Сквозь призму права. Судебные очерки, статьи, эссе - Геннадий Мурзин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ответ Муратова показался шефу довольно легкомысленным. Уже в прихожке совсем не зло пробурчал:
– Приеду – вздрючу.
4
И вот генерал Семенов уже в кабинете своего начальника уголовного розыска.
– Ну, валяй, полковник, докладывай!
– А докладывать, собственно говоря, и нечего.
– Как это?
– Чистейшей воды случайность.
Генерал пробурчал:
– Не морочь мне на ночь глядя голову.
– Слушаюсь. – Покорно ответил полковник Муратов. – По-моему, докладывал, что «пасу» старинного дружка. Жулик отменный. Интеллектуал. По человеческой психологии мог бы докторскую защитить. До этого трижды был в моих руках, отправлял на скамью подсудимых, а ему хоть бы хны. Работал без отягчающих обстоятельств, то есть культурно, поэтому получал сроки от двух до пяти лет лишения свободы. – Семенов, слушая, нетерпеливо ёрзал на месте, однако доклад не прерывал. – Его плюс: когда видел, что отпираться не имеет смысла, чистосердечно начинал раскаиваться и выкладывать все, что знал. Новатор: никогда не повторялся в кражах; отсидев срок, выйдя на волю, всякий раз придумывал новый способ жульничества. И заранее никогда не скажешь, на какой человеческой струнке он вновь заиграет. А посему «выход» на него каждый раз сопряжен с проблемами.
Терпение генерала все-таки лопнуло.
– Короче, Муратов! Все, что ты тут мне рассказываешь про профессора психологи, к моей просьбе не имеет никакого отношения.
Муратов осмелился возразить:
– Имеет отношение и самое непосредственное, товарищ генерал.
– Что ты имеешь в виду?
– На его счет возникли подозрения. Показалось, что дружок что-то давно не был в моих руках. Запросил у прокурора санкцию на обыск в квартире предполагаемой сожительницы. Риск мой оказался оправданным. В кладовке обнаружили баул, в котором находились одиннадцать комплектов дорогих мужских дубленок, пальто и шапок. Среди них оказались и те, которые вы, товарищ генерал, поручили разыскать.
– Все то хорошо, что хорошо заканчивается. – Сказал генерал и потянулся к телефону. – Звоню Эльзе Ивановне и пусть получает похищенное.
– Согласен, товарищ генерал, но есть одна неувязочка.
– То есть?
– Доставив задержанного «приятеля» в управление, произвел лично предварительный допрос.
– И что?
– Обстоятельства дела совершенно иные.
– Ерунда, полковник. Приглашай Эльзу Ивановну, пусть опознает вещи своего мужа; составь протокол возвращения и делу конец.
– Не так просто, как кажется на первый взгляд.
– Не преувеличивай, полковник.
– Товарищ генерал, показания задержанного Минкина противоречат тому, что рассказала вам Эльза Ивановна.
– Что это значит? Как можешь ставить на одну доску показания жены секретаря обкома с каким-то прожженным жуликом?
Полковник упрямо повторил:
– Я Минкину верю.
– Кражу совершил или нет?
– Совершил, товарищ генерал.
– В чем проблема?
– В обстоятельствах.
– Ну, хватит, полковник. Звони Эльзе Ивановне, пусть скорее забирает найденное. И мы с тобой об этом забудем.
– Как я понял, надо провести опознание пострадавшим?
– А ты хотел что-то другое?
– Нет, но… Как проводить опознание, если официально нет пострадавшей стороны, то есть человека, которому могут принадлежать дубленка и шапка?
Генерал, поморщившись, махнул рукой.
– Не упрямься… Пока обойдемся без формальностей.
5
Через полчаса дежурный по управлению внутренних дел встретил молодую даму в роскошной шубке и проводил в кабинет полковника Муратова. Буквально через пять минут дама покинула управление, неся под мышкой объемный пакет.
Генерал от удовольствия потер руки.
– Отличная работа, полковник.
– Не столько я, товарищ генерал, сколько мои ребята.
– Будет скромничать-то… Впрочем, давай сюда своего Минкина. Хочу побеседовать с ним лично. Без протокола.
Вот и задержанный Минкин, так сказать, собственной персоной.
Генерал Семенов грубо спросил:
– Кто такой?
Минкин лишь грустно усмехнулся:
– Простите, гражданин начальник, зачем грубить? Воспитанные люди начинают знакомство с того, что друг другу представляются, не находите?
Генерал еле слышно буркнул:
– Начальник управления Семенов.
– Очень приятно, рад познакомиться с вами лично.
– А я совсем не рад, – вновь пробурчал генерал.
– Простите, но я на встрече не настаивал. Впрочем, я – Минкин, задержанный гражданином полковником, только, убей Бог, не понимаю, за что?
– Не валяй дурака, Минкин. Рассказывай, как и что было?
– Не понимаю, о чем вам рассказывать? Жизнь моя богата на события…
– И еще как богата.
