Мера мужества - Иван Ваганов

В 1942 году мужественный пулеметчик был принят в ряды Ленинской партии, за период боев четыре раза был ранен и после каждого ранения возвращался в действующую армию. Звание Героя Советского Союза присвоено в 1944 году. Награжден Орденом Славы III степени и медалями.

Александр Андреевич живет в городе Кыштыме. Персональный пенсионер.

Случилось это летом 1944 года. Дивизия, в которой служил сержант Суслов, несколько дней насмерть билась у стен древнего русского города Полоцка. Не раз поднимались полки в атаку, но фашисты из-за толстых кирпичных городских стен, из бойниц поливали наших воинов градом раскаленного свинца.

Резервы иссякли, а приказ надо выполнить. В распоряжении комдива только учебный пулеметный батальон, скомплектованный из опытных, прошедших многие фронтовые дороги солдат и сержантов. Это золотой фонд дивизии. Но выхода нет. И комдив генерал Басов решил создать небольшую группу из курсантов, под прикрытием темноты переправить ее на противоположный берег реки и неожиданным ударом во фланг вызвать панику в стане врага.

Через час генерал Басов стоял перед выстроившимся батальоном.

— Товарищи курсанты, — заметно волнуясь, говорил он, — вся надежда на вас, на ваш боевой опыт. Вам не раз доводилось проникать в стан врага и нагонять на него страх. Сослужите Родине и на этот раз.

Вечером командир учебного батальона вызвал Суслова и сержанта Иванишко. Разговор был коротким: комбат приказал выдвинуться южнее Полоцка, форсировать Двину, закрепиться на занятом плацдарме и отвлечь на себя гитлеровцев.

— Пойдете двое, — сказал командир на прощанье, — старшим назначаю вас, товарищ Суслов. Станковый пулемет и боеприпасы готовы. Ну а лодку найдете. Желаю успеха. В случае чего, вас прикрывают минометчики.

Через час группа пулеметчиков была на исходном рубеже. Вскоре нашлась утлая лодчонка, на ее дно поставили пулемет, коробки с лентами…

Переправа прошла благополучно. На окраине села, к которому вплотную подходило ржаное поле, оборудовали огневую. Сержант Иванишко отправился в обратный путь за боеприпасами. Оставшись один, Суслов вслушивался в предутреннюю тишину: доносились всплески воды, шумела начавшая колоситься рожь. Где-то вдали завывали моторы автомашин, надсадно гудели танки.

А. А. Суслов.

До окопов противника было не больше двадцати метров. Начинался рассвет. Утренняя дымка быстро рассеивалась, обнажая село, рощу и ржаное поле. Гитлеровцы появились в тот момент, когда яркие лучи солнца осветили вершины деревьев. Шли нагло, в полный рост.

«Подпущу метров на сорок», — решил Суслов.

Цепь гитлеровцев приближалась, и сержант Суслов нажал на гашетку. Плотная цепь распалась. Одни звенья, попятившись, скрылись за холмом, другие залегли. Только немногим удалось доползти до траншей. Они-то и открыли ответный огонь.

Ободренные автоматной стрельбой и подгоняемые офицерами гитлеровцы короткими перебежками стали продвигаться вперед. Суслов встречал их метким огнем.

Не один десяток фашистов навечно остался лежать на крутом двинском берегу. Но те, что оказались в траншее, обозленные дерзким вторжением в их боевые порядки, стали обходить мужественного пулеметчика. Вот уже слышны их голоса… Длинная очередь — и враг откатывается.

Нещадно палит солнце. Отбито четыре вражеских атаки. В пулемет заправлена последняя лента, подготовлены гранаты. Пальцы рук привычно лежат на гашетке. И опять послышались злобные выкрики:

— Рус, сдавайсь!

— Нет, не дамся я вам в руки, — шепчет Суслов и нажимает на гашетку.

Вздрагивание пулемета и мелодичное «та-та-та» прекратились неожиданно.

— Все! — громко сказал Суслов и взял связку гранат.

Сзади прошумело, послышалось прерывистое дыхание. Суслов тревожно оглянулся. К нему подполз сержант Иванишко с тяжелым грузом пулеметных лент и незнакомый солдат с пулеметом.

Замолчавший «максим» вновь зататакал. К нему присоединился «дегтярев».

Десять вражеских атак отбили храбрые пулеметчики. А когда на помощь им пришел весь пулеметный батальон, враг дрогнул, попятился. Более трехсот трупов вражеских солдат и офицеров осталось перед стволом сусловского пулемета. Не удержались гитлеровцы и за крепкими стенами древнейшего Полоцкого кремля. За этот подвиг Александр Андреевич удостоен высокого звания Героя Советского Союза.

