Драконоборец. Том 2 - Илья Крымов

– В таком случае я самый непорочный человек в мире, – ответил Тобиус. – Опустите оружие, господа, это наш связной.

Венец Очей погас, и Тобиус открыл глаза, чтобы увидеть, как рядом со столом наливается чернотой дотоле незримый силуэт. Он проявился на пергаменте мироздания как медленно расползающаяся клякса и, лишь став совершенно черным, обрел окончательную материальность.

Капюшон опустился на плечи, открывая приплюснутую лысую голову с маленьким лицом и невероятно длинным массивным носом. На оном сидело пенсне с черными стеклами, рот и подбородок скрывал длинный черно-белый шарф. Вся фигура мага ростом не превышала пяти футов[3].

– Как вы нас нашли?

– Оставил на вашем плаще свое следящее заклинание вчера ночью. Помните, вы вышли под дождь, а потом вернулись? – ответил человечек. После появления его таинственный шепот превратился в забавный гундосый бубнеж. – Полагаю, в нем больше нужды нет.

Рука с короткими пальцами коснулась плаща Тобиуса, снимая с ткани и растирая крошечное, едва заметное пятнышко.

– Тонкая работа.

– Благодарю, чар…

– Мэтр Солезамо де Верье.

– Допустим, – гундосо согласился связной. – Мое имя Тискрет Болеван. Вы должны были прибыть намного-намного раньше.

– Обстоятельства оказались сильнее нас.

– В складывающейся политической ситуации это крайне никчемное оправдание. Немедленно собирайтесь, ваше убежище находится под наблюдением третьих лиц, и мы должны бежать. С минуты на минуту мой напарник доставит сюда карету.

Какое-то мгновение королевские гвардейцы стояли неподвижно, следя за волшебником, и лишь когда он кивнул, бросились в разные углы каморки.

– Я могу телепортироваться и забрать с собой этих двоих.

– Не можете. По указу короля, столица экранирована от межпространственных перемещений. Готовы?

Коротышка достал из-под плаща короткий жезл и, поводив им по воздуху, беззвучно зачитал заклинание. Вилезий и Вадильфар не почувствовали изменений, но Тобиус видел, как их четверку укутывает темный колышущийся туман. Полог Отрицания – одно из лучших скрывающих заклинаний.

Вместе они выбрались на улицу, в яркий летний день.

– А нас точно не увидят? – проворчал гном, не убиравший руки с рукояти меча.

– Без ложной скромности доложу, – прогнусавил Тискрет Болеван, – что во всем, касающемся скрытности, моя магия стремится к превосходной степени. Сейчас нас не увидел бы и архимаг…

– Тогда почему эти крепкие парни высыпают на улицу и тычут в нашу сторону мушкетами? – безрадостно осведомился гоблин, накладывая на лук сразу две стрелы.

Из проулков на улицу Трех сестер Благочестия выше и ниже тайного склада действительно высыпало немало людей, вооруженных пистолетами и мушкетами.

– Они нас не видят, – уверенно произнес Болеван. – Заметьте, как водят дулами.

– Но раз они знают, что мы здесь, значит, кто-то видит. – В руке Тобиуса материализовался его посох. – Я попытаюсь усыпить их всех… о, дерьмо!

Из-за спин стрелков выступил человек с широкой повязкой на глазах. Он расстегнул и сбросил на землю плащ, оставшись в сложных комбинированных доспехах. Его рука, покрытая кожаной перчаткой, вытянула из-за спины меч. Слепец зашагал вперед, ускоряясь, пока не перешел на стремительный бег.

Пять стрел были рассечены мечом в полете, а заклинание Расщепление просто размоталось, когда мечник вдруг остановился и левой рукой расчертил незримый знак.

– Какого ахога творит этот сукин сын? – хрипло выдохнул Тобиус.

Мечник не мог их видеть, но он знал, где они, и приближался. Сбросивший с себя оцепенение магистр ударил еще раз, затем еще, но слепец избегал заклинаний, совершая пируэты и пропуская плетения мимо себя. Вилезий выхватил из-под плаща сабли и ринулся навстречу врагу, но был отброшен одним мощным ударом кулака в череп.

Между Тобиусом и слепцом встал Вадильфар, эдакий приплюснутый бронированный куб. Гном издал воинственный рев и приготовился к драке, когда седой налетел на него ураганом сверкающей стали. Пляска слепого мечника была короткой и действенной – он будто атаковал Вадильфара со всех сторон сразу, кромсая и разминая отличные латы, метя в самые незащищенные места, то ударяя скользящими молниеносными выпадами, то лупя что есть силы, отчего коренастая фигура тряслась и лязгала. После серии молниеносных атак седой занес меч, сжимаемый обеими руками, и ударил гнома по голове изо всех сил, – шлем с громким звуком лопнул, а Вадильфар из Криксенгорма, охнув, упал на четвереньки.

