В тайном государстве - Роберт Маккрам

незначительных поручения по расследованию самоубийства. Знаете: он ведь ему доверяет. Я не мог ничего поделать. Стрейндж, к несчастью, не понимает технической специфики управления. Компьютеры превзошли его прекрасную систему. Вот он и окружает себя серенькими людьми с дипломами вроде Квитмена. Руководителю пора уже пользоваться потенциалом управления до конца. Это-то я и собираюсь сделать, уверяю вас.

Доверительность польстила Ниву.

— Служба безопасности не преминет уесть вас смертью Листера, — изрек он. — Все это дурно пахнет, не так ли?

— Еще бы. Стрейндж при всех своих достоинствах оставил не ахти какое наследство. Хейтер, по крайней мере, знает правду и даст нам возможность проявить себя в борьбе против диверсий. Он верит в наши методы.

— Еще Шато-Уайтхолл, джентльмены? — Рози Уолфорд наполнила бокалы до краев. Ей не терпелось побольше разузнать для секретариата о Листере. Толки о его смерти омрачили многие разговоры.

— Чарли, — Рози дерзко уставилась на Нива, — вы ведь с Джеймсом приятели. Может, вы сумеете поведать мне эту историю! — выпалила она, нарочно не уточняя, о чем идет речь.

Нив беспомощно посмотрел на Приса.

— Мои уста на замке, — отшутился он.

По лицу Приса мелькнула тень.

— Истории как таковой еще не существует, — сказал он.

— А вам не полагается о ней знать, — добавил Нив, попавшись на удочку.

— Знать о… Я ведь спрашиваю о бедном мистере Листере.

— Фрэнк Стрейндж, — ловко вышел из положения Прис, — подал в отставку по собственному желанию. Он сделал отличную карьеру и хочет наслаждаться отдыхом. — Объяснения явно раздражали Приса, но прежде чем Нив успел вмешаться, новый шеф удалился.

— Надо же было всему этому случиться в последний день! — не унималась Рози. — Мы так потрясены!

— Особенно тем, что нам самим придется расхлебывать кашу, — не удержался Нив, глядя со злостью вслед Прису. Рози раздумывала, как вытянуть из Нива сведения, не обещая ему ничего взамен. Ей не нравилась его невзрачная сутуловатая фигура, плечи, обсыпанные перхотью, а его манера всюду совать нос казалась ей невыносимой. Это было тем более странно, что сама она, как и Нив, жила сплетнями и секретами управления.

Вечеринка выдыхалась, превращаясь в пустую попойку. Кислое вино в литровых бутылях ударяло в головы, атмосфера становилась развязней и доверительней. Темой всевозможных догадок служил Листер. На Стрейнджа больше не обращали внимания. Скоро пронесся слух, что все концы у Квитмена, но тот в это время беседовал с Майклом Хейтером, заместителем контроллера.

Хейтер оставался таким, каким его помнил Квитмен. В дорожной одежде из твида, с вересковой трубкой в шершавой руке, он имел вид фермера-джентльмена, заглянувшего на денек в город, чтобы повидаться за ленчем со своим биржевым маклером. На самом деле он имел чин бригадного генерала — деталь, которая во время недавних взрывов бомб и похищений людей не афишировалась. Как и многие, принимавшие участие в последней войне, Хейтер делил мир на друзей и врагов, на сторонников и противников того, что он именовал цивилизацией. Большинство союзников, полагал он, обретается внутри министерства, «угроза» же постоянно растет в самой Великобритании и, безусловно, в Восточной Европе. Отыскивая единомышленников среди сотрудников помоложе, он не жалел сил и энергии. Поэтому он благоволил к Прису. Убеждения Хейтера были хорошо известны в Уайтхолле. Он выразил их в неосторожном заявлении одной газете: «Так называемая западная демократия, — сказал он, — исчерпала свои возможности». Квитмен считал, что Хейтер похож на прусского юнкера по взглядам, внешности и манерам. Того подобное сравнение просто ужаснуло бы. Теперь с прирожденной решительностью он тряхнул Квитмена за руку и по обыкновению рявкнул командным голосом:

— У вас сложности в связи́ с Листером, да? — Хейтер говорил настолько властно, словно он, а не Квитмен, корпел на терминале.

