Спроси мое сердце - Линн Рэй Харрис
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Но Шеридан Слоан осмелилась. Она сидела на диванчике, бледная, маленькая, хрупкая, и разговаривала с ним как с садовником. Хотел Рашид признавать это или нет, Шеридан сумела произвести на него впечатление.
Однако восхищение ее бойцовским характером не расположило его к снисходительности. Скорее наоборот. Рашид давно отвык щадить чьи-либо чувства.
— Мисс Слоан, я бы не рекомендовал вам упорствовать. Мне ничего не стоит уничтожить ваш бизнес и вас вместе с ним. Будете злить меня дальше, я так и сделаю.
Сердце Шеридан колотилось так, словно кубарем летело с горы без всякой надежды найти опору. Рашид угрожал ей и «Праздникам Дикси». Сперва она хотела рассмеяться, но его поза и злой блеск в глазах убедили молодую женщину, что ее собеседник совершенно серьезен и готов привести угрозу в исполнение.
Он же король!
Самый настоящий король сказочно богатой нефтяной страны в Аравийской пустыне. Шеридан знала, где находится Кир, читала в прессе про случившийся там кризис. Старый король умер, не объявив наследника.
Шеридан вспомнила, как мимоходом удивилась этому обстоятельству. В статье писали, что оба принца уже взрослые, а значит, у их отца было полно времени выяснить, кто из них станет лучшим правителем. Отказ старого короля назвать наследника даже на смертном одре много говорил о нем — или о его сыновьях.
Потом кризис миновал, Кир получил нового короля. Вот этого мужчину, Рашида бин Заида аль-Хассана. Теперь его имя накрепко врезалось в память Шеридан на всю оставшуюся жизнь.
И все же ее не учили слепо следовать приказам, и она не собиралась делать это сейчас. Даже несмотря на подсознательный страх перед Рашидом. Она не была его подданной. Предки Шеридан сражались насмерть, чтобы освободиться от королевской власти.
— Вы могли бы вернуться в Саванну ко дню осмотра. Это гораздо проще, чем ваш план.
— Неужели? Я должен летать туда-сюда, потому что дела вашего бизнеса, которые может вести ваша партнерша, важнее, чем дела моей страны?
Шеридан заправила за ухо непослушную прядь. Как Рашиду удавалось выставить ее мелочной эгоисткой, когда она всего-то хотела и дальше жить нормальной жизнью? Мысль, что она и вправду может быть беременна от этого мужчины, казалась абсурдной.
Ее ребенок — наследник престола? Безумие какое-то.
— Я не это имела в виду. Но мой бизнес важен для меня. Я не могу без предупреждения бросить все на Келли.
— Тем не менее вы это сделаете. — Рашид достал телефон, быстро поговорил с кем-то на арабском и снова обратил на Шеридан холодный взгляд темных глаз. — Я приказал юристам выкупить все ваши кредиты и займы. Как только они это сделают, вы станете моей должницей.
Шеридан почувствовала, как покрывается холодной испариной. Рашид был самым мерзким мужчиной из всех, кого ей доводилось встречать. И самым привлекательным.
Нет. Он воплощал чистое зло.
Шеридан знала, что Рашид не блефует. Его влияния хватило, чтобы получить от клиники конфиденциальную информацию, защищенную законом. Такие могущественные люди не прибегают к блефу.
Рашид мог купить «Праздники Дикси» и сделать с компанией все, что угодно. Закрыть, ликвидировать, оставить сотрудников без работы. Разрушить их с Келли мечту. Шеридан беспокоилась не столько о себе, сколько о партнерше. Келли поддержала ее в намерении родить ребенка для сестры, хотя знала, что это скажется на бизнесе. И ни разу не пожаловалась, пока Шеридан бесконечно бегала по врачам, сдавала анализы, проходила процедуру искусственного оплодотворения.
Нельзя было позволить этому отвратительному тирану лишить Келли ее детища.
Шеридан поднялась. Чтобы посмотреть в лицо рослому мужчине, ей пришлось максимально выпрямить спину и вздернуть подбородок.
— Я могу хотя бы собрать вещи? — спросила она звенящим от гнева голосом. — Для пересечения границ мне понадобится паспорт, другие документы.
Молодая женщина думала, что Рашид примет ее капитуляцию с удовлетворением или даже триумфом, но не увидела на его лице ничего, кроме скуки. Как будто он ни секунды не сомневался в победе. Шеридан никогда раньше не испытывала ни к кому ненависти, но сейчас ненавидела Рашида всеми фибрами души.
— Вам не нужен паспорт, если вы путешествуете со мной. Но мы сделаем остановку у вашего дома. Возьмете все, что нужно, на неделю.
Шеридан почувствовала, как сквозь гнев пробиваются ростки страха. Неужели она и вправду собиралась сесть на самолет и отправиться в далекую страну, о которой ничего не знала? С другой стороны, разве можно отказаться? В этом случае Рашид уничтожит «Праздники Дикси», выбросит их с Келли из бизнеса без всякой надежды вернуть вложенные деньги.
Но существовала и третья сторона. Что случится, если через неделю врачи подтвердят беременность? Ей придется навсегда остаться в Кире?
Молодая женщина прижала руку ко рту, пытаясь подавить рвущийся наружу крик о помощи. Какой-то королек из пустыни, возможно, увозил ее в гарем, и она никак не могла этому помешать. Продолжать сопротивление значило подставить под удар коллег и сотрудников, не говоря уже об Энни и ее муже. Рашид вполне мог добиться увольнения Криса с работы, выкупить закладные на их дом. Они заложили все, что имели, оплачивая лечение Энни от бесплодия и неудачные попытки ЭКО. Шеридан не сомневалась, что Рашид легко выбросит их на улицу. Этот человек не знал ни жалости, ни сострадания.
— Откуда мне знать, что я буду в безопасности? — Вопрос прозвучал жалобнее, чем хотелось бы Шеридан.
Рашид нахмурился:
— Вы напрасно считаете меня варваром, мисс Слоан. Что может угрожать почетной гостье короля? В Кире вам будут обеспечены роскошные условия.
— А если я беременна? Что тогда?
— Вы все равно планировали отдать младенца, разве не так?
Его слова отозвались в ней физической болью. Да, она собиралась родить не для себя, но ребенок должен был остаться в семье. На правах родной тети Шеридан сохранила бы право видеться с ним, обнимать, целовать, баловать.
Отдать свое дитя незнакомцу — совсем другая история. Все ее существо восставало против этой мысли.
— Я не отдам вам ребенка, — сказала Шеридан.
— Понятно, — проговорил Рашид после продолжительной паузы. — Мой сын унаследует целую страну. Кто добровольно откажется от такого ценного малыша?
Еще недавно Шеридан и подумать не могла, что однажды ей захочется кого-то ударить. А сейчас с удовольствием влепила бы Рашиду — этому воплощению злобного высокомерия — пощечину, если бы у нее
