Пепел Снежной Королевы - Эля Хакимова

– Служанки? – вскинул голову Энгус.

– В гостинице «Красный лев с короной» у Кросс-Хилл. Ее нашли только к вечеру. Думали, что, не явившись на кухню утром, она сбежала с лакеем или кучером одной из проезжавших за последние сутки карет.

– Все тот же способ, – почти уверенно предположил Энгус.

– Отнюдь. У этой несчастной были следы сношения и значительные повреждения. Девушка была сиротой. Мать умерла несколько лет назад, отца никто не знает, обычная история. Ей не было и пятнадцати.

– Когда? – отрывисто бросил Энгус. – Как давно?

– В сочельник была предыдущая. Эта – всего неделю назад. Судя по всему, она последняя на этот момент жертва. Но я не уверен, что одного и того же убийцы, кем бы он ни был – простым смертным или отродьем Сатаны.

– Даст Бог, последняя на моей земле на все времена, – горячо пожелал хозяин, осенив себя крестным знамением.

– Будем надеяться, господин, – мрачно и безнадежно вторил ему гость. – Но вы побледнели. На сегодня хватит. Остальное я поведаю в другой час, милорд.

Не возражая решительно вставшему с кресла Крысолову, Энгус махнул рукой и устало прикрыл глаза. Однако, услышав скрип открываемой двери, он поднял голову и слабым голосом сказал:

– Навести Хэтти, девочка очень ждала тебя. Она вырастила новый цветок.

– С вашего позволения, милорд. – Крысолов поклонился и осторожно прикрыл за собой двери.

У дверей сидела пожилая женщина в чепце и белом переднике. Увидев выходящего из покоев господина гостя, она проворно вскочила со стула и бросилась к Крысолову, тревожно сжимая руки и вопросительно заглядывая тому в глаза.

– Что милорд?..

– Дженни, как давно ему стало хуже? – прервал он женщину.

– Ах, господин Юбер, что я могу поделать? С утра у него был этот хлыщ, он его и расстроил. Мне даже не позволяли войти, пока вы не появились.

– Это секретарь приказал пустить Корки?

– Он, он.

– Хорошо же. Ступай теперь к господину. Затемни окна, свет ему вреден. Вечером я еще раз приду. Когда он проснется, выйди и скажи мне. Дженни! – Он сурово посмотрел на служанку: – Ничего ему не рассказывай.

– Хорошо, господин Юбер, – склонилась в поклоне Дженни и, бесшумно отворив двери, исчезла в покоях графа.

Крысолов, пройдя темными лестницами и холодными каменными коридорами, вышел к южным стенам замка, где располагался внутренний сад и теплицы. Открыв тяжелую дубовую дверь, Юбер оказался в царстве благоухающих трав и цветов.

Залитый мягким теплым солнцем, защищенный от ветров с холмов высокой каменной стеной, внутренний дворик так не вязался с холодным и серым замком. С его сырыми и промозглыми внутренними покоями и подвалами. Сад выглядел веселой и яркой шелковой заплаткой на стальной рыцарской кирасе.

Здесь, у одной из грядок, с совком в испачканных землей руках сидела на коленях девушка. Золотистые волосы блестящей в весенних лучах короной были уложены на ее голове. Прозрачно-бледная кожа оттенялась темными бровями вразлет и неимоверно длинными ресницами. Маленькая садовница сама казалась цветком, а не простой смертной.

Юбер, помедлив, бесшумно прикрыл за собой дубовую дверь. Но девушка уже вскинула голову и прислушивалась к звукам, отличавшимся от птичьего гомона и шелеста листьев.

– Милорд? – вопросительно начала она было, но тут же поправилась и со смехом воскликнула: – Господин Юбер, как же давно вас не было!

– Хэтти, мне ни разу не удалось ввести тебя в заблуждение! – Уже не таясь, он подошел к девушке, стараясь не наступить на растения. – Здравствуй, милая барышня, маленькая птичка.

Он подошел и помог подняться той с колен.

– Вовсе я не птичка, – рассудительно поправила Хэтти гостя. – Все-то вы смеетесь надо мной! И уж, разумеется, я вас ни с кем не перепутаю, вон как звенит ваша шпага, за три мили слышно. Верно, даже в Кросс-Хилл знают, что вы к нам вернулись.

– Но ты ждала кого-то другого, – пожурил Юбер, все еще держа в своих руках ее испачканные пальцы.

– Нет, что вы! Я знаю, Корки уже уехал, хотя обещал зайти ко мне перед отъездом, после того как проведает милорда. – На тонком лице мелькнула печаль, но, как легкое облачко, растаяла бесследно.

– Вот как? – Нахмурившись, Юбер спросил: – Анна уже приходила сегодня?