— Так точно, сэр.

— Ясно. С прессой де́ла раньше не имели, победы вам не видать, но бога ради, не отчаивайтесь. Ставка слишком высока, чтобы позволить Флит-стрит сеять панику в наших рядах.

— Я понимаю, сэр.

— Сочувствуете Стрейнджу? — неожиданно прозвучал вопрос. Квитмен чувствовал: глаза, притаившиеся под седыми бровями, изучают его.

— Это удар, иначе не скажешь. Удар в последний день. Он сильно переживает.

— Полагаю, вы неплохо его знаете.

— Он заботливо ко мне относился, проявлял интерес к моей работе, даже к карьере.

Хейтер промолчал. Острые голубые глаза следили за Квитменом. Тот проговорил, заполняя неловкую паузу:

— Понимаете, у меня нет семьи, нет родителей. Я осиротел много лет назад. — Это звучало старомодно. — Фрэнк был ко мне очень добр. И я в восторге от его работы.

— Как и все мы, — великодушно произнес Хейтер. — Сначала Стрейндж, потом Листер. Взлеты, падения и масса возможностей. — Он вещал, словно делал объявления. Затем, сунув трубку в карман куртки, похлопал ладонями. — Ну, вернемся к работе. Свыкайтесь, Квитмен, с новым порядком. Мистер Прис — отличный руководитель. Буду откровенен — ваше будущее в управлении под вопросом. Я буду пристально следить за вашей деятельностью и придаю разбору дела Листера весьма важное значение.

Квитмен наблюдал, как Хейтер с достоинством прокладывал себе путь к двери. Затем отправился прощаться со Стрейнджем: вскоре ему предстояло присутствовать на дознании.

Пока они договаривались, что копию доклада по делу Листера Квитмен пошлет на лондонскую квартиру Стрейнджа, Рози Уолфорд, осмелевшая от спиртного, с пьяной беспечностью взяла Квитмена под руку, чтобы прервать разговор. Она уже вдоволь насплетничалась с Нивом.

— Простите, мистер Стрейндж… Слушай, Джейми… все знают — ты в курсе про бедненького мистера Листера. Ну-ну, расскажи! — Она хихикнула. Через полуоткрытый рот на зубах виднелось пятно губной помады, горячее несвежее дыхание отдавало чесноком, вокруг витал крепкий запах духов.

— Я… я вас не совсем понимаю, — в нерешительности Квитмен бросил взгляд на Стрейнджа. Тот в бешенстве уставился на девушку.

— А правда, Джейми, что Дик Листер покончил с собой здесь, да? Говорят, его шантажировали. А чего ты скажешь репортерам?

Глухо ударив толстым концом палки по ковру, Стрейндж переступил на здоровую ногу. «Нив!» — закричал он. Разговоры в переполненной комнате смолкли.

— Нив, сюда! Джеймс! — приказал он. — Уберите эту женщину. Какой позор! Отведите ее в туалет. — Рози подталкивали к двери. Люди молча расступались. Покрасневший от ярости Стрейндж повернулся к коллегам и сотрудникам.

— Сегодняшний день омрачен трагедией. В интересах министерства и семьи Ричарда Листера мы все должны держать язык за зубами. Со своей стороны, добавлю только одно: это жестокий удар, который мне никогда не забыть. Я иду сейчас в кабинет, чтобы забрать бумаги. Все уже сделано и, пожалуй, сказано. Добро пожаловать ко мне в гости. Благодарю вас. Прощайте. — В полной тишине он повернулся и, прихрамывая, покинул комнату.

Когда долгий день расставания со Стрейнджем подошел