Принцип меньшего зла - Fly Lost

МакГонаналл замирает, поражённая этой вспышкой, видимо, ей тоже нечасто доводится видеть Снейпа таким, и даже Дамблдор изумлённо поднимает седые брови, обе сразу, только Снейп умеет подымать одну.

Мои руки стынут, хотя в кабинете тепло. Оставить в покое. Я понимаю вас, сэр. Возможно, как никто другой, понимаю. Покой - это много, почти роскошь, сэр. Ни вам, ни мне роскоши не достанется. Я бы обрадовался этой участи, но вы - не хотите, и пусть никто не смеет принуждать вас, мне этого не нужно, я не хочу насилия над вами, и я выталкиваю из себя:

- Н-не надо... - губы не слушаются, пальцам больно - я цепляюсь ими за деревянные подлокотники кресла, меня встряхивает, а по коже растекается знакомый ледяной зуд, но я должен договорить, должен: - Его заставлять... не надо...

Обхватываю себя руками, закрываю глаза, хотя и открытыми сейчас вряд ли увижу что-нибудь, дышу так, словно к моему выдоху сейчас присоединится ещё один, дыши, Хэрри, дыши, ты можешь даже без него, Хэрри. Но без него не получается, я даже не могу произнести своё имя как он, что-то с грохотом рушится слева и ещё где-то вдали, а внутри меня туго сжимается пружина, я не удержу её от выстрела, а должен, Хэрри, дыши, держи.

Меня сгребают за мантию на груди, поднимают одним рывком, шею сзади захватывают сильные безжалостные пальцы, сжимают до боли, треплют, как нашкодившего щенка. Оказывается, он - а это точно он, я слышу, как МакГонагалл просит - аккуратнее, Северус! - он может и так, жёстко, без намёка на тепло, чтобы зубы стукнули... а то ты раньше не знал... Гарри.

Горло прорывает всхлипом, меня бьёт крупная дрожь, но всё уже позади, спасибо ему, это не магией меня колотит, это к психиатру, вы правы, сэр. Только зачем же, профессор, было там, в классе, показывать, что может быть по-другому? Что мне делать теперь с этой разницей, сэр? С этой новой разновидностью Круцио? Добавить к списку своих вопросов? Нет, не стоит, не думаю, что задам ещё хотя бы один.

Я с трудом поднимаю веки, и когда нечётко, сквозь мокрые стёкла очков и слипшиеся от слёз ресницы, вижу перед собой два чёрных провала, я выдыхаю прямо в них, чтобы кануло, достало до дна, проняло даже эту тьму:

- Ненавижу...

Мне холодно, подземелья холодны, хозяин их холоден, когда, презрев каминную сеть, по бесконечным лестницам почти волоком тащит меня в свой кабинет. Через камин быстрее, но тогда ему пришлось бы отдать в моё распоряжение гораздо больше своего тела, чем сейчас, когда только его пальцы тисками сжимают запястье. По дороге он не говорит ни слова, он выговорился у МакГонагалл, наверное, на годы вперёд, а бешенство можно выразить и так, плотно стиснув бледные губы, раздувая крылья носа.

Там, наверху, пока я никчёмной тряпкой валялся в кресле, Снейп дал согласие и пресёк упрёки двух директоров, мёртвого и нынешнего, одной фразой:

- Ни с вами, Минерва, ни, тем более, с вами, Альбус, я не стану обсуждать свои методы, и если вас это не устраивает, ищите другого... наставника.

Мне показалось, он хотел сказать «дурака». Всё-таки показалось, наверное. Дурак здесь я, едва поспеваю перебирать ногами по ступеням, но если упаду, он не станет меня подымать, ведь я его ненавижу, я ему это бросил в лицо там, при МакГонагалл, когда корчился от его жестокости. А он только дёрнул краем рта - улыбнулся так, наверное. Плевал он на мои чувства с Астрономической башни... Особенно теперь, получив от МакГонагалл карт-бланш и имея возможность сотворить со мной всё, что пожелает. Мне ведь больше не нужно убивать Тёмного Лорда, а угомонить непослушную магию можно и радикальным способом.

В кабинете Снейп коротким взмахом палочки и резким «Инсендио!» разжигает камин, толкает меня на жёсткий стул и нависает сверху, упираясь руками в стол за моей спиной. Он так близко, что я мог бы сейчас дотянуться губами, если бы совсем чуть-чуть подался вперёд. Но моего безумия на это не хватает, я только слушаю, как колотится в рёбра сердце, растираю запястье, на котором к утру, без сомнения, нальётся синяк, и упускаю момент, когда ещё мог отвернуться и не смотреть ему в глаза.

- Не знаю, в какие игры вы играете, Поттер, - выплёвывает Снейп мне в лицо, - но имейте в виду следующее: я не Минерва, на меня это не действует. Вам понятно?

- Да, сэр, - какие же ещё здесь варианты ответа...

- Надеюсь. Далее. Вы будете слушаться меня беспрекословно. Вы прекратите изображать из себя истеричную обморочную мисс - это ваше первое задание. Вы отставите в сторону метания вашей нежной души, или что у вас там имеется, и сосредоточитесь на занятиях. Это не девичий будуар, это школа магии. Я напоминаю, вдруг вы забыли.