Серый магистр крутанул посох и устремил его слепцу в грудь, но удар был отражен резким взмахом меча. Завязался поединок. Оружие Тобиуса описывало один круг за другим, безошибочно отражая атаки меча, кололо в ответ и сыпало тяжелыми ударами. Маг ни на мгновение не останавливался, находясь в движении и плетя узор боя, при этом все заметнее тесня мечника. Наконец Тобиус улучил момент, чтобы использовать едва заметную брешь в обороне врага, и ужалил его острием в грудь, пробив доспехи. Слепец скрипнул зубами и в два прыжка разорвал дистанцию.

– А ты еще интереснее, чем мне говорили, Тобиус Моль.

– Впервые слышу это имя, – ответил Тобиус, стараясь унять бешено колотившееся сердце и разрывающиеся легкие. Он взвинтил темп до предела своих нынешних возможностей, мышцы и сухожилия горели, по лицу градом катил горячий пот.

– Ладно, игры кончились. Мне приказано доставить тебя живьем, но про полное здравие никто не упоминал.

Слепец обнажил второй меч и ринулся в атаку. Через несколько мгновений оборона волшебника была прорвана и в горло врезался кулак – не настоящий, а серебряное навершие одного из клинков. Боль ослепительной вспышкой поразила мозг, и Тобиус успел понять, что падает. Летя на грязную улицу спиной вперед, выдыхая сдавленный стон, маг с отстраненным удивлением наблюдал, как сзади на врага налетает Вилезий Вильтгрин. Брусчатка ударила волшебника в затылок, и спасительная темнота поглотила Тобиуса, как уже не раз бывало в его переполненной сражениями жизни.

Все мы никто, и вся наша жизнь ни к чему не ведет, все наши деяния будут забыты, а все наши труды обратятся прахом под ударами неумолимого тока времени. Сияющее величие наших успехов померкнет на фоне катастрофических последствий нашей гордыни.

Тобиус понял, что мысли эти, в коих только что захлебывался его разум, не принадлежали ему, но могли бы принадлежать кому-то другому, жившему тысячи лет назад и строившему золотую эпоху чаротворчества. Эти мысли могли бы появиться в уме древнего и могущественного мага, увидь он то, что окружало Тобиуса.

Когда-то Абсалодриум Раздвоенный был жемчужиной всего магического мира, городом, а вернее, двумя великими городами, построенными по разные стороны от Хребта. Два города, два брата-близнеца, зеркальные отражения друг друга, соединенные невероятным порталом. На протяжении более двадцати семи веков Абсалодриум Раздвоенный воплощал немеркнущее великолепие магии, неописуемо огромные и величественные города, украшенные садами и дворцами, населенные разумными существами тысяч разных видов.

Ныне этот город был мертв, а путь в него преграждали войска Святого Престола, дабы никто не тревожил покой колыбели древнего мира.

Волшебник не сомневался, что видит именно Абсалодриум, хотя никогда не бывал в нем наяву. Лишь один раз много лет назад, пораженный дротиком с неизвестным токсином, он узрел в наркотическом видении цитадель великой магии времен рассвета. По убеждению серого магистра, то был бред.

Опираясь на посох, магистр двигался к обители Джассара – башне высотой не менее полутора сотен ярусов, некогда увенчанной хрустальным шпилем. Статуи драконов, украшавшие ее стены, безмолвно взирали на мертвый город.

Попав внутрь башни, Тобиус остановился, чтобы окинуть взглядом монументальный барельеф напротив входа. Его волшебник видел и прежде, но не в полный размер, потому что воссоздать этот труд полностью не брался еще никто. Он назывался «Слава Джассара».

В центре композиции находился Маг Магов, державший большую книгу в одной руке и посох – в другой. Он стоял у основания раздвоенного дерева, чьи бесчисленные ветви переплетались над его головой. Этот знак считался сакральным, ибо дерево воплощало две изначальные магические школы, созданные Джассаром: Материю и Энергию, из коих позже, словно ветви, произросли десятки и сотни прочих. Окружали великого мага его бесчисленные ученики, выходцы из множества разумных видов, населявших Валемар. Некоторые виды уже вымерли. А кроме учеников были и слуги, многочисленные духи, демоны, чудовища, големы и искусственно созданные существа, подвластные воле Абсалона. По краям рельефа во весь свой исполинский рост стояли почтительно склонившиеся амирамы, непостижимые, самые таинственные и могущественные порождения магии, которые подчинялись лишь Джассару.