История одного поколения - Олег Валентинович Суворов

Тем же вечером Никита и Михаил успешно познакомились с двумя восемнадцатилетними подругами — первокурсницами экономико-статистического института. Однако от предложения выпить портвейна девушки наотрез отказались, и тогда неугомонный Ястребов утром следующего дня погнал своих приятелей на железнодорожную станцию — за пивом и шампанским.

Позаимствовав в ближайшей деревне санки, веселая троица за полчаса добралась до станционного буфета, где закупила ящик пива. Однако после этого на шампанское денег уже не хватило.

— Что же ты так мало взял? — возмутился Ястребов. — А еще финансист!

— Откуда я знал, что ты потребуешь целый ящик! — вяло оправдывался Никита. — И нечего шиковать, если они согласятся, то согласятся и на пиво. Вообще, глупо тратиться на одну бутылку шампанского, когда на те же деньги можно взять три портвейна!

— Логично рассуждаешь! Ну, тогда тебе и везти санки.

— Почему это мне?

— Потому что ты такой умный.

— Если бы я был такой умный, то поменьше бы тебя слушал!

— И это в благодарность за все мои идеи и инициативы? Одно слово — Труповик! Ладно, так и быть, пусть везет Гурский.

— А почему я?

— Ты самый маленький и худенький, и тебе надо развивать мускулатуру.

— Вы будете поить девушек пивом, а я — санки вези?

— Ну, черт с вами, — утомленный долгими спорами, согласился Ястребов, доставая из кармана коробок со спичками, — тогда давайте разыграем. Кто вытянет самую короткую — тот и везет.

В результате розыгрыша тащить санки довелось «самому маленькому и худенькому». Никита и Михаил, покуривая, шли рядом. Немилосердно матеря возницу, они при каждом звяке едва не бросались под санки, опасаясь разбиения хоть одной из драгоценных бутылок. Наконец ящик был доставлен в корпус и водружен посреди номера.

— Жить — хорошо! — процитировал классику советского кино Михаил, открывая бутылку и делая первый глоток.

— А хорошо жить — еще лучше! — немедленно откликнулись Алексей и Никита, следуя его примеру.

— Сейчас выпьем лишь по одной, все остальное на вечер, — строго предупредил Ястребов.

Однако «по одной», естественно, не получилось, и приятели так увлеклись, что от полного истребления пиво спасло только время обеда.

— Всего-то одиннадцать бутылок осталось! — горестно пересчитал Михаил. — Говорил же вам, козлам, — оставим до вечера!

— Не отчаивайся, — снисходительно утешил его Никита, — после обеда сходим в магазин и возьмем шампанского.

— Это сорта «Кавказ», что ли? — мрачно сострил Ястребов. — Ладно, будь что будет. В конце концов, купим им по шоколадке…

Долгожданный вечер начался традиционно — то есть с двух бутылок портвейна.

— Все! — решительно заявил Михаил, допивая свой стакан. — На сегодня пить хватит — пора по девочкам. Эй, Боровик, сколько там натикало?

— Да мало еще, — отозвался Никита, давно привыкший к тому, что приятель без конца видоизменял его фамилию, — всего-то шесть. До ужина еще целый час остался…

— Ну тогда пойдем в спортзал, сгоняем пару партий в настольный пенис.

После ужина все трое вернулись в номер, и Ястребов немедленно достал третью бутылку, стоявшую у окна и заботливо прикрытую шторой.

— Ты что делаешь? — остановил его Никита. — Договорились же больше не пить!

— А хрен ли еще делать? В шахматы играть или телевизор смотреть? Леха, ты пить будешь?

— Разумеется.

— Тогда все дискуссии прекращаем. — И Ястребов, ловко открыв бутылку, забулькал темной, адски пахнущей жидкостью, разливая ее по стаканам. — За сегодняшний успех у дам!

Они чокнулись и выпили, после чего Гурский осторожно поинтересовался:

— Ну, хорошо, а если у вас сегодня все получится, куда мне деваться?

— Посидишь в холле.

— Всю ночь?

— Да ладно тебе. — И Михаил небрежно махнул рукой. — Если получится, обязательно что-нибудь придумаем. Сходишь к своим третьекурсницам, угостишь их пивком. Черт, жаль закусить не взяли… Перегаром будет нести.

— Подушись моим «Денимом», — предложил Дубовик.

— Ага, чтобы они решили, будто мы уже опустились до такой степени, что пьем одеколон! Допивайте и пора собираться…

Самое забавное, что опасения Михаила оказались не лишены оснований. Во время первого же танца его партнерша — стройная, модно одетая, длинноволосая шатенка по имени Анна, с красивым, но строгим лицом (Никите досталась красотка попроще, во всем потакавшая своей подруге, — слегка полноватая жизнерадостная блондинка с великолепным, плотно обтянутым джинсами задом) — в ответ на его приветствие вздохнула и отвернула голову:

— От тебя опять портвейном несет!

— Это не от меня… — начал оправдываться Ястребов. — То есть от меня, но не изо рта. Приятели сегодня поддавали и случайно пролили портвейн на мой свитер.

— Ну-ну, рассказывай…

— Нет, правда! Сам же я пил только пиво. Ты, кстати, пиво любишь?

— Ну, не то чтобы люблю…

— Но выпить не откажешься?

— А у тебя есть?

— Да, мы сегодня ради этого даже ходили на станцию, а потом, впрягшись вместе с Ником в тяжеленные сани, груженные десятью ящиками пива, волокли их на себе, увязая по колено в снегу, словно отступающие из Москвы французы.

— Вот болтун! — не выдержав его комически-пафосного тона, засмеялась Анна.

— Так что, — обрадованный ее настроением, тут же подхватил Михаил. — Идем к нам на пиво?

— Прямо сейчас?

— А чего медлить? — Михаил повернул голову и, сняв руку с талии своей партнерши, толкнул в плечо Никиту, топтавшегося в объятиях с блондинкой. — Эй, вы как? Мы уже обо всем договорились.

Дубовик кивнул:

— Мы тоже.

— Тогда вперед!

И все четверо, прихватив по дороге увязавшегося за ними Алексея, пошли одеваться — те, кто жил в других корпусах, сваливали свои шубы и куртки прямо на журнальный столик, стоявший перед телевизором, или просто на стулья. В номере, помогая Анне снять ее теплую, ароматную шубку из искусственного меха «под леопарда»,