Флотская богиня - Богдан Сушинский

— В этом же направлении пролегает кратчайший путь к Днепру, — задумчиво напомнил Штубер, воспользовавшись заминкой генерала, увлекшегося картографическим паломничеством.

— Правильно подмечено, — поддержал его Швебс. — Это путь к Днепру, выходу к которому фюрер придает огромное пропагандистское значение. Да-да, не только военное, но и…

— И каковым же видится путь к большой славянской реке моего отряда? — барон вновь попытался приземлить командующего.

— Послезавтра, на рассвете, ваш отряд высадят в районе железнодорожной станции Степногорск, вот здесь, — указка ткнулась в станционный поселок, — в каком-нибудь километре от юго-восточной окраины города. В это же время на северо-восточную его окраину ночным рейдом мы перебросим танковый батальон с десантом на броне. Ваша общая задача, господа офицеры: диверсионными атаками перерезать железнодорожную и шоссейную линии, связывающие промышленные районы с югом республики, в частности с Николаевским портом. А затем, посеяв панику, ударами с тыла, помочь нашим войскам, которые к вечеру должны подойти к городку.

— Мои диверсанты уважают такие операции, когда каждый из них получает возможность продемонстрировать всю свою выучку, подкрепленную звериной яростью, — молвил Штубер, имея в виду прежде всего самого себя. Он и в самом деле терпеть не мог заданий, сковывающих действия его бойцов, как, например, выведение из строя какого-нибудь оборонного объекта, прекрасно укрепленного и охраняемого.

— Вот и демонстрируйте, «коршуны Фриденталя», демонстрируйте! — окончательно взбодрил его генерал. — Кстати, авиаразведка донесла, что на запасных путях станций Степногорск и Новополтавка скопилось около двух десятков воинских эшелонов.

Офицеры-десантники многозначительно переглянулись.

— Будет где развернуться моим танкам, — заверил своих коллег майор Кёгль.

— Да и моим «лесным бродягам», — едва слышно напомнил о себе капитан егерей.

— Как вы успели заметить, господа, — вновь заговорил генерал, — уже сегодня наши части начали теснить противника на всем пространстве от Первомайска до Вознесенска. Хотя коммунисты убеждены, что мы станем закрепляться по правому берегу Южного Буга. Корпус соседней с нами полевой армии с упорством также громит красноармейцев, прикрывающих подступы к Кировограду, отвлекая тем самым значительную часть русских сил на себя.

Все уважительно помолчали, в то же время прислушиваясь к «зову небес», который через минуту перевоплотился в бомбовый удар по переправе. Земля и небеса содрогнулись от разрывов и форсажного рева моторов, но ни один из бомбардировщиков на графский особняк посреди старинного парка не позарился; пилоты жестко выполняли приказ своего командования — уничтожить вражескую переправу. Разве что один из подбитых самолетов, уже, очевидно, неуправляемый, врезался в каменистое речное побережье метрах в двухстах севернее штаба.

Как только уцелевшие машины русских ушли на восток, генерал Швебс продолжил:

— Общее командование десантами и самой операцией… — он вопросительно взглянул на начальника штаба.

— «Выжженная степь», — заглянул тот в свою записную книжку.

— Вот именно, операцией «Выжженная степь», возлагается на оберштурмфюрера СС фон Штубера. Все вопросы, связанные с ее обеспечением, возьмет на себя полковник Ветлинг.

— Сочту за честь, господин генерал, — отозвался начальник штаба.

— Постарайтесь, господа, чтобы ход операции полностью соответствовал смыслу, заложенному в ее наименовании.

— Так точно! — решительно заверил его от лица всех присутствующих командир диверсантов.

— Именно поэтому, как уже было сказано, командование операцией возлагается на оберштурмфюрера СС барона фон Штубера, командира диверсионного отряда «Скиф», прекрасно владеющего русским языком и разбирающегося в русских характерах. Связь с ним будете поддерживать по радио. Я ничего не упустил, барон? — едва заметно ухмыляясь, поинтересовался Швебс.

— Никак нет, господин генерал-полковник. Подробности операции мы, полагаю, согласуем в штабе полковника Ветлинга.

О том, что его отряд отныне носит наименование «Скиф», барон услышал впервые, но признал: оно вполне соответствует настрою его десантников, не говоря уже о названии операции. Касательно же того, что ему придется командовать старшими себя по чину, то это обстоятельство особых терзаний не вызывало: он являлся офицером войск СС, и этим все сказано.

