"Урожайная Луна" - Уильям Бартон

— По словам пилота, передаются базовые команды управления взлетом. Он говорит, что у них, очевидно, произошло разделение ступеней уже после того, как корабль срикошетил от вершины горы… но трудно сказать, из-за чего. Или аппаратура сработала от удара, или процедуру запустил бортовой компьютер. Они также запустили систему команд по аварийному разделению и взлету, но…

— Вы как хотите, а я не полетел бы с русским компьютером, — заявил Мит.

— А я теперь не захотел бы полететь с одним из наших. — На «Джемини R» стоял модифицированный компьютер с «Аполло» — вершина технологии начала шестидесятых, но пару месяцев назад Билли показал мне свой новенький калькулятор «Роквелл», спел песенку про «большие зеленые цифры» и поведал, сколько этот малыш стоит. Я попросил его купить такой же и мне — как подарок к возвращению домой.

Взглянув на индикатор заряда на панели лунохода, я сказал:

— У нас осталось заряда примерно столько, чтобы добраться до гребня кратера и вернуться на базу. Вы меня слышите, ребята?

Мит забрался на пассажирское сиденье и начал пристегиваться:

— Поехали.

— Хорошо, — отозвался Джилсон. — Держитесь в пределах видимости, Билл.

С гребня окаймляющих кратер гор мы увидели «Орел» внизу на склоне, в самом начале формации Гевелиуса — скал, иссеченных трещинами. Кстати, именно она стала одной из главных причин, почему база расположена в кратере Риччиоли. В пятидесятые кто-то решил, что заметил в этом районе выброс газов, и вообразил, будто где-то здесь есть вулкан. Разумеется, было это еще в те годы, когда шел спор о происхождении горы Кун в Аризоне. Теперь эту гору называют «метеоритный кратер», а никаких вулканов на Луне нет.

— Сколько до него? Миль восемь, может, десять? — прикинул Мит. — Хорошо, что они не угодили в тень гребня. Мы бы их тогда ни за что не разглядели.

— Что вы видите? — спросил Джилсон. — Вы все еще подключены к открытому каналу, ребята.

— Сейчас скажу. — Так, значит, надо постараться и не ругаться слишком часто. Какому-нибудь дебилу-конгрессмену это может не понравиться. — Взлетная ступень в бинокль выглядит целой. Лежит на боку, разумеется. И никаких следов посадочной ступени. Мит показал чуть в сторону:

— По-моему, то светлое пятнышко — это она и есть.

— Вокруг разбросаны какие-то обломки. Слишком мелкие, чтобы их опознать. Расположены по дуге между взлетной ступенью и местом взрыва — если там был взрыв.

— Видишь на склоне выше обломков волнистый след? — спросил Мит. — Похоже, они некоторое время по нему катились.

Я оглядел склон в бинокль, высматривая искорки рваного металла.

— Вижу направленную антенну. Валяется метрах в пятистах от неповрежденной кабины экипажа.

— Неповрежденной? — резко переспросил Джилсон.

— Ну, во всяком случае, она не развалилась. — Я снова навел на нее бинокль и попробовал тщательно настроить резкость. — Чертовски много царапин на этих линзах. Еще бы, ведь этот бинокль здесь с 1965 года. — Я осторожно нацелил бинокль, чтобы «Орел» попал в самое прозрачное место линзы. — Зеленый слой термозащиты поврежден, но под ним я вижу корпус. Видно плохо — не понять, треснул он или нет.

— Герметизированные модули у русских гораздо прочнее наших, — заметил Мит. — Ведь у них там давление в одну атмосферу.[8]

— Значит, если они получат пробоину, то на место потенциальной утечки будет действовать гораздо большая сила?

— Да.

Я вернулся к луноходу и снова взглянул на индикатор заряда.

— Мы сможем доехать до места падения, и еще останется заряда примерно на три четверти пути обратно до гребня.

После долгого молчания Джилсон снова вышел в эфир:

— Слышите меня, парни? Мы связались с президентом Макговер-ном. Он сказал, чтобы вы решали сами.

— Логично, — прокомментировал Мит. Я вернулся на свое сиденье.

— Что думаешь, Мит?

— Едем.

— Хорошо. Джилсон, у вас на базе стоят два полностью заряженных лунохода. Подгоните их сюда, на гребень кратера. Когда увидите нас — свистните.

— Вас понял, — отозвался он после долгого молчания.

— Пора, Дикий Билл? — вопросил Мит.

