Милый Гектор - Олег Сергеевич Агранянц

только затем, чтобы выяснить, кто ездил на какой-то машине в какое-то Канузино много лет назад?

— Вы уже четыре раза сказали мне неправду.

— Четыре? Почему четыре? Два. Сказал, что пил в тот вечер, и сказал, что не умел управлять машиной. Ну и что?

— Вы сказали, что выиграли в лотерею в Бельгии и что первой страной, которую вы посетили после отъезда в Бельгию, была Финляндия.

— Но все это не криминал!

— Не криминал. Знали ли вы Крышкину Антонину Матвеевну?

Ржавцев не сомневался:

— Нет, не знал.

— Странно, странно. Это ваша учительница литературы. Неужели забыли?

Ржавцев удивился:

— И впрямь! Антонина Матвеевна! Забыл. Столько прошло времени! Плохо я помню менторов юных дней моих. И воспоминаниями себя не утруждаю.

Индейкин снова оборвал его:

— Тем не менее вы интересовались Крышкиной Антониной Матвеевной.

— Разве что в общих чертах…

— Нет, не в общих. У нас есть запись беседы с гражданкой Константинопольской Зоей Ильиничной.

Индейкин снова включил компьютер, и на экране возникла худая особа в очках, в нелепой серой кофте с красным платком и в джинсах.

— Вот уж кого слушать — воз терпенья надо набраться, — зло прокомментировал Ржавцев. — Мымра ученая! Пугало огородное.

Голос следователя:

— Константинопольская Зоя Ильинична. Двадцать пятое февраля 1987 года. 16 часов 10 минут.

6. Допрос Константинопольской 3. И

Следователь. Имя, фамилия, где работаете, семейное положение, где проживаете?

Константинопольская. Константинопольская Зоя Ильинична. Работаю в Институте истории Академии наук. Кандидат филологических наук. Разведена. Проживаю: улица Сивцев Вражек, дом 11, квартира 10. Сколько лет? Родилась в 1955 году.

Следователь. Знали ли вы гражданина Ржавцева Ростислава Романовича?

Константинопольская. Да, знала. Приятный парень. Немного робок. Появился в прошлом году в начале апреля. Пришел ко мне в институт. Я пишу докторскую «Влияние кельтских наречий на семантику ранних славян».

Следователь. Его интересовали ваши работы?

Константинопольская. Нет, кельтские наречия его не интересовали. Он сказал, что ищет адреса своих школьных учителей. Случайно увидел где-то мою фамилию… У меня редкая фамилия. Я дальняя родственница шахматиста Константинопольского. И нас, Константинопольских, в Москве почти не осталось. Но вот в Киеве…

Следователь. Пожалуйста, о Ржавцеве.

Константинопольская. Да, о Ржавцеве. Он случайно увидел где-то мою фамилию и догадался, что я дочь его учительницы географии. Пришел ко мне в институт, сказал, что ищет адреса своих школьных учителей. Адресов знакомых моей покойной матери я в институте не держу. Пришлось приглашать его домой. Я незнакомых мужчин домой не приглашаю, но в этом случае…

Следователь. Кем он интересовался?

Константинопольская. Разными учителями. Историком Зайчиковым, к примеру. Мама рассказывала о нем: он за ней ухаживал. Потом его посадили. Про учительницу литературы Крышкину тоже спрашивал. Эту я помню: она приезжала мать хоронить. Учительница литературы, а культурный уровень прискорбен. Я ее спросила, любит ли она Бодлера, а она посоветовала мне читать Кольцова. Представляете?

Мне — Кольцова! «Раззудись, плечо, размахнись, рука». Посмотрите на меня и скажите: что во мне может раззудеться?

Следователь. Давайте вернемся к Ржавцеву. Как вы можете его охарактеризовать?

Константинопольская. Он был очень любезен.

Следователь. Как это понимать?

Константинопольская. Он очень мило смеялся над тем, что у меня длинная фамилия. Действительно, у меня длинная фамилия. Мой бывший муж звался Тыква Нестор Иванович. Менять фамилию я, естественно, не стала, ибо получалось «Кандидат филологических наук Зоя Тыква». А двойная еще хуже: «Зоя Тыква-Константинопольская».

Следователь. Что было дальше?

Константинопольская. Он записал координаты всех учителей, что, кстати, характеризует его с положительной стороны, и стал прощаться. Прощался вежливо и нерешительно. Смотрел на меня, как неандерталец на мамонта: со страхом, но с желанием съесть. Этот пол теперь сильный только в индийских фильмах. Уж я-то знаю. Нет, сама я индийские фильмы не смотрю, они концептуально примитивны.

* * *

Индейкин нажал на кнопку, экран погас.

— Интересовались вы, Ростислав Романович, менторами юных дней ваших!

— Была причина. Когда я учился в школе, у меня была знакомая Лена, дочь нашего историка Виталия Алексеевича Зайчикова. Эта особа сказала правильно: его арестовали. И Лена с матерью исчезли. Такое было время! А вот как-то совершенно случайно наткнулся я на редкую фамилию «Константинопольская» и подумал: не родственница ли она учительницы географии Константинопольской? Решил позвонить. Вдруг она знает что-нибудь о судьбе Лены или ее отца?! Кстати, эта та самая «белесая», о которой говорил Гвоздь.

— Но вы еще записали адрес учительницы литературы Крышкиной. Зачем?

— Не хотел, чтобы эта тыква Константинопольская догадалась, кого именно я ищу.

— И Крышкину вы все-таки навестили?

— Нет.

— Навестили, Ростислав Романович.

Ржавцев задумался или сделал вид, что задумался, потом развел руками:

— Ну конечно, навестил. Спасибо, что напомнили. Забыл. Столько времени прошло!

— Какова была цель вашего посещения Крышкиной?

— Да все та же: хотел узнать адрес Лены. Она не знала. Но хорошо меня приняла, напоила чаем, рассказывала о себе, расспрашивала об одноклассниках.

— Вы у нее были после посещения Константинопольской?

— После.

— Странная какая-то получается история. Ну посчитайте сами. Вы были у Константинопольской в начале апреля. Посетили Крышкину после беседы с ней, то есть не раньше начала апреля. И говорите, что целью этих посещений было желание узнать адрес вашей школьной подруги Елены Зайчиковой.

— Все так.

— Но к тому времени вы уже знали адрес Зайчиковой. Более того, вы с ней уже встречались. В начале марта. То есть за несколько дней до визита к Константинопольской и к Крышкиной.

Ржавцев