Восхождение - Пётр Азарэль

тобой? – спросила она, подойдя к нему вплотную и положив руки ему на плечи.

– Извини меня, Лена. Я хотел было возразить, но сообразил, что ты к этому не имеешь никакого отношения. Я напрасно сотрясал воздух.

Яков прижал её к себе и поцеловал в полураскрытые влажные губы. Она ответила коротким страстным поцелуем.

– Не нужно извиняться, Яша. Меня там быть не могло, но с ними был мой народ. И мне стыдно за него. Ведь я же плоть от плоти его. Ты во многом прав.

Лена смотрела прямо в глаза, и он увидел в них неподдельное сочувствие.

– Леночка, ты замечательный человек. Если бы все были такие, как ты, евреи бы не уезжали.

– Я не хочу, чтобы ты уехал.

Яков почувствовал, как напряглись её руки на его плечах.

– А я и не думаю, – ответил он, но Лена каким-то особым женским чутьём ощутила его едва заметную неуверенность.

– Нет, ты обещай мне. Вот сейчас же здесь и поклянись. – В её голосе послышались нотки отчаяния.

– Любимая, ну я же сказал. И вообще, не место и не время здесь и сейчас говорить об этом, – и чтобы снять напряжение, пропел с иронией, – «не обещайте деве юной любови вечной на земле». Кстати, мы уже пришли.

Они стояли на углу Свердлова в нескольких минутах ходьбы от её дома. В ночной темноте и тишине, нарушаемой лишь редкими прохожими да шумом проезжавших автомобилей, уличные фонари горели как-то по-новому ярко и сочно. Свет от них, пробиваясь сквозь ветви лип и каштанов, причудливо ложился на стены старинных зданий и особняков. И чем более неверным и призрачным было освещение, тем прекрасней они казались ему в своей искусной лепке, в неожиданных выступах пилонов и наличников окон, в обрамлении нависающих фризов и бордюров, в необычной форме парадных подъездов и выразительной кирпичной кладке фасадов.

– Поднимемся ко мне, Яшенька? Я угощу тебя львовскими конфетами, – спросила она, не в состоянии скрыть овладевшую ею страсть.

– Не откажусь, я люблю львовские шоколадные конфеты, да и карамель тоже, – согласился Яков. – Откуда дровишки?

– Отец был в командировке в Западной Украине. Сестра пока ещё не успела всё съесть. Тебе повезло, – сказала Лена и потянула его за руку.

– Уговорила, – засмеялся он. – Ты знаешь, чем меня завлечь.

Они прошли через хорошо освещённый фонарём в кружевной металлической оправе парадный подъезд в небольшой с высоким лепным потолком вестибюль и бодрым шагом поднялись на второй этаж по широкой серого гранита лестнице. Лена достала из сумочки связку ключей, и в резной дубовой двери раздался лёгкий щелчок.

– Заходи, – пригласила она, и Яков неспешно, но твёрдо ступил в полутёмную прихожую, освещённую тусклым светом с лестничной клетки.

– Мы одни? – спросил Яков.

– Родители в гостях у папиного друга детства, а сестра с кавалером пошла в оперный театр. Вернутся поздно.

Она нащупала на стене клавишу выключателя, и свет старинной бронзовой люстры вырвал из полумрака украшенное серебристо-розовыми обоями помещение. Огромная гостиная была со вкусом обставлена гарнитуром орехового дерева и удобной мягкой мебелью. Большой стол посредине с вазой китайского фарфора был окружён шестью стульями с высокими красиво изогнутыми спинками. Великолепный туркменский ковёр на паркетном полу, да и всё убранство квартиры говорили о высоком статусе и общественном положении её хозяев.

– Располагайся, Яшенька, а я приготовлю кофе, – сказала Лена.

– Подожди, дорогая. Куда ты торопишься? Дай хоть посмотреть на тебя. Мы уже неделю не встречались. Я дико скучаю по тебе. Без твоих роскошных волос, прекрасных глаз, рук и губ…

Он привлёк её к себе и по-мужски властно поцеловал.

– Я тоже, Яшенька, я не могу без тебя.

Она потянула его за собой в спальню. Присев на край широкой кровати, Лена положила руку ему на пояс, поощряя его, остановившегося в раздумье.

Они были близки уже около года. И всякий раз Лену удивляла какая-то его скованность и нерешительность, проявлявшиеся в тот короткий, но казавшийся ей долгим миг перед острым переживанием близости и любви.

– Милый, что с тобой? Ты же сказал, что хочешь меня.

Вожделение, охватившее её, передалось ему, к нему вернулась его всегдашняя уверенность и опытность. Быстрыми и точными движениями он снял с неё платье. Затем он позволил ей раздеть себя. Ещё с первого их соития Яков знал, что ей это нравится, что осязание его нагой широкой груди, сильных упругих бёдер, его возбуждённого члена приводит её в экстатическое состояние. Чувственность и страсть надолго соединили их молодые тела.

– Милый мой, у тебя столько энергии. Ты потрясающий любовник.

Она говорила, навалившись на него, расслабленно лежащего на спине, и время от времени целуя его рельефную грудь.

– Знаешь, о чём я мечтаю? – она смотрела на него своими большими, разгоревшимися ещё ярче от потрясения оргазма, голубыми глазами.

– О чём, Леночка? – спросил он, рассматривая высокий лепной потолок и гардины из бежевого тяжёлого бархата, спадающие с резного деревянного карниза.

Через полуоткрытое окно с улицы доносился весёлый птичий речитатив, отрывистый говор редких прохожих, а лёгкое шуршание молодой сочной листвы напомнило ему их первую любовь прошлой весной под низкой раскидистой вербой.

– Я хочу, чтобы ты остался. Никогда раньше я не испытывала такое наслаждение от секса. Ни с кем у меня не было такого оргазма. – Она покрыла поцелуями его грудь и живот, коснулась губами его члена. – Я совсем потеряла стыд. Только не подумай, что я блядь, просто я безумно тебя люблю.

Его равнодушие лишь распаляло её. Лена поднялась, села ему на бёдра, и его горячий, мгновенно отвердевший член легко и упруго пронзил её.

– Женись на мне, Яшенька, – промолвила она, учащённо дыша и не стесняясь своей раскованности, и откровенно и смело предаваясь охватившему её блаженству. – Ты ни с кем не испытаешь ничего подобного. Тебе достанется всё – и я, и квартира, и машина, и дача. Всё будет твоё.

– Только не пытайся меня купить, Лена.

Его руки, обхватившие её гибкую талию, напрягались в такт её движениям. Он с интересом, как будто впервые, рассматривал её великолепное пластичное тело, небольшие груди, мягкий живот, чистую нежную кожу, красивое чувственное лицо, на которое в беспорядке спадали тяжёлые золотистые пряди.

– Извини, но у меня и в мыслях этого не было, я не хотела сказать ничего дурного. Я просто потеряла голову.

Она задыхалась, охваченная безудержным продолжительным оргазмом.

Яков сидел, откинувшись на спинку кресла и листая свежий номер «Нового мира».

– Леночка, дашь потом почитать? Здесь начали публиковать последний роман Айтматова. Мне он нравится.

– Я тоже его люблю. Он философ и тонкий психолог. В нём есть глубина и эпическая широта одновременно. Мама, папа и сестра прочтут, и я тебе его дам.

Лена поставила на стол большой посеребрённый поднос с двумя чашками дымящегося кофе.

– Спасибо, Лена, сейчас в самый раз выпить кофе. Ты не женщина, ты ведьма, вампир, – сказал Яков.

Он взял чашку