Бой на Калиновом мосту - Евгений Филенко

— Да нет, собственно… — смутился Фомин.

— Ищет, ищет, — заверил Тимофеев. — Он стопроцентного соответствия домогается.

— Год 2974, — продолжал Фомин. — Отказ… Дубрава Листопад, девяносто процентов… Сольвик Антонова, девяносто семь процентов. Ева-Лилит Миракль, девяносто три процента… Что за имена они там напридумывают?! Глядите-ка: Анна Тимофеева, двадцати пяти лет, и вдобавок девяносто шесть процентов!

— Наверное, моя родственница, — мечтательно улыбнулся Тимофеев. — Видите, какой хороший человек получился!

Света тоже улыбнулась и опустила глаза. На ее щеках сквозь ровный золотой загар проступил румянец. «Наша родственница», — подумала она с нежностью. Фомин, однако, не разделял их тайного ликования. С каждый отказом он все больше мрачнел.

— Год 2899, — буркнул он и отступился от детектора. — Все, братцы, баста.

— Не встретилась? — осторожно спросил Тимофеев. — Даже среди семидесяти процентов?

Фомин молча помотал головой. Он сидел, опустив могучие плечи и уставившись в пол. Его увесистая рука безвольно скользнула в карман за папиросами.

— Может быть, мне объяснят наконец, что происходит? — возвысила голос девушка Света.

Железные пальцы Фомина медленно смяли пачку папирос и выронили на пол.

— И черт с ним, с соответствием, — пробормотал он. — Кому оно нужно? Главное, чтобы любить друг дружку, беречь пуще глаза…

— Какая уж тут любовь, — с сомнением сказал Тимофеев.

— Обычная. Как у всех. Как у папы твоего с мамой! Прожили они без всяких амуроскопов… А мы почему-то себе не верим, чуть что за электронику хоронимся! — Фомин ударил себя кулаком по колену. — Но куда же она исчезла?!

Затем порывисто поднялся и, не прощаясь, выбежал из комнаты.

5. О чем не подумала девушка Света

— Никогда не подумала бы, — промолвила Света, — что от любви можно так мучиться. Любовь должна радовать, возвышать!

— Тебе просто везло в жизни, — снова высказал горькую мысль, что весь день бередила его душу, Тимофеев. — И мне тоже…

Он встал, чтобы закрыть окно, куда вместе с теплым вечерним воздухом понемногу навострились и уличные комары. Но не успел он задвинуть нижнюю щеколду, как за его спиной прозвучал негромкий хлопок, и остро пахнуло горелой резиной.

— Мама… — испуганно прошептала Света.

Тимофеев в тревоге обернулся. Девушка стояла подле стола, прижав руки к щекам, и глазами, полными слез, взирала, на амуроскоп. Над фантастическим прибором курился дымок.

— Света! — воскликнул Тимофеев. — Ты не обожглась?

— Я только секундочку подержалась за эту… за детектор… — причитала девушка. — А в нем что-то полыхнуло… Витенька, прости меня, я больше никогда не буду! Я даже разглядеть ничего не успела!

— Не расстраивайся, пожалуйста, — попросил Тимофеев. — Если нужно будет, я его починю. Это совсем несложно. Ты решила убедиться, что мы подходим друг дружке?

Света протестующе замахала руками:

— Не нужны мне эти проценты! Нам и так хорошо… Мне просто было интересно посмотреть, как он мигает.

— Я знаю, отчего он сгорел, — произнес Тимофеев. — Он не рассчитан на совпадение свыше ста процентов.

— А разве такое бывает?

— Только у нас двоих…

6. Чем занялся Тимофеев

Пока Света устилала стол бумажными салфетками, заваривала чай и готовила бутерброды, Тимофеев занялся починкой амуроскопа. Его не оставляло досадное чувство неисполненного долга. Мысль о том, что где-то в теплых сумерках одиноко бродит неприкаянный Николай Фомин, провожая тоскующим взглядом влюбленные парочки, показалась ему ужасной. Тимофеев органически не переносил наличия несчастных людей вокруг себя. Поэтому он скоро пришел к выводу, что история с амуроскопом-невестоискателем требует продолжения.

— Витенька, чай готов! — позвала его Света.

— Иду, — откликнулся Тимофеев, размышляя над полуразвинченным прибором, из недр которого несло паленым. — Микросхемку бы мне… микромодульку этакую…

— Тебе с вареньем?

Не сразу сообразив, какое отношение варенье имеет к требуемой микросхеме, Тимофеев ринулся в дальний угол и выволок из старинного платяного шкафа не менее заслуженный чемодан, где хранились всевозможные полезные вещи, как-то: радиолампы, подшипники, часовые пружины, печатные платы… Света с выжидательным интересом наблюдала за тем, как он выпрастывает чемодан прямо на пол и роется в этом бросовом, с ее точки зрения, хламе.

— Эврика! — провозгласил Тимофеев и поднял над головой нечто похожее на крохотную вафельку.

— Когда ты увлечен своим делом, — ласково промолвила Света, — мне страшно хочется тебя поцеловать! Жаль, что ты этого не заметишь.

— Неправда! — возмутился Тимофеев, включая паяльник. — Такое невозможно не заметить.

В промежутке между первой чашкой чая и второй он успел встроить свою находку в амуроскоп, который он тут же перетащил на почетное место в центр стола.

— Света, согласись, что этому изобретению нет цены, — сказал он неестественно громким голосом и почему-то покосился на дверь.

— Согласна, — с готовностью подтвердила девушка.

— А теперь, когда я увеличил одной-единственной микросхемкой и без того обширные его возможности, — декламировал народный умелец, — в нашей жизни назревает переворот. После того, как мне стал понятен основной принцип зондирования времени, новое открытие было попросту неизбежно. Представь себе: с помощью этого прибора, который отныне следует именовать темпороскопом, мы можем получить любую информацию из любой эпохи.

— Даже из прошлого? — загорелась Света.

— Запросто! Привычным уже способом набираем нужную дату, и на табло начинают высвечиваться все события этого дня в хронологической последовательности.

— Но каждую минуту в мире происходят миллиарды событий!

— Ну и что? У нас же есть ограничитель области зондирования. Уж поверь мне: в определенной точке пространства в минуту вряд ли случится больше одного события. А есть такие места, где и вовсе ничего не происходит годами.

— Это смотря что считать событием…

— Да что мы спорим? — улыбнулся Тимофеев. — Давай испытаем. Какой момент будущего ты хочешь прозондировать?

— Признаться, я бы предпочла заглянуть в прошлое, — сказала девушка. — Есть множество исторических загадок, не разрешенных и поныне. Где укрыта библиотека Ивана Грозного? Кто убил царевича Дмитрия? Отчего умер Петр Первый? А вспомни, как ты целый семестр искал могилу царя Атея! Много ты нашел?

— Не очень, — признал Тимофеев. — Но как это было интересно! И все же для начала я предлагаю будущее…