Жена врага. Ты станешь моей - Мия Фальк
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я снова одна среди тех, кто и бровью не поведет, если будут избивать ребенка. Так уже было, когда они отказывались снимать побои и принимать мое заявление.
Встречаюсь взглядом с Сафоновым и дрожь пробирает.
Нет. Он тоже из тех, кто не боится. А я для него просто интересная задача. Девочка, которую ему любопытно сломать.
Дыхание на губах замирает.
Я вижу, как он сглатывает, глядя мне куда-то в район ключиц.
— Мне продолжать осмотр? — лепечет врач.
Тогда Сафонов поднимается, делает ей знак.
— Я сам.
Я тоже сглатываю, потому что в комнате становится невыносимо жарко, когда на меня надвигается такая гора.
Нет. И вместе с тем я прирастаю к месту.
Врач быстро собирает медицинские принадлежности, бумаги и скрывается за дверью. Мы с Сафоновым остаемся вдвоем.
— Ты что, не слышала, раздеться до пояса, — встает напротив.
Но я не сдамся.
Он подцепляет мой подбородок рукой.
— Непослушная?
Расправляю плечи.
— Честная. Скажу правду. Только не трогайте Эдуарда.
— Даже так?
— Я его не люблю.
Сафонов хватается за ремень моих брюк. Кажется ему до лампочки это признание. Я по глазам вижу, что олигарх заведен.
Он вообще расслышал, что я говорю. А я, что я несу? Я хотела сказать совсем другое.
Но уже поздно. Сафонов слишком близко. Опасно близко. Его запах начинает кружить голову. Он плавит. Подчиняет. От него холодеют руки и ноги становятся немножечко ватными.
Я пытаюсь отступить, но тут олигарх кладет мне одну руку на талию другой обхватывает шею сзади. Я понимаю, что должна вырваться, но я не могу понять, хочу ли.
— Зачем тогда это письмо? — его губы буквально в сантиметре от моих, сглатываю.
Что-то внутри буквально орет: “Очнись, Эльвира!”, но я как тряпичная кукла перед монстром.
— Ты разве не задницу хотела прикрыть козлу? Слова о том, что мой папа — последняя надежда?
Вдох-выдох.
Я очень боюсь, когда мужчины злятся. Хотя и не показываю этого. Но я привыкла жмурится. Это происходит почти неосознанно, само по себе.
Вдох-выдох.
— По-моему, ты очень плохая девочка, — от его голоса внутри все еще что-то подрагивает.
Если муж пропадет, его родственники так и оставят сына в горной деревушке, названия которой я не знаю.
— Я… я заплачу… Я у меня есть права на отель…
— Зачем мне твои деньги?
Я чувствую, как на моих брюках ослабевает ремень. Затем Сафонов расстегивает пуговицу на поясе и тянет вниз молнию.
Застываю. Сердце все еще колотится.
Сафонов оттягивает кружево моих трусиков и лезет рукой прямо туда. Мне кажется, что я покачнулась, потому что он трогает меня пальцами. Совершенно бесстыдно. Какой-то чужой мужчина делает это со мной прямо в медицинском кабинете.
Секс с Эдуардом перестал приносить мне удовольствие почти сразу после того как муж показал свое настоящее лицо.
Я чувствую, что возбуждаюсь от движений Сафонова. Мне жутко неудобно. Это порочно. Это самое дикое и сумасшедшее, что только может быть!
Я не хочу верить, что это сейчас я.
Смотрю ему в лицо. Надеюсь, можно убить взглядом. Но вместо желаемого эффекта по лицу Сафонова читаю, что ему кажется приятно то, что я готова сопротивляться.
Прикусываю губы чтобы не сказать никаких бранных слов, я не готова до этого опуститься.
Сафонов ловко ловит мои ладони, которыми я пытаюсь остановить его и заводит над головой.
— Неспроста краснела, — его движения становятся все более уверенными, а у меня в трусиках — все более мокро.
Кусаю губы почти до крови.
О боже мой, как же я теперь выгляжу?! Как продажная девушка?
Я ничего не могу с собой сделать. Его движения творят что-то невероятное, неправильное со мной.
Когда погиб мой папа я стала подозревать Эдуарда, но муж сразу же дал понять, что не даст мне добиться справедливости. Я не могла спать с предателем и я сопротивлялась так, что ему пришлось сдаться.
Когда я вспоминаю об этом, по коже проходит холодок. Ведь у меня тоже есть шрам.
Это была одна маленькая победа, которая стоит мне такого унижения сейчас.
Запертая в своем номере, я хотела мужчину вечерами, хотела страсти. Эдуард издевался как мог. Водил своих эскортниц в соседние номера, и я была вынуждена слушать это порно. Меня же берег от чужих взглядов.
Но все это только больше убеждало меня в том, что я никогда не сдамся мужу.
Я представляла себе как могла бы быть счастлива с кем-то в постели…
Но те так же!
Сафонов смотрит мне в глаза с выражением победителя. Я для него просто приз, еще одна девочка, которую он довел до незабываемого оргазма.
Если бы ты знал, что для меня это значит.
Я что есть силы дергаю правое запястье на себя. Оглушительно громко звенит пощечина.
Он смотрит на меня как голодный тигр, но все-таки вынимает руку из трусиков.
Глядит на свои пальцы.
— Кусачая штучка, — на его губах оскал.
— А чего тогда так текла? — он наваливается всем телом, и я ничего не могу сделать против этой животной силы.
Но что гораздо хуже, я подчиняюсь ей. Даю ему усадить себя на стол. Между ног ноет. Хочу его.
Точнее не Сафонова, который поимеет и выбросит, забудет. Просто хочу мужского тела. Страсти. Угара. Я еще молодая женщина, я имею право чего-то хотеть.
Сафонов накрывает мои губы и все, что я могу сделать в ответ, просто приоткрыть свои, наслаждаясь его напором. Принимаю его язык.
Кажется, во рту появляется привкус спиртного. Больно даже не от его движений, а от того, что я не смею ответить и от того, что я слишком хочу секса. Я чувствую как напрягшиеся соски царапают кружево бюстгальтера.
Сафонов просто имеет меня языком. Это страстно, порочно, а главное я задаю себе вопрос: «Зачем?». Чего в нем сейчас больше — стремления одержать верх над врагом или простого желания?
Он отстраняется на мгновение. Скидывает мой пиджак, рвет в стороны блузку. И останавливается.
Я чувствую, как с губ срывается частое дыхание.
Минуту назад я так хотела этого. Хотела его. Но теперь-то я понимаю: в шаге от меня стоит чужой человек.
Утираю губы рукой. Это мне стоило прекращать, мне молчать, бить его до последнего, как я поступала с Эдуардом и беречь честь. Я только что целовалась как сумасшедшая.
Запахиваю блузку, понимая, что на ней не хватает нескольких пуговиц.
Сафонов вновь приближается на шаг, решительно отводит в сторону