Ехать вниз было относительно просто — на Луне вообще немного склонов круче пятнадцати-двадцати градусов, — и мы смогли подобраться к месту крушения «Орла» примерно на километр, прежде чем были вынуждены остановиться. На самом краю одного из тех немногих крутых склонов.

Стоя на краю обрыва и глядя вниз, в чернильный мрак, Мит сказал:

— А ведь мы бы грохнулись туда, если бы не заметили, что перед нами не тень. Слава Богу, ехали медленно.

Ехать в глубокой тени на Луне рискованно, и я всегда побаиваюсь, что механические части заклинит от холода. Мы и так каждый месяц по две недели сидим взаперти в жилых модулях, а после восхода солнца обычно ждем еще часов десять, прежде чем пытаемся запустить любое оборудование, которое может сломаться. Надо дать время графитовой смазке прогреться.

То, что лежало ниже, нечто вроде большой трещины с нагромождением огромных валунов за ней, как раз и было одной из тех «отдушин», натолкнувших астрономов на мысль о возможности существования здесь вулканов. На самом же деле это лишь большая полоса обломков в километр шириной, выброшенная из лунного «моря» после удара метеорита тысячи, а то и миллионы лет назад. Просто яма в реголите, только и всего. Ну, может, им и не почудился тот «газовый выброс». Не исключено, что под одеялом выброшенной породы до сих пор остался старый кометный лед. И его время от времени крошат и подогревают лунотрясения. Однако за время своего пребывания здесь я пережил несколько довольно сильных лунотрясений, но так и не увидел никаких выбросов газа.

Мит вытянул руку направо, на север вдоль края расщелины, в направлении большого участка светлых скал, похоже, лишившихся верхнего слоя покрывающего их грунта:

— Может, они чиркнули по краю и срикошетили над расщелиной? Чуть дальше этого места расщелина сужалась, превращаясь в трещину, и исчезала в темно-сером грунте.

— Думаю, нам понадобятся крепежные карабины, все тросы и проволочный канат… — сказал я.

Мит поднял темный щиток шлема и уставился на меня:

— Ты всерьез думаешь, что мы сможем пробраться через этот завал? — Он ткнул пальцем в поле из валунов между нами и местом аварии.

Мне захотелось пожать плечами внутри скафандра, но вместо этого я покачал головой:

— Хоть один из нас, да сможет.

— Ага, пара пустяков. — Он вернулся к луноходу и принялся вытаскивать из багажника тросы и кабели. — Давай-ка свяжемся двенадцатифутовым тросом.

— Хорошо. Я прихвачу камеру.

Мы зашагали, держась на таком расстоянии, чтобы трос не волочился по грунту, и останавливаясь время от времени, чтобы я мог сделать очередной кадр. В этом ролике шестьдесят кадров. Надо помнить, сколько еще осталось.

Когда мы обогнули край расщелины и начали спуск к нагромождению валунов, Мит сказал:

— Я чертовски счастлив, что мы не в старых скафандрах с «Дже-мини».

— Точно. Надо отдать должное парням из команды «Аполло» — они хотя бы смотрели по телевизору, как мы тут ходим, и предположили, что мы будем часто падать.

Если идти пешком, отключившись от системы жизнеобеспечения на луноходе, то портативная система жизнеобеспечения этого скафандра позволяет действовать автономно около семи часов. Нам понадобилось три часа, чтобы пройти оставшийся до «Орла» километр, спускаясь по каменистой осыпи ниже так называемой «отдушины».

Пожалуй, минуты три мы просто стояли, разглядывая его, а я при этом думал, насколько русские модули больше похожи на реальные космические корабли по сравнению с нашими. Этот лежал на боку — две большие сферы футов восьми диаметром, из какого-то металла, окрашенного темной краской, и первоначально заключенные в зеленую оболочку, сквозь прорехи в которой виднелись клочья розового теплоизоляционного материала — а прорех и разрывов в ней более чем хватало. На одном конце располагался цилиндрический выступ — очевидно, стыковочный узел, а на другом — большой конус, закрепленный широким концом на одной из сфер. Внутри его узкого конца, смотрящего наружу, виднелось сопло небольшого реактивного двигателя. В нижней из сфер имелось и окошко — скорее, иллюминатор. Внутри было темно.

— Такой штуковиной трудновато управлять без окон, — произнес наконец Мит.

— Они используют телекамеры. Можешь прочесть, что тут написано по-русски на оболочке? Сам-то я знаю, как произносятся буквы кириллицы, но…

— Нет. Я выбрал русский литературный как главный гуманитарный факультатив. Никакого технического словарного запаса.

Я указал на утопленную в корпус рукоятку, на которую указывала большая черная нарисованная стрела: