Это небо (ЛП) - Доутон Отем

Мысленно проклиная богов оплаты возле колонки, я отстегиваю ремень и плетусь к серой лачуге под названием «Газмарт».

Над грязной стеклянной дверью звякает колокольчик. Останавливаюсь у входа и осматриваюсь. Неподалеку от кассы пухлая женщина в розовых бигуди прижимает к большой груди стопку проверенных лотерейных билетов и смотрит на жевательную резинку. В дальнем углу зажигает пацаненок в наушниках, потягивая ярко-красный коктейль через прозрачную трубочку. Напротив меня парень в темной шапке щипцами достает хот-дог из гриля.

Подумываю взять кофе, но стоит увидеть черную жижу на дне кофеварки, меня тут же начинает тошнить. Прекрасно. С чем вам подать радиоактивные фекалии? С сахаром и сливками?

Поморщившись, я возвращаю кофейник на место и по узким проходам пробираюсь к кассе. Возле картофельных чипсов я случайно врезаюсь в угрюмого старика в темно-зеленой кепке.

— Извините! — пищу я, вжимаясь в витрину с «Доритос».

В ответ он приглушенно матерится, пронзая меня ледяным взглядом.

Сурово, однако.

Наклонив голову, я проскальзываю мимо него к стойке и, вымученно улыбаясь, говорю девушке-кассиру, что хочу оплатить двадцать долларов за седьмую колонку. Вытаскиваю из сумки телефон и проверяю время. Остановка на заправке не была запланирована, но я все равно должна успеть к Джули до обеда. Разве что…

— Отклонена.

Отвлекшись от размышлений, я вскидываю глаза.

— Простите, что?

— Отклонена, — со скучающим видом повторяет девушка, одетая в красную футболку-поло. Верхний свет заостряет внимание на маленькой родинке у нее на лице и редких темных волосках над верхней губой. На бейджике написано: «Линди».

— Что? Я не…

— Ваша карта. — Линди машет серебристой карточкой. — Ее отклонили. Платеж не прошел.

В глазах мутится, сердце так больно щемит, что приходится опереться о стеллаж с китчевыми брелоками в форме Калифорнии и блестящими открытками с Тихим океаном.

Мысленно прокручиваю цифры на банковском счете. Начинаю с мизерной суммы, депонированной десять дней назад. Вычитаю оплату мобильного телефона, покупки в «Магазине на диване», ежедневный гостиничный счет.

Я морщусь.

Массажное кресло не вписывалось в бюджет, как и дурацкие праздничные свитеры, купленные позавчера. А про светильники на солнечной батарее и сырорезку, которая превращает хаварти в произведение искусства, лучше вообще промолчать.

— Мэм?

«Черт, черт, черт».

— У вас есть другая?

Смотрю на нее глупым взглядом. Сердце бешено колотится, кровь ведрами приливает к лицу.

— Что «другая»?

Кто-то гневно ворчит. Я съеживаюсь всем телом и украдкой гляжу через плечо. Разумеется, на меня злобно таращится Кепка. Он держит большую пачку чипсов и постукивает грязно-желтым ботинком по полу, недвусмысленно намекая, что у него нет времени ждать. Розовые Бигуди и Мальчик-Коктейль тоже следят за ходом событий.

— Другая карточка, — язвительно говорит Линди, привлекая внимание к стойке.

— А, да. Подождите секунду.

Грудь тяжело вздымается, сердце больно стучит. Лезу в черную кожаную сумку, висящую на плече, и откапываю кошелек.

Краем глаза замечаю, что Розовые Бигуди шагает ближе и наклоняет голову. Может, меня кто-нибудь узнал? Может, все они фанаты Рена? Может, они смотрели туалетное порновидео, читали статьи и связали все воедино?

Наверное, у меня начинается паранойя.

— У меня… у меня здесь карточка.

Стараясь сохранять спокойствие, с трудом расстегиваю молнию и протягиваю «Американ Экспресс». Если Линди и замечает, что у меня трясется рука, срывается голос, а слова вылетают сплошным потоком, виду она не подает.

Она проводит новой карточкой по терминалу и постукивает крепким пластиком по кассе, ожидая завершения оплаты.

Проходит секунда.

Вторая.

Она касается родинки на лице, а взглядом как бы говорит: «Да вы, должно быть, шутите».

— Отклонена.

— Что…

Сердце с жутким грохотом падает на обшарпанный мозаичный пол. Хватаюсь за грудь и судорожно дышу. Что-то не так. Все не так.