– Время позднее. Если все рассказывать, то много ночей не хватит. Что конкретно вас интересует?
– Как у тебя оказались известные тебе английская дубленка и пыжиковая шапка.
Минкин усмехнулся.
– Точно также, как и все другие изъятые у меня вещи.
– Другие – не интересуют.
– Ах, как я вас понимаю!
– Прекрати иронизировать! – Рявкнул генерал. – Перед тобой не кто-нибудь, а…
– А мне без разницы. Впрочем, слушайте внимательно. Была пятница, семь вечера. Поднялся на третий этаж дома сорок девять дробь три, что на улице Антона Валека, открыл дверь квартиры девяносто, снял с вешалки дубленку и шапку. Вот и все.
– Нет, не все, Минкин.
– Вы так считаете, гражданин начальник?
– Да, считаю. Где взяли ключи от входных дверей?
– Не понадобились.
– Новость… – Генерал спросил. – Что за хозяева проживают в указанной квартире?
– Простите, но позвольте уточнить: не хозяева, а хозяйка, молодая симпатичная и одинокая женщина. Ей, скучающей по мужчине, было не до того. Увидев, сразу кинулась на шею, позабыв даже закрыть дверь на задвижку
– Хочешь сказать, что собственник украденных вещей не является хозяином этой квартиры?
– Именно так, гражданин начальник.
– Откуда известно?
– Результат глубоко анализа. Несколько недель потратил. Понял, что мой «контингент», самый для меня безопасный. Такие важные люди не пойдут жаловаться в милицию. Им это не с руки. Себе дороже, точнее, общественному положению.
– Хочешь сказать, что знаешь, где и кем работает пострадавший от твоих рук?
– Догадываюсь: большая шишка. Персональная-то машина с тремя нулями. Представляете?
Генерал лишь что-то буркнул в ответ и приказал увести задержанного.
6
После того, как закрылась дверь за Минкиным, в кабинете повисла тягостная тишина. Генерал Семенов, мрачно насупившись, молчал, а полковник Муратов посчитал, что лезть в душу шефа неуместным.
Через несколько минут начальник областного управления внутренних дел встал, подошел к окну и стал глядеть на пустынную в этот поздний час улицу. Он заговорил, но как бы сам с собой:
– Интересная получается ситуация.
Муратов заметил:
– Я о том и говорил.
Семенов пропустил мимо ушей реплику подчиненного.
– Налицо – вещественные доказательства преступлений, но нет потерпевшей стороны.
– Есть, товарищ генерал, но…
Семенов вновь проигнорировал слова Муратова, однако, повернувшись в его сторону, спросил о другом:
– Кстати, не запросить ли через ЭВМ сведения о других потерпевших?
– Я это уже сделал.
– И как?
– Увы! Двоих даже приглашал на опознание, но они в изъятых вещах своих не обнаружили.
– Чепуха какая-то получается.
– Судя по показаниям подозреваемого, его жертвы никогда не обратятся в милицию. Поэтому…
Генерал прервал Муратова:
– И… что же нам делать, полковник?
– Остается одно: отпустить задержанного, так как предъявить ему ничего не можем, точнее выражаясь, вы не хотите.
Генерал встал, тяжело вздохнул.
– Что ж, ничего не остается, как выбрать из двух зол – наименьшее… Пусть Эльза Ивановна остается по-прежнему в неведении о случившемся с ее мужем на самом деле. Разве мне нужны еще враги?
– Не нужны, товарищ генерал, – подтвердил, улыбаясь, Муратов.
– А Минкин?
– Пока – ничего. Но, уверяю вас, от меня не уйдет, и в другой раз так легко уже не выскользнет из моих рук.
Копия газетной публикации.
Уральский «Джек-Потрошитель»
Каким нам представлялся образ преступника некоторое время назад? Этаким чудовищем-громилой, один вид которого должен был приводить обывателя в ужас. У такого, говорили нам специалисты, на лице написаны все самые отвратительные человеческие пороки. Одним словом, лютый зверюга.
Увы, это все в прошлом. Нынче, судя по всему, по внешности не определить, кто есть кто: может быть и добропорядочный гражданин, и чудовище преступного мира. Потому что в обычном общении отпетый уголовник может показаться вполне симпатичным человеком: хотите – сбацает этюд Баха; хотите – начнет диспут о современных литературных тенденциях; а уж по части знания статей Уголовного кодекса даст фору любому правоведу. И нам останется одно – сказать восхищенно: «Какой, право, интеллигент и эрудит!» Скажите, пожалуйста, кому в голову придет характеризовать милейшего человека дома, на учебе или на работе отрицательно? Да язык не повернется! С одним из типичных представителей меня познакомили в Нижнем Тагиле полтора года назад и в результате был написан и опубликован криминальный очерк «Насильник с прекрасной характеристикой». Исключение, скажете? Совсем нет. Только что познакомился с уголовным делом, при чтении материалов которого приходил в неподдельный ужас.