– Нет, – расстроилась Хэтти. – Не понимаю, что могло ее задержать. Наконец расцвела луковица, которую Корки мне привез из Франции в прошлый раз, ничего прекраснее вы не видали, могу поручиться! Идемте же скорее в оранжерею, я так боялась, что вы не увидите цветок. Скажете мне, какого он цвета.

Оставив совок на грядке, не отряхнув землю с испачканного передника, она с нетерпением потянула гостя за руку в сторону теплицы, сиявшей в западном углу сада.

Глядя прямо перед собой, девушка ловко перескакивала через грядки, ориентируясь ей только известным способом в своем маленьком королевстве. Проверив рукой, открыта ли стеклянная дверь, она ввела Юбера в сверкающий домик.

Глава 5

Куки встала не первая. Горячий кофе ждал ее на кухне. Отца нигде не было видно. Скорее всего, он уже играет в шахматы в городском парке. Для паба, пожалуй, рановато. Даже для ее отца.

С появлением жильца отношения между ними стали меньше напоминать действия двух вражеских держав. Удивившись заботливости отца, она озадаченно стояла посреди кухни.

«Что за чудеса? Грязной посуды нет. Он что, не завтракал? Не мог же он вымыть тарелки и сковородки после своей ужасной утренней яичницы с беконом? Вероятно, я была с ним чересчур груба. Устроила безобразную сцену, надо же – бить посуду! – Чувство вины захлестнуло смущенную Куки. – Следовало бы с ним поговорить. Пояснить хоть что-то о госте. Ах, черт, надо ведь мальчику еды оставить…»

Наскоро приготовив пару сандвичей и взяв яблоки, Куки понесла все это наверх. Вежливо постучав, она открыла люк, так и не дождавшись ответа. Ромео сидел там же, где Куки вчера его оставила.

«Все строчит свою цифирь… Кто же ты, бедный мальчик?» – Размышляя, с чего бы начать расследование, Куки спустилась вниз. Чувствовала она себя разбитой и несчастной.

Все же найдя в себе силы налить в чашку кофе, она присела у стола и застывшим взглядом уставилась в окно. В саду с яблонь облетали последние листья. Зима – значит, работы прибавится. Люди гораздо чаще умирали в холодные и серые зимы, чем в теплые и светлые весны, лета и осени.

До того как попасть к Питеру, Куки не подозревала об этом. Раньше она даже всерьез задумывалась о самоубийстве. Такие мысли быстро прекратились с тех пор, как она впервые в жизни увидела мертвеца.

Обычно, работая в конторе, она старалась не заходить на территорию, где полновластным хозяином был Питер, ее работодатель и владелец похоронного агентства. Но однажды их неожиданно посетила делегация из ассоциации графства.

Куки пришлось зайти к Питеру, когда он готовил к бальзамированию миссис Фэйрфакс. Телефона в препараторской не было, этого Питер не терпел. «К покойным надо относиться с уважением даже большим, чем к живым», – часто говорил он, важно подняв указательный палец, обозначая значительность этого утверждения.

Недовольно поджав губы, Питер снял резиновый фартук и, с видимым сожалением оглянувшись на стол, вышел на переговоры некстати явившихся коллег. А Куки так и осталась стоять у порога, не имея сил отвести глаза от вытянувшегося на столе тела.

Еще не нанесли макияжа, делавшего покойных похожими на мирно спящих, но вполне себе живых людей. Еще не сделала маникюр Мишель. Еще не прикрывала тела с бледной морщинистой кожей, сквозь которую даже на расстоянии были видны синие вены, приготовленная простыня.

Седые волосы миссис Фэйрфакс, обычно уложенные в элегантную прическу или покрытые соломенной шляпкой, оказались на удивление длинными. Они свисали со стола на добрых полметра, расправленные под головой покоившейся на специальной фиксирующей шею подставке. Руки, расслабленно и беспомощно повернутые вверх ладонями, лежали вдоль распластанного на металлическом столе тела старушки.

Миссис Фэйрфакс лежала тихо, но Куки все ждала, что она вот-вот что-нибудь скажет или хотя бы поправит волосы. На худой конец, прикроет свою сморщенную грудь! На покойнице лежал только небольшой прямоугольный отрезок ткани чуть ниже пупка, ниже старого шрама от вырезанного аппендикса.

Не хотелось верить, что вот этот самый кусок мяса, в компании немногих костей, желтоватой гофрированной кожи, и пук подсиненных неприлично длинных волос – совсем недавно были живыми. И не просто живыми, а имели привычки, характер, личность. Богатое прошлое, еще бы – почти девять десятков лет. Имелись также родственники. Куки сейчас делала несколько венков и букетов от скорбящих сестер, племянников, друзей.

Движимая возмущением, протестуя против такой позорной сдачи всех форпостов, Куки решила выяснить, что же за человек был способен лежать сейчас такой вот… вещью, в полной и безоговорочной капитуляции перед равнодушным служителем смерти, каким представлялся девушке Питер.