— Из… извините. Я не…

Перед глазами все плывет. Кажется, будто на заправку сбросили чан с вазелином. Оторопев, я отхожу от стойки. Телефон выпадает из безвольной руки и с неприятным треском приземляется на пол.

«О боже». Как я до такого докатилась? Как можно было свалить в кучу глупость и безответственность? Будто у меня и без того мало проблем.

Линди фыркает и чешет нос.

— Хотите позвонить в банк? Или я могу пригласить управляющего.

— Не знаю, — хриплю я, вытирая лицо.

Супер. Я рыдаю. Рыдаю!

— Давайте я оплачу, — произносит за спиной хриплый грудной голос.

— Что?

Парень, которого я видела возле хот-догов, кладет на стойку синий спортивный напиток и пачку арахисовых конфет. Хот-Дог слегка касается грудью спины и придерживает меня за локоть, а потом обращается к Линди:

— Пробейте все вместе.

Желчь поднимается к горлу. Я реву. Всхлипываю. Сопли текут. Мерзость.

— Вы не обязаны, — дрожащим голосом бормочу я. Может, уже хватит позориться?

— Ерунда. С кем не бывает. К тому же мне нравится ваша футболка.

«Футболка?»

— О чем вы? — До меня доходит, что он говорит о группе. — А, ну да. — Голос звучит так, будто его заглушают шлакоблоки.

Он поднимает с пола телефон и проверяет экран. Вкладывая трубку мне в ладонь, он чуть царапает ногтями слишком чувствительную кожу, отчего по руке прокатывается тепло. Удивившись, я крепко обхватываю телефон и резко отдергиваю руку.

— Вам стоит быть осторожнее, — говорит он, не глядя на меня. — Такие экраны устанешь менять.

Хот-Дог высокий и загорелый. Низко натянутая серая шапка скрывает лоб и глаза. На длинных ногах поношенные черные шлепанцы. На колене телесная повязка. У него есть локти. Нос. Недельная темная щетина на подбородке. Сквозь влажную пелену, что заволакивает глаза, я больше ничего не вижу.

— Вы не можете за меня платить.

— Могу. Уже заплатил. — Не сводя глаз со стойки, он убирает чек в задний карман.

Я должна хоть как-то объясниться, но что здесь скажешь? «Здравствуй, незнакомец. Жизнь катится под откос, потому что мне изменил парень. Хочешь, покажу вирусный ролик? Вдобавок я опустошила банковский счет, потому что целую неделю скупала ненужное барахло, пытаясь заполнить зияющую черную пропасть в душе».

Не пойдет.

Хлюпнув носом и едва слышно сказав спасибо, я начинаю пятиться.

— На здоровье, — отзывается он.

Я киваю. Хот-Дог пытается встретиться со мной взглядом, наклонив голову так, как делают высокие люди, когда хотят заглянуть в глаза.

— Все хорошо? — Он шагает вперед.

Крепко стискиваю ключи с телефоном и прижимаюсь к стеклянной двери.

— Да.

— Могу кому-нибудь позвонить.

Задержав дыхание, я качаю головой и торопливо выхожу. Возле колонки я откручиваю крышку бензобака и вставляю пистолет, молясь про себя, чтобы следующие несколько минут прошли спокойно.

— Пожалуйста, скорее, — подгоняю я колонку.

Три доллара пятьдесят два цента… шесть долларов восемьдесят четыре цента… десять долларов…

Застонав, поднимаю лицо к небу, а затем перед «Газмартом» замечаю стеллаж с журналами и дерзкие заголовки, написанные кричащими черными буквами.

«ПОХОЖДЕНИЯ ПАРКХЕРСТА».

«Реакция фанатов «Воя» на СКАНДАЛЬНОЕ видео!»

«НОВЫЕ шокирующие откровения».

Оставив пистолет в баке, я огибаю машину. Между свадебным журналом и безглютеновыми рецептами зажата моя фотография. Это я! Делаю еще шаг. Заголовок теперь виден полностью.

«Беременную подружку довели до СЛЁЗ!»

Чтобы лучше понять, насколько мне стыдно, вам нужно представить, как я выгляжу на снимке.

1) На мне ужасная желтая кофта с рюшами. Я одела первое, что подвернулось под руку.

2) Волнистые волосы напоминают заросли из сальных каштановых колтунов, рот открыт, глаза почти закрыты.

3) Макияжа нет, а на правой щеке прыщ.