- Я помню, сэр.

Он бы меня сейчас ударил, наверное, но у него ведь поразительный самоконтроль, не то что у меня. Он просто отходит к камину и говорит уже оттуда :

- И ещё, Поттер. Если вы ещё хоть раз позволите себе на Высших Зельях игнорировать задание и смотреть... по сторонам, я тут же отстраню вас от занятий.

И вдруг добавляет с кривой усмешкой:

- Если вы, конечно, сами не желаете прекратить изучение моего предмета. Диплом вам дадут и без этого.

Даже оттуда, издалека, слова горчат, словно я опять вдыхаю запах полыни, которым пропиталась его мантия. Что он говорит? Я не хочу...

- Я не хочу прекращать занятия, профессор. Позвольте мне продолжать курс.

Снейп нехотя кивает.

Он заметил, что я смотрел на него на уроках, заметил, иначе не было бы той едва уловимой заминки в суровом предупреждении. Я так часто пытался понять Снейпа, что, наверное, могу различить в его словах даже самую лёгкую тень истинного смысла. Не сметь на вас пялиться, профессор. Я понял. Я попробую. Я начну прямо сейчас. Возможно, так и вправду будет лучше.

И следующие наставления Снейп даёт моей макушке:

- Очищайте сознание ежевечерне, перед сном, приступайте прямо сегодня. Если среди дня почувствуете, что нервничаете, раздражены или злитесь - не ждите вечера, начинайте сразу же. И не вздумайте посчитать это поводом отменить вечернее очищение. Вам напомнить, как это делается?

- Я помню, сэр. Я иногда пользуюсь этим, чтобы...

- Лжёте, Поттер, - перебивает он. - Или ваше «иногда» означает не чаще, чем раз в году. Иначе вы были бы в куда лучшем состоянии.

Я только пожимаю плечами, глядя в пол. Снейп волен верить или не верить мне, а я не лгу.

- Извольте смотреть на меня, когда я с вами разговариваю.

Что ж вы, профессор, никак не определитесь, а?.. То не смотри на вас, то смотри...

- Хорошо, сэр.

- Я жду вас в этом кабинете завтра и ежедневно в семь вечера. Идите, вы свободны.

Он размашисто шагает к столу, садится, берёт перо, разворачивает свиток - стол завален ими - и почти без паузы раздражённо в нём черкает. Я не свободен, сэр, я пересмотрел своё решение, мне ведь запретили смотреть только во время занятий, я же не могу лишить себя...

- Поттер! Вам ещё что-то нужно от меня?

Нет, сэр, я только посмотреть...

Но, конечно, вместо этого говорю:

- Мне жаль, сэр.

- О чём это вы?

В его голосе предупреждение и угроза одновременно, но мне не страшно.

- О том, что вас вынудили заниматься мной. Я не хотел, чтобы... чтобы так.

Этот взгляд мог бы посоревноваться в действии с Сектумсемпрой, если бы Снейп наполнил его магией.

- Ни ваши, ни мои желания не являются центром мироздания. Можете успокоить то, что у вас там вместо совести, Поттер. Идите.

И Снейп снова утыкается в чьё-то, без сомнения, бездарное, эссе.

Спокойно. Он всегда такой. Он со всеми такой. А то, что я не хочу быть со всеми - так это не его забота. Мерлин мой, да он прибил бы меня на месте, если бы знал, чего я хочу. Надо уходить, пока я не сказал что-то, что спровоцирует атаку посерьёзнее, чем швыряние банками с сушёными тараканами. Я ещё помню, он может.

И я ухожу.

Глава 4. Праздничные забавы

Гермиона ведёт себя так, словно я тяжело болен и мне стоит только попросить чего-нибудь, стакан воды, к примеру, и подруга тут же сорвётся выполнять.

Мадам Помфри требует, чтобы я приходил чуть ли не каждый день на осмотр. Не знаю, что она хочет обнаружить - физически я в порядке. Тёмные круги под глазами, встречающие меня каждое утро в зеркале - это оттого, что я допоздна очищаю сознание, не иначе.

Я за три дня окончательно вычислил и рассмотрел спусковой механизм своих стихийных выбросов. Меня не накрывает ни на Чарах, ни в теплицах профессора Спраут, ни на Трансфигурации. Потому что катализатор моих срывов остаётся неизменным, и никто другой не способен настолько вывести меня из равновесия.

На следующий же день Снейпу приходится применять Репаро к своему книжному шкафу. Отчего-то первыми всегда страдают стёкла. Я и сам себя чувствую стеклом, готовым разбиться от лёгкого щелчка. Если только щёлкать будет он. Сравню язык его с кнутом... м-да.

Но даже если Снейп молчит, мысли нельзя выставить из головы так же легко, как закрыть за собой дверь кабинета и убрать зельевара с глаз долой. Они не оставляют мою голову в покое даже вечером в спальне, благо она у меня отдельная - я же герой и всё такое... И вместо того, чтобы послушно исчезнуть из головы, как и положено при правильно исполненном очищении, мысли скачут как блохи. Вот совсем как сейчас.