Стихи мои, простые с виду… - Игорь Иртеньев

Встреча

День весенний был погож и светел,Шел себе я тихо, не спеша,Вдруг американца я заметил,Гражданина, значит, США.

Он стоял, слегка расставив ноги,Глядя на меня почти в упор.Как тут быть?Уйти ли прочь с дороги?Лечь пластом?Нырнуть в ближайший двор?

Сотворить ли крестное знаменье?Словом, ситуация не мед.Кто бывал в подобном положеньи,Тот меня, я думаю, поймет.

Вихрем пронеслись перед глазамиТак, что не успел я и моргнуть,Детство,Школа,Выпускной экзамен,Трудовой,А также ратный путь.

Вот уже совсем он недалече,Обитатель чуждых нам широт,И тогда, расправив гордо плечи,На него пошел я, как на дзот.

Сжал в руке газету, как гранату,Шаг, другой — и выдерну кольцо.Было мне что НАТО,что СЕАТО —Абсолютно на одно лицо.

Побледнев от праведного гнева,Размахнулся я, но в этот мигВдруг возникла в памяти ЖеневаИ Рейкьявик вслед за ней возник.

Ощутив внезапное прозреньеИ рассудком ярость победив,Подавил я старого мышленьяЭтот несомненный рецидив.

И пошел, вдыхая полной грудьюЗапахи ликующей весны…Если б все так поступали люди,Никогда бы не было войны.

Вступающему в жизнь

Пока остры твои глазаИ волосы густы,Пока ты гибок как лозаИ мышцы налиты,

Пока пылает жар в груди,Пока рука тверда,Пока сияет впередиСчастливая звезда,

Пока горит твоя заряИ горизонт открыт,Не трать, товарищ, время зряУстраивай свой быт!

„Всходит месяц чинно…“

Всходит месяц чинноНад большой страной,Голые мужчиныСпят во тьме ночной.

Только я одетый,Стоя на посту,Охраняю этойНочи красоту.

„Вчера явился мне во сне мужик…“

Вчера явился мне во сне мужик,Его был страшен и причудлив лик,Глаза огнем горели, а из устСвисал сухой смородиновый куст.

Внезапный ужас члены мне сковал,Видением сраженный наповал,Не в силах удержать в коленях дрожь,Я прошептал: — Ну ты, мужик, даешь!

Видал я разных мужиков во сне,Порою адекватных не вполне.Но ни один из них, клянусь крестом,Не посещал меня во рту с кустом.

Мужик воскликнул: — Что за ерунда!Попал я, вероятно, не туда.Ты сплюнь-ка через левое плечо,А я приснюсь кому-нибудь еще.

И он исчез, как был, во рту с кустом,А я один лежал во сне пустом,Пока забвенья черная рекаНе поглотила на фиг мужика.

„Выпивать поэтам нужно в меру…“

Выпивать поэтам нужно в меру,А иначе портится рука.Взять того же Пушкина, к примеру,Или, я не знаю, Маршака.

„Выхожу один я на дорогу…“

Выхожу один я на дорогуВ старомодном ветхом шушуне,Ночь тиха, пустыня внемлет Богу,Впрочем, речь пойдет не обо мне.

На другом конце родного края,Где по сопкам прыгают сурки,В эту ночь решили самураиПерейти границу у реки.

Три ложноклассических японца —Хокусай, Басё и Як-ЦидракСговорились до восхода солнцаНаших отметелить только так.

Хорошо, что в юбочке из плюша,Всем известна зренья остротой,Вышла своевременно КатюшаНа высокий на берег крутой.

И направив прямо в сумрак ночиТысячу биноклей на оси,Рявкнула Катюша, что есть мочи:— Ну-ка брысь отседа, иваси!

И вдогон добавила весомоСлово, что не сходу вставишь в стих,Это слово каждому знакомо,С ним везде находим мы родных.

Я другой страны такой не знаю,Где оно так распространено.И упали наземь самураи,На груди рванувши кимоно.

Поделом поганым самураям,Не дождется их япона мать.Вот как мы, примерно, поступаем,Если враг захочет нас сломать.

