Жена врага. Ты станешь моей - Мия Фальк

играют только только интонации. Тут и переводчик не нужен был бы я и так понимаю слова: “Сильнее. Тужься”.

И чувствую, что мое сердце прибавило темп.

Мне кажется, я смирился с мыслью о том, что у меня будет новый ребенок. И нет, вот сейчас я волнуюсь так и так боюсь, как будто это в первый раз.

Она снова смотрит на меня.

— Почему не приезжал?

— А ты ждала?

Не знаю, зачем мы об этом сейчас.

Она снова зажмуриваться и кричит.

А потом все затихает.

Я перевожу взгляд на медперсонал. Несколько человек в медицинской одежде сгрудились вокруг маленького синего комочка.

Я замираю. Я ведь так и не увидел того, как родился мой первый сын. А эта сцена меня завораживает, покоряет.

Слышу крик и только тогда понимаю, что так и должно быть, это нормально.

Ребенка уносит какая-то подошедшая женщина и я бросаюсь к ней.

— С ним все нормально? — спрашиваю по-русски.

Та высоко поднимает брови и вопросительно смотрит на меня.

— Нормально? — повторяю по-английски.

— Да, — раздраженно говорит та. — Позвольте осмотреть.

Нависаю над маленьким детским тельцем, чувствуя, что жутко раздражаю эту медсестру или врачиху — на ее должность мне честно говоря плевать.

Мурат обещал мне лучший медперсонал и только поэтому я не мешаю. Но попробовал бы мне кто-то помешать.

Я думаю они это сейчас по выражению лица моего читают, хотя половина его и скрыта под маской.

Ребенка взвешивают, измеряют и делают еще какие-то манипуляции. А я смотрю. Если кто-то попробует причинить ему вред — врежу и мне все равно, что доктора.

Он такой беззащитный, такой маленький.

Женщина кутает моего сына в пеленку и вдруг кладет мне на руки.

И я чувствую себя так как будто сердце на время перестало биться. Я просто боюсь дышать.

Смотрю этой докторше в глаза: ты ведь не знаешь, что я только из больницы сам. У меня руки дрожат. Она поддерживает меня, должно быть, списывая дрожание на стресс или неуверенность. Помогает получше перехватить маленький сопящий сверток.

Гляжу на то как сын закрывает глазки и боюсь сделать так, чтобы ему было неудобно.

Люблю его уже. Хотя знаю всего ничего. Пару минут только разве.

Я не жалею, что я сейчас здесь, что я успел. В это мгновение меня накрывает чувство, что я все наконец сделал правильно.

— Его зовут Богдан, — я поднимаю голову, когда слышу голос Эльвиры.

На лбу у нее все еще испарина, губы сухие, искусанные.

— Я решила дать ему русское имя…

Подхожу и целую ее в лоб, предварительно покрепче перехватив пацана.

Ты подарила мне самое большое на свете счастье.

Она улыбается краешками губ — безмятежно и устало.

Странно. Моя жена, которую я назвал таковой, потому что думал, что не выживу. Мне нужна была опекунша, которой бы я доверял. И все-таки сейчас она мне кажется единственно правильной женщиной.

Моей судьбой и я впервые полностью уверен в том, что нигде не ошибся.

Нас вскоре переводят в палату и когда мы оказываемся там я действительно чувствую, что обрел свой дом.

Богдан посапывает в маленькой кроватке. Эльвира отсыпается. А я сижу у двери и сторожу, чувствуя себя так, что теперь никогда их не покину.

Они мои. Мое… все.

Дверь в комнату вдруг отворяется и я вскидываю голову — с тех пор как узнал, что Эльвира рожает полночи не спал, потом этот перелет…

На пороге стоит Владик. Его сопровождает человек из охраны.

— Пап… — произносит он и запинается.

Тогда я поднимаюсь.

Понимаю, что выгляжу грозно. Фигура у меня громадная, широкий размах плеч. Но мне становится теплее от того, что он произнес это слово, папа.

Немного медлю — жест конечно непривычный — а потом раскрываю объятия.

— Я наконец-то приехал.

Сын осторожно приближается ко мне.

— Можно посмотреть… на брата?

Киваю и подвожу его к кроватке сам.

И когда Влад осторожно берется за борта, касаюсь его светленькой макушки.

— Теперь никогда вас не оставлю.

Мне нравится то, что он не высвобождается, просто смотрит на маленький, запеленутый комочек как загипнотизированный.

— А почему он спит?

Я усмехаюсь.

— Устал. И мама очень… устала.

Влад засыпает в кресле, сидя у меня на коленях и, черт побери, я никогда не мог подумать, не смел даже предсказать что для того чтобы забыть о том, что у меня что-то где-то болит, чтобы почувствовать, что у меня есть смысл жизни понадобится всего-то вот это: два сына и женщина, которая стала их матерью.

За окнами больницы шумит чужой город, течет чужая жизнь, но я чувствую себя как дома. Потому что они рядом.

Посреди ночи младший сын будит нас всех криком.

Приходит улыбчивая медсестра и дает его в руки матери.

Я устраиваю Влада на кресле и перемещаюсь к Эльвире в кровать.

Странно, вроде почти не разговаривали, но сейчас я чувствую влечение к ней как к родственной душе. Это все песни и прочий бред, который я в больнице надумал.

Приятно, что она не отодвигается, напротив, приваливается к моему плечу, когда кормит грудью. А я смотрю на это и чувствую что-то похожее на умиротворение.

Осторожно кладу ладонь на голову сына и украдкой смотрю на Эльвиру. Мне кажется, она как настоящая мать начнет его защищать, если почувствует угрозу, но та только улыбается.

— Извини, что без кольца, — произношу негромко, боюсь младенцу помешать как и спящему Владу.

— Спасибо что приехал, — улыбается еще шире. — Я не надеялась.

— Не мог вас бросить.

Она вскидывает голову.

— Ты все-таки моя жена…

Мы смотрим в глаза друг другу. Губы Эльвиры дрожат и я говорю.

— Спасибо за сына. Это… очень много значило для меня.

Она улыбается и чмокает меня в губы.

— Для меня тоже… наша встреча много значила.

— Спасибо, что согласилась стать женой, — касаюсь своим лбом ее лба и глажу Эльвиру по щеке.

Здесь и сейчас я понимаю, что хочу ее, хочу видеть ее рядом даже когда стану старой развалиной. Я нашел свою женщину, свою судьбу.

— Ты Влада нашла. Сделала невозможное.

Она трется носом о мою щеку.

— Ты тоже.

Потом Эльвира отстраняется, смотрит мне в глаза и я понимаю, что она хотела сказать: вернулся то есть.

— Как твой сын? Старший? — заправляю локон ей за ухо.

Опускает глаза и тогда я понимаю, что готов для нее на новые подвиги.

— Я сделаю невозможное и для него… — шепчу ей на ухо.

Теперь я уверен, что смогу и не такое.

Конец