Прошлым летом в Чулимске - Александр Валентинович Вампилов

напряженно, явно напуская на себя начальственную строгость, руководящую озабоченность. Старается говорить низким голосом, но часто срывается на природный фальцет. Он приближается к ограде, вынимает из нее одну доску, пытается протиснуться, но безуспешно — мужчина он, что называется, в теле. Вынимает другую доску и проходит через палисадник, оставляя за собой открытую калитку. При его появлении Еремеев поднимается и собирает свою постель: складывает в мешок телогрейку.

МЕЧЕТКИН. Что такое?. (Строго.) Ты что тут делаешь?

Еремеев молчит.

А?.. Спал, что ли?

ЕРЕМЕЕВ (кивает головой, улыбается). Отдыхал маленько.

МЕЧЕТКИН. Отдыхал, значит?.. (Язвительно.) Ну и как ты отдохнул?

ЕРЕМЕЕВ (простодушно). Хорошо отдохнул.

МЕЧЕТКИН. Так, так… Ну, а кто тебе разрешил?.. А?.. Я вопрос задаю, кто тебе разрешил здесь спать?.. (Стучит в дверь.)

Еремеев молчит. Валентина появляется на пороге. На ней белый фартук.

(Приподнял свою шляпу, заговорил любезно.) Работникам общепита…

ВАЛЕНТИНА. Доброе утро.

МЕЧЕТКИН. Ну и как оно… Как дела? Как настроение?

ВАЛЕНТИНА. Спасибо, хорошо.

МЕЧЕТКИН. Впечатление производите положительное…

ВАЛЕНТИНА (смеется). Неужели?

МЕЧЕТКИН. Определенно, определенно…

ВАЛЕНТИНА. Вы, Иннокентий Степанович, я гляжу, сегодня в хорошем настроении…

МЕЧЕТКИН. А где же буфетчица? Еще не пришла? (Смотрит на часы.) Опять она задерживается.

ВАЛЕНТИНА. Не волнуйтесь, сейчас придет. Садитесь, обождите минутку… (Исчезает.)

МЕЧЕТКИН (прошелся по веранде). Так, так… А ведь ты мне так и не ответил. Кто разрешил тебе здесь спать?.. А? Гостиница тут, что ли?

ЕРЕМЕЕВ. Ночью пришел, из тайги пришел…

МЕЧЕТКИН. Видать, что из тайги… А зачем? По какому поводу?

ЕРЕМЕЕВ. По делу пришел.

МЕЧЕТКИН. По делу, говоришь?.. Знаем мы ваши дела. Налижетесь, понимаете ли, и все дела. А пришел, так иди в гостиницу. На общем основании.

ЕРЕМЕЕВ. Зачем в гостиницу. У меня друг есть. Афанасий. Будить его не стал.

Появляется Хороших, женщина лет сорока пяти. Она моложава на вид, энергична, в движениях смела и размашиста. Одета щеголевато.

МЕЧЕТКИН (Еремееву). Будить не стал, скажи какой стеснительный. А в общественном месте валяться нестеснительный?.. Вот друг, понимаете.

ХОРОШИХ (Мечеткину). Дай пройти. Чего опять разоряешься? (Еремееву.) Никак Илья?

ЕРЕМЕЕВ. Илья, Илья…

ХОРОШИХ. Здравствуй-ка, Илья!

ЕРЕМЕЕВ. Здравствуйте, здравствуйте!

ХОРОШИХ (проходит в помещение чайной, на пороге). Здравствуй, Валентина.

МЕЧЕТКИН (разглядывает свои часы). Так, так…

Хороших появляется и открывает ставни одного из трех окон. В этом окне оказывается витрина буфета, весы, бутылки на полке и прочее.

Между прочим, уже десять девятого.

ХОРОШИХ. Ну и что?

МЕЧЕТКИН. Опаздываете, Анна Васильевна. Раньше вставать надо.

ХОРОШИХ. Тебя я не спросила. (Исчезает за дверью. Тут же появляется в буфете за окном. Еремееву.) Давненько ты здесь не заявлялся.

ЕРЕМЕЕВ. Давно, давно.

МЕЧЕТКИН (Хороших). Имейте в виду, дисциплина у нас для всех существует. Положение общее.

ХОРОШИХ. Да отстань ты, дай с человеком поговорить.

МЕЧЕТКИН. Смотрите, Анна Васильевна. Вы ведь не в первый раз, вы систематически задерживаетесь, так что имейте в виду… Мне две яичницы, простоквашу, хлеб и стакан чаю… Имейте в виду, на вас и так сигналы поступают…

ХОРОШИХ. Да иди ты со своими сигналами. Ты лучше скажи мне, когда ты женишься.

МЕЧЕТКИН. То есть?.. Что вы этим хотите сказать?

ХОРОШИХ. А то сказать, что давно тебе пора. Уж я жду, жду…

МЕЧЕТКИН. Гм… А ваше-то, между прочим, какое до этого дело?

ХОРОШИХ. Да как же. Женился бы, так, слава богу, сюда перестал бы ходить. Дома бы питался. Вот бы удружил так удружил. Зато жене твоей я бы не позавидовала.

МЕЧЕТКИН. Анна Васильевна!.. Вы забываетесь, между прочим.

ХОРОШИХ (пишет на бумажке. Громко). Валентина! Две яичницы! (Подает Мечеткину хлеб и талоны.) Ешь да помолчи немного. (Еремееву.) А ты, Илья? Завтракать будешь?