„Города похожи друг на друга…“

Города похожи друг на друга,Будь то Душанбе или Сидней,Или та же самая Калуга,Впрочем, речь сегодня не о ней.

Несмотря на внешнее несходство,Но об этом следующий раз,Главное в них — внутреннее сходство,Вот что их роднит на первый глаз.

Есть у них в любое время года —Лето, осень или же зима,Все что только нужно для народа,А народу главное — дома.

В каждом доме этажей немало,У меня их около восьми,Раньше это сильно отвлекало,А теперь — хоть хлебом не корми.

…Или, например, возьмем Воронеж,Впрочем, что с Воронежа возьмешь,И с балкона толком не уронишь,И на стенку сходу не прибьешь.

…Да, чуть не забыл, наземный транспорт.С этим просто полный караул,Тут на Майне приезжал во Франкфурт,Так никто и глазом не моргнул.

…А вообще-то здесь у нас неплохо,Кормят так, что просто на убой,Суп дают на завтрак из гороха,Кто спускает воду за собой.

Над рекой в пруду склонилась ива,За рекой заката синева,Вот и все, родная. Будем живы.С добрым утром. Говорит Москва.

Городским поэтам

Люблю я городских поэтов,Ну что поделаешь со мной.Пусть дикой удали в них нету,Пусть нет раздольности степной,

Пусть нету стати в них былинной,Пусть попран дедовский завет,Пусть пересохла пуповина,Пусть нет корней, пусть стержня нет.

Зато они в разгаре пьянкиНе рвут трехрядку на кускиИ в нос не тычут вам портянки,Как символ веры и тоски.

Гриппозное

Я болен.Скрутил меня вирусный грипп,Умолкли веселые песни,Из легких моих вырывается хрип —Исхода летального вестник.

Жены моей нет.На работе она,А может, сидит в ресторанеНа чьих-то коленяхС фужером вина,Морального краха на грани.

И в воздухе машетНагою ногой,*И тушит окурок в салате,И стан ее нежныйЛаскает другой,Покамест лежу на кровати.

Таков этой жизни суровый закон —В то время как муж умирает,Жена его честьУже ставит на конИ ею бесстыдно играет.

Все бабы на светеДруг другу под стать —Им только мужьямИзменять бы.Я их повидал —Это ж страшно сказать!Но все это былоДо свадьбы.

* Вариант: ногою нагой.

„Гуляли мы по высшей мерке…“

Гуляли мы по высшей мерке,Ничто нам было нипочем,Взлетали в небо фейерверки,Лилось шампанское ручьем.

Какое время было, блин!Какие люди были, что ты!О них не сложено былин,Зато остались анекдоты.

Какой вокруг расцвел дизайн,Какие оперы лабали,Каких нам не открылось тайн,Какие нам открылись дали.

Какие мощные умыТорили путь каким идеям.А что теперь имеем мы?А ничего мы не имеем.

„Дал маху Виктор наш Степаныч…“

Дал маху Виктор наш Степаныч,Вконец расслабившись, забылПривычно помолиться на ночь,За что с утра наказан был.

Судьба Степаныча щадила.Уравновешенный такой,Пять лет по проволоке ходил он,Махая пухлою рукой.

Но вдруг внезапно закатиласьЕго счастливая звезда,И первый раз не получилось,Не получилось как всегда.

Судьба с политиком играет,Крапленых карт ее не счесть,То вознесет, то покарает,Все у нее в запасе есть.

И край работы непочатый,И путь широкий впереди,И сзади четкий отпечаток,И яркий орден на груди.

„Два месяца они там упирались…“

Два месяца они там упирались,Скажи спасибо, что еще не год,На славу ребятишки постарались,И вот созрел ночей бессонных плод.

Не зря в тиши умельцы колдовали,Решительные сделаны шаги,Теперь они свой мозг отцентровали,И можно дальше пудрить нам мозги.

Двести лет спустя (маленькая кукольная пьеса)

Евг. Бунимовичу

Действующие лица:

МАРАТ

ДАНТОН

РОБЕСПЬЕР

СЕН-ЖЮСТ

ЕЛЬЦИН

ЗАСЛАВСКАЯ

ГДЛЯН

ШМЕЛЕВ

13 июля 1789 года. Париж.