Долгий уик-энд - Вероника Генри

Клэр отправилась в кухню. Не мешает и самой подкрепиться: выпить кофе покрепче и съесть тарелку фирменного мюсли с греческим йогуртом и ягодами. День будет длинным.

Анжелика проводила начальницу взглядом. Сердце испуганно забилось. Ну и новости… Гостиница в Лондоне? Что же теперь будет?

Будут перемены, ясное дело. Перемен Анжелика не любила. Она хотела, чтобы все оставалось по-старому. Вечно.

Все, кроме тех обстоятельств, поменять которые хотелось самой Анжелике. Увы, так не бывает. Уж кому-кому, а ей это отлично известно. Она сделала глубокий вдох. Впрочем, паниковать рано, мало ли как обернется. Анжелика набрала номер флориста, просмотрела составленный Клэр список дел, мысленно отметила, чем заняться в первую очередь. Ведь прежде всего она была прекрасным заместителем управляющего отеля.

Глава вторая

Мало кто считал Колина Тернера глупцом. Наоборот, большинство людей испытывали по отношению к нему глубокое уважение. Он умел пользоваться успехом, не вызывая зависти. Ведь нельзя отрицать: Колин Тернер – настоящий трудоголик. Он неизменно появлялся на месте в шесть утра, весь в белом, и бросался в работу с головой. Он заботился о подчиненных и слыл великодушным начальником. Условия – что на кондитерской фабрике, что в нескольких его кафе – были образцовыми. Никаких сверхурочных и при этом легендарные льготы: внушительные скидки, щедрые премии и дорогостоящая рождественская вечеринка с выпивкой за его счет в местном отеле. Себя мистер Тернер тоже не забывал вознаграждать за тяжкий труд. Лоснящийся «Ягуар», за рулем которого он выехал на магистраль М5, – тому свидетельство.

Колин плавно перестроился в левый ряд. «За всю свою жизнь я совершил лишь одну ошибку, – размышлял он. – Зато какую!» Единственное его преступление заключалось в том, что ему безумно не хватало любви. Физического контакта с женщиной, которая не станет вздрагивать от омерзения в его объятиях. И когда же он успел стать таким противным? – гадал Колин в тот судьбоносный день двенадцать лет назад.

Теперь-то он все понимал. Семейный врач в конце концов поставил жене диагноз «депрессия» и прописал курс антидепрессантов, но было уже поздно. Откуда Колин мог знать, что послеродовая депрессия иногда длится не месяц и не два, а несколько лет? Он ведь пекарь, а не психиатр. Ночи без близости, ночи отказов нанизывались одна на другую, и Колин впал в отчаяние. А оно, в свою очередь, толкнуло его на импульсивный, совсем не свойственный ему поступок.

Всему причиной оказалось рождение второго ребенка. После появления Райана на свет Элисон не подпускала мужа к себе. Сами роды были тяжелыми и затяжными – слабые схватки, наложение щипцов, эпизиотомия. Когда прохождение плода затруднилось, Колину бы настоять на кесаревом сечении – да только акушерки здорово промыли жене мозги, и та не хотела слышать ни о чем, кроме естественных родов. И ради чего?! Мучительные месяцы восстановления, физиотерапия и полное отвращение к сексу.

Все закончилось тем, что Колин оказался в объятиях Карен Гриффит. Точнее, не столько в объятиях, сколько у нее между ног – она, как и Элисон, тоже особой любви не проявляла. Совсем не по таким прикосновениям скучал Колин Тернер, мечтавший о нежности и ласке. Зато Карен занималась сексом. А когда Колин осознал цену своего приключения, было уже поздно.

Неужели, гадал он потом, его обманывали с самого начала? Карен твердила, что Челси – случайность, но разве так уж трудно разузнать, сколько стоит мистер Колин Тернер, а потом заманить его в ловушку? Ведь он никогда не увиливает от ответственности и не будет настаивать на аборте. Несмотря на свою одну-единственную супружескую измену, Колин – джентльмен.

Потому-то он и ехал сейчас в ежегодное «покаянное турне». На этих встречах настоял он сам: в конце концов, Челси – его плоть и кровь; и если уж Колин не может объявить о ее существовании всему миру, он обязан быть честным и признаться в этом ей лично.

Для семьи отговорок хватало. Он вечно куда-то мотался – то на торговые выставки, то в исследовательские поездки, то на конференции; так что очередные выходные, проведенные им вне дома, не вызывали у Элисон подозрений. Однако от собственного вранья Колина тошнило. Огромное количество его знакомых – настоящие мастера обмана. Они лгут женам напропалую: о том, где были и чем занимались, о деньгах – откуда те взялись и на что ушли. Приятели сочиняли очень правдоподобно и гладко, ни капли не мучаясь угрызениями совести. Но Колин всегда был приверженцем абсолютной честности. Какой смысл состоять в браке с человеком, которому врешь?

