Прошлым летом в Чулимске - Александр Валентинович Вампилов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Еремеев идет за ним.
ШАМАНОВ. Ты не опоздаешь на работу?
КАШКИНА. Не волнуйся… А твоя машина? Что-то ее не видно.
ШАМАНОВ. Должна подойти.
Хороших выходит из буфета в помещение чайной.
КАШКИНА. Куда ты едешь?.. Что там новенького, хорошенького?
ШАМАНОВ. Одно и то же… Грабанули киоск с водкой — в Потеряихе, в Табарсуке тракторист избил жену.
КАШКИНА. За что он ее?
ШАМАНОВ. Избил?.. Как нам оттуда сообщили: «За нетактичное поведение».
КАШКИНА. За что? (Смеется, потом.) Наверно, из ревности. (Со вздохом.) Боже, бывает же такое.
ШАМАНОВ. Безумие… (Вздох.) И когда все это кончится…
КАШКИНА. Ну, знаешь, если бы все были такими благоразумными, как ты…
ШАМАНОВ. И прекрасно. Тогда, может быть, меня отпустили бы на пенсию.
Из помещения чайной доносится голос Хороших: «Хватит, говорю, распивать!» Потом она появляется в дверях, закрывает их плотней, и последующий разговор Кашкиной и Шаманова сопровождается скандальным гомоном, доносящимся из-за дверей.
КАШКИНА. Не подерутся они там?
ШАМАНОВ. Очень может быть.
КАШКИНА. Знаешь, почему у них так?
ШАМАНОВ (равнодушно). Почему?
КАШКИНА. Она его любит…
Шум за дверью усиливается. Голос Хороших звучит пронзительно, но слов разобрать невозможно.
Он ее — тоже. Они любят друг друга, как в молодости.
ШАМАНОВ. Только бы они друг друга не убили. Последнее время они что-то чересчур усердствуют.
КАШКИНА. Это потому, что здесь Пашка. Ты знаешь, что Афанасий ему не отец?
ШАМАНОВ. Слышал.
КАШКИНА. Но когда Афанасий уходил на фронт, она была ему не жена. Только невеста.
ШАМАНОВ. Ну и что?
КАШКИНА. Пашка родился сразу после войны, а Афанасий — он был в плену, потом на севере, вернулся только в пятьдесят шестом году… Ты подумай. До сих пор он не может ей простить, до сих пор страдает. Разве это не любовь? Ну скажи… Ты как думаешь?
ШАМАНОВ. Не знаю. Я в этом плохо разбираюсь.
Небольшая пауза. За дверью скандал поутих, доносятся лишь отдельные выкрики. Что именно выкрикивают — не поймешь.
Зина, что ты от меня хочешь?
КАШКИНА. Я?
ШАМАНОВ. Да, ты. Что ты от меня хочешь?
КАШКИНА. А как ты думаешь?
ШАМАНОВ. Чтоб я на тебе женился.
КАШКИНА. Возможно… Но главное не в этом.
ШАМАНОВ. Не знаю. У меня такое впечатление, что ты хочешь от меня чего-то невозможного.
КАШКИНА. Боюсь, что так оно и есть.
ШАМАНОВ. Зина, я сделаю все, что ты захочешь. Но если у меня чего-то нет, значит, нет. Нельзя же, в самом деле, требовать от меня того, чего у меня нет.
КАШКИНА. Ну спасибо тебе. Умеешь ты высказываться деликатно… Ну да ладно… Какие у тебя планы на вечер?
ШАМАНОВ. Планы?
КАШКИНА. Послушай, идем сегодня на танцы.
ШАМАНОВ. На танцы?
КАШКИНА. Ну почему нет? Что же вечером делать?
ШАМАНОВ. Зина, ты меня удивляешь. Какие танцы, что ты. На танцах я в последний раз был в тысяча девятьсот…
КАШКИНА. Ладно, можешь не продолжать.
ШАМАНОВ. И потом, к счастью, сегодня здесь не танцы, а кинофильм. И я его, слава богу, уже видел.
КАШКИНА. А я не про ДК говорю, я предлагаю пойти в Потеряиху…
ШАМАНОВ. Куда?
КАШКИНА. Или в Ключи. Там сегодня танцы…
ШАМАНОВ. В Потеряиху? В Ключи?.. Ты шутишь, правда же?
КАШКИНА. Ну почему? До Ключей семь, а до Потеряихи всего пять километров. Отличная прогулка.
ШАМАНОВ. Пять туда и пять обратно. (Ужасаясь.) Десять километров.
КАШКИНА. А тебе не стыдно?
ШАМАНОВ. Ну в ДК — еще куда ни шло, но в Потеряиху! Зина, это безумие.
КАШКИНА. Ладно, ладно. Никто тебя туда не тащит. Просто я думаю, чем заняться сегодня после работы. Ладно… Что я тебя хотела спросить… Да. Что бы ты сделал, если бы я тебе изменила?
ШАМАНОВ. Ты уверена, что хотела спросить именно это?
КАШКИНА. Да, именно. Если бы я тебе изменила, сделал бы ты что-нибудь вообще, а если бы сделал, то что именно?
ШАМАНОВ (со вздохом). Что бы я сделал?.. Ну известное дело. Я бы тебя застрелил. Или бы задушил. Ты что предпочитаешь?.. В свою защиту я бы сказал, что ты замучила меня нелепыми вопросами. Суд бы меня оправдал. А вообще я хочу на пенсию.
КАШКИНА (не сразу). А знаешь, эта шутка похожа на правду.
ШАМАНОВ. Какая шутка?
КАШКИНА. Да вот про пенсию. Мне кажется, это и на самом деле твое единственное желание.
ШАМАНОВ. Конечно.
КАШКИНА. Одного я только не пойму: как ты дошел до такой жизни… Объяснил бы наконец.
Шаманов пожал плечами.
ГОЛОС ДЕРГАЧЕВА (Он поет).
Это было давно,
Лет пятнадцать назад…
КАШКИНА. Ну серьезно. Сколько мы знакомы? А ведь я про тебя ничего почти не знаю. А что знаю, услышала от других людей, не от тебя. Знаешь, даже немного обидно… Да нет, не беспокойся, пожалуйста, ничего я от тебя не требую… Но я хотела бы тебя понять.
ШАМАНОВ. Зачем, Зина, зачем понять?
КАШКИНА. Зачем?.. Да хотя бы, чтобы не задавать тебе нелепых вопросов. В самом деле, ну почему бы тебе не рассказать мне про свою городскую жизнь?
ШАМАНОВ. Ни в коем случае. Стоит рассказать, и вопросов у тебя появится еще больше, и они будут еще нелепее. Уволь, Зина… Не обижайся, но у меня нет никакого желания исповедоваться.
КАШКИНА. Ладно, ладно, никто тебя не заставляет… (Не сразу.) Но ты не думай, что я про тебя ничего не знаю. Кое-что мне все-таки известно.
ШАМАНОВ. Тем лучше.
ГОЛОС ДЕРГАЧЕВА.
Это было давно,
Лет пятнадцать назад,
Вез я девушку тройкой почтовой…
КАШКИНА. Говорят, ты был совсем другим человеком, не таким, как сейчас… Жена, говорят, у тебя была чья-то там дочь, и очень красивая. И вообще сначала ты процветал. Так говорят… (Не сразу.) В общем, в городе я встретила одну знакомую, Ларису, из облздрава — знаешь такую?
ШАМАНОВ. Не помню.
КАШКИНА. Не помнишь?.. А она тебя помнит. Оказывается, ты разъезжал в собственной машине. Никогда бы не подумала… Лариса, она так сказала: «У него было все, чего ему не хватало — не понимаю». И еще она сказал: «Он бы далеко пошел, если бы не свалял дурака…»
Шаманов усмехнулся.
Это ее слова. (Чуть жеманно, подражая голосу своей городской знакомой.) «Что с ним тогда стряслось — не понимаю…» (Тихо.) А я тебя понимаю. (Сразу, как бы извиняясь.) Мне кажется, я понимаю, в чем дело.
ШАМАНОВ (вяло). В чем дело?
КАШКИНА. Год назад чей-то сынок на машине наехал на человека. Было такое?.. Ну вот. И тебе поручили это дело. Верно?.. Лариса говорит, что того сынка, ну этого, который наехал на человека, она тоже знает. (Снова подражая голосу Ларисы.) «Старушка, с одной стороны, дело было темное, а с
