлю ключ. Там ты можешь принять горячую ванну. А я в это время заберу из камеры хранения твои чемоданы. До четырех ты успеешь. Ты должна позвонить им или прийти туда?

– Прийти.

– Ах, вот как. Хорошо, тогда ты можешь…

– Нет, не могу, Дональд, – сказала она, – я не могу сделать это. В конце концов, мы почти незнакомы.

– Ты ведь собиралась продавать себя незнакомым мужчинам, – напомнил я. – У меня на двери задвижка. Ты можешь закрыться изнутри. Я даю тебе десять минут, чтобы искупаться в хорошей горячей ванне, и десять минут, чтобы одеться. За это ты, когда будешь уходить, приберешь ванную.

Эта просьба сделала свое дело. Перспектива искупаться в горячей ванне также подействовала. Она улыбнулась:

– Это очень любезно с твоей стороны, Дональд, но боюсь, что я не заслуживаю такого отношения.

– Ничего страшного, – сказал я, – тебе ведь нужно где-нибудь помыться и переодеться. Когда ты закончишь со своими делами, то получишь триста долларов – это будет неплохой материальной поддержкой для тебя на первое время.