Однако ради выходных с Челси приходилось кривить душой и ему. К счастью, Элисон никогда не предлагала составить мужу компанию в его путешествиях. У нее была собственная жизнь: спортзал, теннис, дрессировка собаки, благотворительные обеды – бесконечные обеды! – и покупка нарядов для этих обедов. Колин не упрекал жену ни единым потраченным ею пенни. Она работает не покладая рук: поддерживает дом в безукоризненном состоянии, заботится о детях. И о нем, между прочим, тоже.

Колин не относил себя к женоненавистникам. В его подчинении работало столько представительниц прекрасного пола, что он легко мог бы отмести подобное подозрение, приди оно кому-нибудь в голову. И если бы Элисон захотела делать карьеру, Колин был бы за нее рад. Но порой он все же не мог отделаться от мысли, что большинство женщин стало бы счастливее, последуй они примеру его жены. Колин и Элисон Тернер – прекрасная команда. Их роли четко определены. Их жизнь идет, словно отлаженный часовой механизм, а увлечения и дела одного редко мешают увлечениям и делам другого. Вообще-то, не считая одного-единственного непредвиденного обстоятельства, брак у них с Элисон идеальный.

Колин бросил взгляд на часы. Времени предостаточно. Карен и Челси нужно забрать в половине десятого, значит, в отель они приедут после обеда. Заметка о «Приюте у моря» попалась ему на глаза в разделе о путешествиях «Санди таймс»; отель выглядел идиллически. Колин почитал о Пеннфлите в Интернете и решил, что Челси понравится. Можно сходить на пляж или покататься на корабле, там есть пиццерия и кафе-мороженое – его собственные дети были бы в восторге.

При мысли о детях его кольнуло чувство вины: у Райана так называемый свободный год, мальчик окончил школу и перед поступлением в университет уехал отрываться в Австралию; Мишель – студентка второго курса Уорикского университета. Колин безумно ими гордился. Они достигли очень многого. Достигли в основном благодаря Элисон, ее вниманию, которое жена щедро уделяла дочери и сыну, пока те росли: методично помогала с домашними заданиями, возила на дополнительные занятия, всячески поощряла и подбадривала. Нельзя сказать, что Колину было все равно, просто у него такой сумасшедший график работы… Ему редко удавалось попасть домой раньше семи, а к тому времени все самые трудные дела оставались позади. Он, разумеется, оплачивал разные кружки и факультативы, финансировал свободный год Райана и ни за что не позволил бы кому-то из детей взять кредит на обучение в университете. Так что вклад Колина маленьким не назовешь. Но именно усилия Элисон, ее кровь, пот и слезы обеспечили успехи Мишель и Райана. Колин Тернер не баловал своих отпрысков материально, наоборот, учил ценить тяжелый труд. На каникулах они работали: сын – на фабрике, дочь – то в одном, то в другом кафе официанткой. Его дети знают, что такое зарабатывать деньги самостоятельно. Они такие же трудоголики, как и он сам.

При мысли о детях в душе Колина вспыхивала гордость. Но стоило ему представить, что они узнают о грязной тайне отца, – и его начинало мутить. Он хранил эту тайну так долго, что она стала неотъемлемым кусочком сердца, черным как уголь.

Колин свернул с магистрали к заправке, где договорился забрать Карен с Челси. Ему не хотелось мелькать возле их дома на своей машине, поэтому Карен с дочерью должны приехать сюда сами. Их автомобиль останется здесь на все выходные. Пульс слегка участился: заправка – опасный район, Колина могут заметить. Вдруг заедет кто-нибудь из знакомых? Нужно все сделать быстро.

Он оглядел парковку перед «Коста кофе». Ага, вон они, сидят за столиком на улице. Темные волосы Карен зачесаны назад и собраны на затылке в хвост, лицо при полном макияже закрывают огромные солнцезащитные очки; высокие каблуки, джинсы теснее тесного; майка и укороченный розовый пиджак из замши. А рядом Челси.

Каждый раз смотря на нее, сердце Колина сжималось. Она едва доходила Карен до плеча, но весила уже килограмм на семь больше матери. Невысокая, пухлая, бледная, с миловидным лицом и вечно хмурыми бровями. Ребенок одиннадцати лет не должен выглядеть так, словно на его плечах лежат все тяготы мира; однако жизнь с Карен способна ввергнуть в состояние беспокойства и тревоги кого угодно. Челси, похоже, натянула на себя что под руку попалось: розовые леггинсы, разношенные кожаные ботинки и желтую, расшитую пайетками футболку, не полностью прикрывающую живот, – то ли последний писк моды, то ли она маловата, не поймешь. Волосы спутаны, девочке не мешало бы постричься. Элисон ни за что не выпустила бы Мишель на улицу такой… запущенной. Его дети всегда выглядели безупречно.