6

Когда Евдокимка решила, что пришло время вернуться в седло, морские пехотинцы сразу же забыли о самолете и сгрудились вокруг коня и девушки; кто из любопытства («интересно, как это у местной казачки получится?»), а кто — из желания помочь ей взобраться на рослого кавалерийского скакуна.

— Ну и что, лейтенант? Все они так и будут таращиться на меня? — укоризненно взглянула Гайдук на командира, всё еще не в силах простить ему «козявку». — Не видели, как девушки на коней садятся?

— Так ведь красиво держитесь в седле!

— Непорядок, лейтенант.

— Истосковались, видать, парни, — вновь начал было оправдываться Лощинин.

Однако Евдокимка еще жестче прервала его:

— Сказано ведь: непорядок!

Только теперь, скользнув взглядом по бедру девушки, лейтенант морских пехотинцев вдруг все понял и спохватился:

— Слушай мою команду! Всем до единого — кругом! — и тут же обратился к Степной Воительнице: — Вам помочь?

— Еще чего?! — иронично возмутилась та. — Теперь уж вы сами слушайте мою команду, товарищ лейтенант: ко мне спиной — кругом! А то ведь сплошной лейб-гвардейский непорядок, — спародировала она эскадронного старшину.

Едва офицер отвернулся, Евдокимка уверенно взобралась в седло и, сдерживая тревожно ржущего коня, которому явно не нравился идущий от самолета чадный дух, проделала на нем два небольших прощальных круга.

— В седле, яхонтовая, теперь долго не повоюешь, — тут же оказался рядом с лейтенантом смуглолицый красавец Будаков. Внешне очень смахивающий на цыгана, хотя и не был им, боец и вести себя старался соответственно, словно бы в нем играл зов крови. — Так что мой тебе совет: подгребай к морской пехоте, в обиду не дадим.

— Сам первый и неотразимый кавалер батальона предлагает, — отрекомендовал его лейтенант. — Тельняшку и клеши действительно гарантируем.

— Молиться на тебя будем, — и впрямь, молитвенно вознес руки к небесам «первый кавалер батальона». — Снизойди, Степная Воительница!

Явно входя в роль, Будаков потянулся к ее бедру, однако Евдокимка лихо щелкнула нагайкой рядом с его плечом.

— Я подумаю над вашим предложением, лейтенант, — демонстративно проигнорировала она «первого жениха» батальона. — Однако хорошо думается мне только в седле.

У просеки лесопосадки девушка встретила двух молодых кавалеристов, в казачьих кубанках, которые явно торопились к подбитому самолету. Сообразив, что направляться к машине уже бессмысленно, они с ордынскими криками «Алла! Алла!»[7], озорно погнались за Евдокимкой, имитируя татарский набег, и были обескуражены, когда, оторвавшись от преследователей, девушка вдруг развернула коня и, прорвавшись между парнями в кубанках, успела слегка пройтись нагайкой сначала по крупу коня переднего, а затем — по спине заднего всадника. Кончилось все тем, что, угрожающе размахивая своим оружием, Степная Воительница погнала их обоих к окраине Степногорска.

— Угомонись, бешеная! — прокричал один из них, совсем юный, с выбивающимся из-под кубанки вороным чубом, и выхватил шашку, пытаясь отразить очередной взмах нагайки.

— А сам угомонился? Или завтра снова нападешь?

— Так ведь мы же пошутили!

— Вот и я теперь пошутить решила! — на глазах у выскочившего со двора эскадронного старшины девушка в мгновение ока обвила нагайкой кисть руки кубанца и вырвала из нее шашку.

— А ну, остепенились! — накричал на своих бойцов старый рубака, заметив, что и второй казак схватился за оружие. — Что, уже и к девкам с шашками подступаетесь? К иному подходу не приучены?

— Да это же не девка, это янычар в юбке! — потирал «раненую» руку чубатый.

— Сам ты янычар! — огрызнулась Евдокимка. — Нечего целой ордой по степи за мной гоняться!

— Тебе ведь сказано было, Куренной, — объяснил старшина, — что местечко это от запорожских и бугских потомственных казаков происходит. Что ни девица — то казачка. А со своими — и вести себя следует по-нашенски. Тебя, Бондарь, это тоже касается.

— И все же… — проворчал в ответ спутник Куренного, — наши, кубанские девки, не такие лютые.

— Ты мне побалагурь, побалагурь! — пригрозил старшина. — Самолично так нагайкой отхожу, что черта ангелом называть станешь. Рысью в эскадрон!