ЕРЕМЕЕВ. Спасибо, спасибо.

В буфете раздается телефонный звонок.

ХОРОШИХ (поднимает трубку). Столовая слушает… Доброе утро… Открылись… Ремонт? Идет ремонт, заканчиваем… Нет-нет, полный день работаем, до десяти… Да вот, вдвоем пока управляемся, остальные в отпуске… Когда пожелаете, вам мы всегда рады… Доброго здоровья. (Положила трубку, Еремееву.) Ты когда пришел?

ЕРЕМЕЕВ. Ночью пришел.

ХОРОШИХ. Спал где же?

МЕЧЕТКИН. Тут и спал. Вот еще тоже. Тут люди питаются, понимаете ли… (Проходит в чайную.)

ХОРОШИХ. А че же ты не постучался? Или забыл, где живем?

ЕРЕМЕЕВ. Не забыл.

ХОРОШИХ. Так че же ты?.. Разве в доме места мало?.. А тут нынче у нас, наоборот, тесно. Видишь, на веранде пока обходимся. Ремонт у нас.

МЕЧЕТКИН (появляется с едой на подносе). Тоже безобразие. Ремонтируетесь крайне медленно.

ХОРОШИХ. Да помолчи ты, окаянный.

МЕЧЕТКИН. Меню однообразное. Котлеты вчерашние.

ХОРОШИХ. Ну и как ты, Илья, так один и живешь?

ЕРЕМЕЕВ. Один, один.

ХОРОШИХ. Как же так, в тайге-то? Старый ты стал, тяжело, поди, одному?

ЕРЕМЕЕВ. Старый, старый.

ХОРОШИХ. А вон и дружок твой ковыляет. Идол безобразный.

Появляется Дергачев. Ему около пятидесяти. Он высок ростом, широкоплеч, кудряв, словом, мужик еще видный. Одно нехорошо: левая нога в колене у него не сгибается — протез. При ходьбе он заметно припадает и резко взмахивает правой рукой. В левой руке он держит ящичек со столярным инструментом. Он хмур и небрит. Проходит через палисадник по пути, проделанному Мечеткиным. При виде Еремеева он оживляется.

ДЕРГАЧЕВ. Э, кого я вижу. (Подходит, инструмент оставил на стуле. Одной рукой трясет руку Еремеева, другой хлопает его по плечу.) Здорово, брат, здорово.

ЕРЕМЕЕВ. Здорово, Афанасий… Здорово… (Смех и кашель.)

ДЕРГАЧЕВ. А я, брат, думал, тебя уже и на свете нету…

ХОРОШИХ. Во. Обрадовал человека.

ДЕРГАЧЕВ. Постарел, брат, постарел, но молодец — долго живешь.

ЕРЕМЕЕВ. Долго живу, долго… (Смеется.)

ДЕРГАЧЕВ. Ну и правильно. Нашего брата, охотника, задаром со света не сгонишь, так или нет?

ХОРОШИХ. Что верно, то верно.

ДЕРГАЧЕВ. Молодец, Илья.

ХОРОШИХ. Илья, ты когда жену похоронил? Прошлым летом или позапрошлым?

ЕРЕМЕЕВ. Два лета прошло…

ХОРОШИХ. С тех пор, значит, один… Старику-то мыслимо ли?

ДЕРГАЧЕВ. Да-а, одному-то там неинтересно.

ЕРЕМЕЕВ. Неинтересно…

Небольшая пауза.

ДЕРГАЧЕВ. Анна…

Хороших не отвечает.

Анна… Ну.

ХОРОШИХ. Че — ну?

ДЕРГАЧЕВ. Ну… Или не понимаешь?

ХОРОШИХ. Да че ну-то?.. Павел там проснулся?

ДЕРГАЧЕВ. Встал твой Павел. Рожу свою бреет. Нахальную…

ХОРОШИХ. Нахальную? А ты на свою посмотри. Он свою хотя бы бреет…

ДЕРГАЧЕВ (перебивает). Об нем сейчас говорить не будем.

ХОРОШИХ. Ниче, сам начал…

ДЕРГАЧЕВ (внушительно). Анна! Насчет Павла разговор закончен. Пусть он уматывает. Отпуск у него закончился, дальше терпеть его не буду. (Помолчав.) И на этом точка. (Небольшая пауза. Мягче.) Сейчас разговор другой… Ко мне друг пришел, слышишь?

ХОРОШИХ. Не слышу. И не желаю слышать.

ДЕРГАЧЕВ (не сразу). Ну…

Хороших молчит.

Ну!

ХОРОШИХ. Да че ну-то? Ну да ну! Поехал ты, что ли?

ДЕРГАЧЕВ. Ну!

ХОРОШИХ. Счастливого пути, ежели поехал.

ДЕРГАЧЕВ. Кому говорят! (Грохнул ладонью по столу.)

МЕЧЕТКИН (вздрогнул). Ай!

ДЕРГАЧЕВ (Хороших, спокойнее). Принимай гостя.

МЕЧЕТКИН. Опять скандалишь?

ДЕРГАЧЕВ. А ты не суйся!

МЕЧЕТКИН (поднимается). Безобразие. В общественном месте орут, понимаете, как в загоне… (Подходит к буфету.)

ХОРОШИХ (Дергачеву). На самом деле. Я тебе не лошадь.

ДЕРГАЧЕВ. Принимай гостя…

ХОРОШИХ. Твой гость, ты его и принимай.