Брат и Брат 2 - Алексей Октябринович Балабанов

на пробу кусок, который ел на ходу. Доев, он бросил его под ноги, сунул руку в карман сумки, достал сигарету и коробок. Зажег спичку, попытался прикурить, но неудачно.

Коробок упал. Он прошел несколько метров и повторил процедуру. Затем подошел почти вплотную к Чечену. Когда раздался первый взрыв и все оглянулись, он сунул руку в пакет и два раза выстрелил в упор. Чечен упал. Когда раздался второй взрыв и истеричный женский крик, он уже быстро шел к выходу. Бестолково метались боевики с пистолетами, усиливая панику.

— Этот, с арбузом! Точно, — сказал один шишкоголовый, и оба метнулись к выходу.

На улице Данила бросил арбуз и вбежал под арку во двор. Здесь он сбросил пиджак и переложил пистолет в сумку. И тут он увидел бегущих к нему шишкоголовых. Он рванулся в проходной двор. Он не успел проскочить под следующей аркой, когда они начали стрелять. Пуля обожгла бок, и он упал. Поднялся и выбежал на улицу. Прямо перед ним проезжал желтый грузовой трамвай. Он догнал его, вскочил на подножку и перевалился через край платформы как раз в тот момент, когда шишкоголовые с пистолетами выскочили из-под арки. Они бросились было за трамваем, но Данила уже достал свой самодельный револьвер и несколько раз прицельно выстрелил через борт. Один упал. Данила отнял от раны руку, липкую от крови, и посмотрел. Водитель — женщина лет тридцати в оранжевой жилетке — наблюдала сцену через зеркало заднего обзора.

Трамвай остановился возле немецкого кладбища. Женщина выскочила из кабины и помогла Даниле спуститься.

— Я сам, не надо, — сказал он с трудом и, когда она прыгнула в кабину, добавил, — спасибо, — и махнул рукой.

Трамвай развернулся и пошел назад.

Круглый, завернутый в простыню, пил пиво с рыбой, когда в баню ворвался шишкоголовый.

— Это был не татарин, — не успев отдышаться, выпалил он. — Молодой. Все классно сделал. Профессионал. Чечен кони бросил, а этот ушел.

На трамвай сел желтый… Я его подстрелил, гада, а он, сука, Шишу замочил…

— Шишу? Наглухо?

— Не знаю. В больницу повезли.

— А зачем ты стрелял, если это не татарин?

— Так ведь… — растерялся шишкоголовый.

— Деньги-то все равно татарину! А что новый Шишу завалил — хорошо. На нас не подумают. Ну, татарин…

Зазвонил телефон.

Виктор сидел в офисе Круглого и улыбался. Круглый достал из стола две пачки по пять тысяч и положил перед собой.

— Как прошло? Без проблем?

— Как договорились.

Круглый внимательно посмотрел на Виктора.

— Говорят, подстрелили тебя?

Виктор пожал плечами и развел руками, предлагая удостовериться, что все в порядке.

Круглый улыбнулся, выдержал паузу и пододвинул деньги Виктору:

— Как договорились.

Виктор взял деньги и встал.

— В больницу бы тебе надо, — сказал Гофман, рассматривая рану. Данила лежал на кровати в своей комнате.

— Нельзя мне в больницу, Немец, — с трудом улыбнулся потрескавшимися губами. На лбу выступили бусинки пота. — Ничего, Немец, прорвемся.

— Зинка!

Дверь открыл пьяный старикан:

— Эх, встретились бы мы в 43-м под Курском…

— Уйди, придурок, — отодвинула его раскрасневшаяся Зинка.

— Зин, возьми водки покрепче, а в аптеке бинтов и стрептоцид. Антибиотиков еще сильных попроси. Я названия все забыл… Да и деду что-нибудь, чтоб не нудел.

— Вот ты умный. Скажи мне, зачем мы живем?.. — спросил Данила.

— Есть такая поговорка: «Что русскому хорошо, то немцу смерть». Вот я, например, живу, чтобы ее опровергнуть.

Данила улыбнулся. Хлопнула дверь: пришла Зинка.

Вагоновожатая остановила трамвай. На путях стоял шишкоголовый и на звонки ее не реагировал. Она уже поняла, в чем дело, и внутренне сжалась.

В будку заскочил Круглый.

— Чего стоишь? Поехали, — сказал он. Шишкоголовый сел в джип, который все время теперь ехал рядом.

— Что с лицом-то? — спросил Круглый. У нее была заживающая короста на губе и подбитый глаз.

— Муж, — лаконично отрезала она.

— Может, помочь? — поинтересовался Круглый.

— Справлюсь.

Круглый кивнул.

— А попутчик-то твой давешний где? — как бы невзначай спросил он.

— Спрыгнул на углу Среднего и Восемнадцатой.

— Долго ехал.

— Долго, — согласилась она.

— Чего милицию не позвала?

— Стреляет он метко.

— Да, что есть, то есть, — согласился Круглый. — Но если обманула, смотри… Я тебя накажу.

Она кивнула и притормозила.

— А мужа не обманывай, — напоследок бросил он ей и спрыгнул.

Джип притормозил.

Она вздохнула и прибавила скорость.

Похолодало. Когда Данила вышел из дома, шел дождь. За время болезни он похудел и зарос. Данила достал из сумки диск, вложил его в плеер, нажал кнопку и шагнул под дождь.

В музыкальном магазине девушка узнала его:

— Где же вы были? Опять «Крылья» разобрали. — Она улыбнулась. — Но зато вот еще появилось. — Она вывалила перед Данилой кучу пластинок.

— Давайте, — махнул он, широко улыбаясь.

Данила зашел в парикмахерскую и чем-то развеселил мастера.

Круглый позвонил Виктору:

— Татарин, это я. Надо встретиться. Дело есть.

Виктор нажал отбой и задумался.

Данила сидел с бутылкой пива и смотрел на проходящие грузовые трамваи.

Он нашел вагоновожатую в трамвайном парке и какое-то время издалека смотрел, как она препирается с мужиками.

Увидев его, она обрадовалась.

— Кто это тебя? — заметив свежую ссадину, спросил Данила.

— Да… — Она махнула рукой. — Муж у меня… Как выпьет… А они искали тебя. Я сказала, на Среднем соскочил, — оживилась она.

— Ммм… — Он расстроился.

Она заметила это и чуть улыбнулась смущенно:

— Рана-то зажила?

— А? Да, нормально.

— Есть очень хочется, — она лукаво взглянула на него. — Хочешь, пойдем ко мне?

— А