Пляжный Вавилон - Имоджен Эдвардс-Джонс

— Просто ты еще не привык, — успокаиваю я. — Там находится общий бар. — Жестом указываю на бильярдный стол, огромный телевизор для коллективного просмотра футбольных матчей, разнотипные столы и стулья, выстроившиеся возле деревянной барной стойки. Помещение украшено флагами двадцати семи государств, граждане которых проживают в поселке. — По вечерам здесь шумно. Дешевые напитки, ужин всего за доллар, и каждый день разные блюда. По понедельникам — вечер пиццы, по вторникам мы едим бургеры, по средам хот-доги и так далее. Примерно раз в две недели привозят свежих крабов с материка.

Бен молча на меня смотрит. По бледному отекшему лицу скатываются капли пота. На его лице застыла презрительная улыбка.

— Твою мать! — язвительно восклицает он. — Да просто фантастика!

— Неплохой ресторан для персонала, — продолжаю я. — Много всякой всячины типа салатов и тому подобного. Есть магазин бытовой химии и кондитерских изделий.

— Ясно, — бормочет Бен.

— Можно пригласить сюда друзей на отдых. Питание — в столовой, по восемь долларов за обед.

— На фига мне это нужно? — недоумевает Бен.

— Не знаю. Говорю на всякий случай.

Мы вместе идем по поселку. Бен пинает мусор дорогими кожаными туфлями. Наверное, стоило ему все описать заранее. Чувствую себя виноватым. Нанимать приятеля — большая ответственность. Хочется, чтобы твой протеже хорошо проводил время, получал удовольствие от работы, но и проявил себя наилучшим образом. Судя по реакции Бена, этого не будет.

Из громкоговорителя сбоку одного из зданий доносятся неразборчивые вопли.

— Господи! — подпрыгивает на месте Бен. — Что за хрень?

— Имам зовет людей на молитву в мечеть, — объясняю я.

— Как? У вас есть мечеть?

— Так точно. Каждый день проходят службы. Кстати, мечеть позади тебя.

— Пригодится, когда я приму ислам, — говорит он, даже не обернувшись, и поддает ногой по пустой банке из-под диетического спрайта. — Если честно, — добавляет Бен, засовывая руки в карманы пиджака и громко вздыхая, — неудивительно, что персонал здесь надолго не задерживается.

Тут он прав. Персонал сваливает, отработав где-то половину контракта. Это обычно происходит на десятом месяце. Как будто они достигают предела, когда больше не могут жить в раю. Им надоедает вечный праздник жизни. Здесь слишком много солнца, моря, чертова песка. Хочется от всего этого сбежать. Если ты провел здесь пару лет — тебе можно давать медаль. Я тут полтора года, но уже чувствую: сыт по горло.

Я не могу сходить в кино, не могу пойти в ресторан, за исключением тех трех, что находятся на острове. Нет возможности водить машину… Господи! Я так соскучился по настоящему автомобилю! Скорость, запах бензина, шум двигателя… Нельзя пойти в паб, чтобы пропустить пинту пива. Питаться нужно исключительно блюдами из нашей цитадели для гурманов. А я хочу взять пива «Гиннесс» и пакет чипсов. Хочу пойти туда, где меня никто не знает, где никому не интересно мое мнение, где я смогу спокойно сидеть, потягивая пиво, и смотреть, как «Уэст-Хэм» вылетает во вторую лигу. Мои запросы не такие уж большие, правда?

Здесь можно лишь работать, отдыхать в своей комнате или в стельку напиваться в баре. Это участь каждого из нас. Вот все и надираются вдрызг по вечерам. Долговязый Ганс, инструктор по плаванию из Германии, вообще считает бар своей гостиной. Он сидит в баре каждый вечер либо до самого закрытия в одиннадцать часов, либо пока не отрубится. При этом немец — единственный из персонала, кто перешагнул пятилетний рубеж работы, и все замечают, что он какой-то странный.

Если кто-то не пьянствует, то занимается блудом. Сексуальная работа здесь идет полным ходом. По каким-то неясным причинам больше всего преуспел в этом удовольствии японский повар — художник суши. Не пойму, в чем дело: то ли в его длинных волосах или в фокусах с ножами, но Ёсидзи способен закадрить даму из любой страны. Я сбился со счета, слушая в офисе истории зареванных женщин о том, что он разбил им сердце. Еще я заметил, что каждая новая сотрудница, у которой остался дома постоянный дружок, обязательно бросает его в первый же месяц пребывания на острове. Похоже, отношения не выдерживают больших расстояний и смены часовых поясов.