Было это в июне 1944 года.

ОХОТНИК ЗА „ЯЗЫКАМИ“

Николай Федотович Лобырин родился 20 декабря 1920 года в селе Неплюево Карталинского района Челябинской области, в семье крестьянина. В селе он окончил школу, вступил в комсомол, познал первую радость труда в колхозе.

Любознательного юношу скоро заметили и направили на краткосрочные курсы учителей — в учительских кадрах крайне нуждалась страна. Школьники и молодежь села Варшавское полюбили молодого учителя, а он был влюблен в свою профессию и приготовился посвятить ей всю жизнь.

Но жизнь распорядилась иначе. В 1940 году его призвали в армию и направили в воздушно-десантный полк.

Через год он стал командиром отделения. В декабре 1943 года был удостоен звания Героя Советского Союза. В настоящее время Николай Федотович живет и работает в Челябинске.

Декабрь 1941 года. Николай Лобырин на самом боевом участке фронта — у стен Москвы.

Крепкие, закаленные в походах десантники ворвались во вражеские траншеи. Они преследуют противника, но рота, в которой сержант Лобырин командует отделением, наталкивается на сильное сопротивление врага. Десантники прижались к запорошенной снегом земле и повели огонь. А из леса цепь за цепью уверенно выходят гитлеровцы. Кое у кого из десантников вот-вот сдадут нервы. Тогда поднимается политрук.

— Рота! За Родину, за Москву! Вперед!

— Отделение, за мной! — поднявшись вслед за политруком, командует сержант Лобырин. За спиной уже гремит «Ура!». Отделение, взвод, рота, батальон в едином порыве устремляются на врага и, не выдержав мощного штыкового удара, гитлеровцы в панике бегут, бросая автоматы, пулеметы, пушки, танки.

Так произошло боевое крещение уральского комсомольца Николая Лобырина.

…Шли дни и недели. Взвод Лобырина с боями продвигался вперед.

28 апреля 1942 года командир воздушно-десантного полка подполковник А. Е. Пшеничный вызвал к себе Николая Федотовича, за плечами которого к тому времени было до десятка прыжков в тыл врага, взорванные доты, мосты и переправы, а также около «языков».

— Товарищ Лобырин, мы тут посоветовались с начальником штаба и комиссаром, ну и решили преподнести командиру дивизии подарок в честь Первого Мая. Вам поручаем. Как вы на это смотрите?

Это было похоже на просьбу, но Лобырин понимал, что это приказ, и знал, о каком «подарке» говорит подполковник.

Николай отобрал 12 самых крепких и выносливых солдат и сержантов. Распределил их на три группы. Так уж повелось у десантников: идешь в тыл врага — знай, что кому делать. Штурмовая группа — смелому и горячему Арзиеву, группа прикрытия — расчетливому и упорному Петру Краснову. Сам возглавил группу захвата.

Н. Ф. Лобырин.

Два дня провели на ничейной земле. Впереди ровное поле: ни кустика, ни лощинки. Куда ни сунься, как на ладони. А тут еще мины: перед вражескими траншеями проволочное заграждение в три кола. Казалось, к переднему краю не подступиться. Но на помощь пришли саперы: на рассвете, когда все реже стали вспыхивать осветительные ракеты-парашютики, а сторожевое охранение противника, уверенное в неприступности своих позиций, снизило бдительность, четверо саперов прорезали в минном поле и проволочных заграждениях проходы. В них тотчас устремились десантники.

Штурмовая группа уничтожила боевое охранение, две пулеметные точки с расчетами, взорвала дот и противотанковую пушку. Группа захвата ворвалась в блиндаж. Минута — и во рту немецкого офицера оказался кляп, а руки его крепко стянули ремни.

Командир взвода Лобырин отдал приказ отходить. Группа прикрытия заняла свое место. Через час, уничтожив свыше 40 гитлеровцев, Лобырин и его товарищи вернулись. «Язык» дал ценные сведения…

Осенью 1943 года Лобырин со своей ротой участвовал в форсировании Днепра. На окраине села Мишурин Рог его бойцы овладели высотой, которая на карте штаба полка и дивизии так и была помечена — «Высота Лобырина».

Радист десанта Василий Устюгов передавал тогда в штаб: «Высота занята и укреплена. Отбили первую атаку танков и пехоты. Заверяем, что враг к реке не подойдет. Будем стоять насмерть!»

И они выстояли. Три дня отбивали по пять, по шесть вражеских атак. На четвертый пришла помощь, а рота Лобырина получила новое задание — на войне отдыхать некогда.