Забавно, но, когда в поселке персонала доходит до секса, существуют четкие международные ограничения. Индийцы проводят время вместе с выходцами из Шри-Ланки. Тайки общаются с филиппинцами, обмениваются улыбками, делают друг другу маникюр и педикюр, расположившись прямо под деревьями. Местным жителям запрещается выпивать или находиться в одной комнате с противоположным полом, если они не женаты. Это несколько ограничивает их свободу. Зато уж люди с Запада спят с кем хотят. Выходит, полноценные международные отношения здесь налажены только у Ёсидзи.

Неудивительно, что в поселке есть проблемы с наркотиками. Казалось бы, одно то обстоятельство, что мы находимся на острове, черт знает где, должно защитить нас от вредных явлений современной жизни. Но нет. Я в курсе, что некоторые гости провозят кокаин на частных самолетах или держат запас всякой дури прямо на крутых яхтах, стоящих на якоре возле острова. Однако это добро не попадает к персоналу, и мы притворяемся, будто ничего не происходит. Но в поселке персонала популярен не кокаин, нет; здесь предпочитают героин. Или, как они его называют, «наш коричневый сахар».

На материке проблема героина существовала всегда, особенно в городских окраинных трущобах столицы. Думаю, то же творится в любом крупном городе. Но нас это коснулось только недавно. Раньше у нас лишь кое-где стоял аромат гашиша. Лично я убежден, что нет ничего страшного в паре затяжек после тяжелого дня, когда ты все силы оставил в угольном забое индустрии гостеприимства. Эффект: легкая дремота и обострение чувства голода. Но недавно один из садовников доложил мне, что на пляже продают тяжелые наркотики. Было 15.30, и такая наглость меня здорово удивила. Сначала я вообще не поверил. Вскоре опознанные участники этой операции пришли в мой офис. Каждый оправдывался, утверждая, что один другому всего лишь продавал компакт-диск. Однако ребята не сумели заранее договориться, говорили вразнобой, и я понял, что дело нечисто. Парень из центра водного спорта сказал, что это был диск Робби Уильямса. Его партнер по сделке, официант, вообще не смог ответить мне, какую музыку он предпочитает, только смотрел на меня как дебил и молчал. Выяснилось, что дурь привозили на остров матросы, работавшие на катамаранах курорта, а затем ее сбывали в поселке.

Почему я тогда удивился? Наркотики всегда были для матросов способом подзаработать. На любом курорте, в любой точке мира гашиш, марихуану и героин можно достать именно у них. Вероятно, профессия моряка особенно влечет к себе публику подобного склада. Пляжные бродяги, которые любят покурить и которым нужно чем-то заработать на жизнь. А может, такими их делает работа. Не слишком обременительное занятие — усаживать толстых бизнесменов на яхту класса «Лазер» и через полчаса помогать им выйти из рубки. Так или иначе, где бы я ни работал, в каком бы уголке мира ни был, практика показывает: за дозой наркотика можно уверенно обращаться в эллинг к матросам.

В итоге виновного моряка уволили и выдворили с острова на служебном пароме. Полагаю, после выходных кое у кого из ресторанной обслуги была ломка. Несмотря на это, большинство из них появились на работе в понедельник, на что я мало рассчитывал. Скорее всего просто им нужны деньги. Как и любому работнику.

Зарплаты у нас вовсе не большие. Садовники получают пятьдесят долларов в месяц, обслуга вилл — триста пятьдесят. Мастер по педикюру в спа-салоне — тысячу, я — десять тысяч. Но не нужно забывать, что мы все не только едим, пьем и живем на острове бесплатно; нас также одаривают чаевыми и начисляют доплату за обслуживание. В результате ребята из спа-салона приносят домой около двух тысяч долларов в месяц, включая чаевые, обслуга вилл может также удвоить свою зарплату. В конце концов, у каждого из нас дела не так уж плохи. За исключением садовников — бедняги вообще не получают чаевых.

Я подумываю, что надо бы поднять Бену настроение, рассказать о его перспективах в нашем коллективе, о престиже курорта и о том, как чудесно будет выглядеть его послужной список. Но в этот момент звонит мой мобильник.

— Здорово, где тебя черти носят? — Это Бернар.

— В поселке персонала, а что? — отвечаю я.

— А то, что мы с тобой сейчас должны быть на свадьбе на пляже «Палмсэндс», — раздается его громкий шепот в телефоне.

— Черт!

— Вот именно, — хмыкает он.

— Задержи церемонию, — говорю я.

— Каким образом? — искренне удивляется Бернар. — Они стоят прямо передо мной.

— Не знаю. Ну, сделай парочку фотографий, — подсказываю я.