ЯЗЫК МОЙ — ВРАГ МОЙ - Артур Прокопчук

Власти Российской империи стремились распространить и закрепить свое влияние на беларуское население с помощью религии и привычного инструмента, московской православной церкви. Значительная роль отводилась православию, средствам культурно-духовного воздействия, в том числе, для искоренения "польского влияния". Были закрыты Полоцкий (1820 г.) и Виленский (1832 г.) университеты, запрещен беларуский язык в школах и православных церквях, ликвидирована униатская церковь (1839 г.), где служба шла на родном для паствы языке. Закрывались беларуские униатские школы, где преподавание шло на беларуском языке, создавались русские школы.

После народного восстания в 1863 году под началом Кастуся Калиновского в Польше, Беларуси и Литве было запрещено всякое книгопечатание на беларуском языке (1867 г.). Однако, несмотря на это, в культуру, в народное самосознание смогли внести значительный вклад, печатавшиеся на польском и русском языках, многие ученые и литераторы беларуской земли, в том числе, Винцент Дунин-Марцинкевич, Францишак Богушевич, а позже и Янка Купала. И только окончательно обрусевшие представители образованных слоев населения края, как Достоевский или Глинка, могли перечеркнуть свои родственные связи с Литвой-Беларусью. Ни Адам Мицкевич, ни Ожешко, ни многие другие, разбросанные по миру литвины-беларусы, не забывали своей исторической родины.

Особенно надо отметить веками проживающие в Беларуси еврейские диаспоры, сделавшие свой неоценимый вклад в общенародную культуру, в становление современного беларуского, литературного языка. Многие писатели, художники и религиозные деятели разбросанного по миру иудейского племени нашли здесь свою родину. Язык, на котором говорили несколько столетий евреи ("идиш"), вобрал в себя много слов и терминов беларуского языка. Впрочем и беларусы не гнушались использовать яркий и образный "идиш". Терпимость и привычка жить в таком многоязычном, многоукладном и многоконфессиональном окружении выгодно отличали беларусов-литвин от соседствующих антисемитов.

 Униатство долго оставалось одним из узловых моментов политического движения в Беларуси и влияло на развитие беларуской общественной мысли, но не могло преодолеть запрет на издание газет и журналов на беларуском языке. Только в период подготовки к восстанию 1863 года один из его руководителей, беларуский шляхтич Кастусь Калиновский, налаживает выпуск латиницей, первой нелегальной газеты на беларуском языке, "Мужiцкая прауда", большинство материалов для которой он пишет сам под псевдонимом "Яська-гаспадар з-пад Вiльнi". С июля 1862 г. по июнь 1863 г. вышло 7 номеров газеты. Ее материалы были обращены к простому беларускому мужику и проникнуты призывами подняться на борьбу с "маскалями", с русским царем, русскими помещиками.

Вызревала в беларуской среде идея о "беларуской нации", о федеративной самостоятельности народа после уничтожения царизма. В демократическом подполье Петербурга, в среде революционеров-народовольцев, в "Народной воле", готовились акции уничтожения царя. Беларуский шляхтич Игнат Гриневицкий, студент Технологического института, осуществил теракт в столице Российской империи. На весь мир прозвучал взрыв на набережной Екатерининского канала, где был убит Александр II. Именно, в Петербурге стал тогда выходить первый, нелегальный журнал "Гомон — Белорусское соцiально-революцiонное обозренiе" (1884 год), а позже было образовано на основах товарищества ("суполка" - бел. яз.) легальное издательство "Загляне сонца i у наше ваконца" (1906 год). В этом же году стала выходить на латинице и кириллице первая беларуская газета "Наша доля". До Первой мировой войны издательство в Петербурге успело выпустить более 100 тысяч экземпляров беларуских книг и брошюр.

 В начале ХХ века возрождению традиций беларуской культуры во многом способствовала активизация национального движения, стала регулярно печататься в Вильне общебеларуская газета "Наша Нiва". Расцветал талант будущих классиков современной беларуской литературы — Янки Купалы, Якуба Коласа, Максима Богдановича, Цётки и др.

1-ая мировая война заставила активизироваться самых передовых деятелей беларуской нации. Конечные результаты этой войны еще раз ударили по беларускому самосознанию. Подписанный большевиками Рижский "мирный договор" расчленил народ надвое, разорвал судьбы и лишил будущего миллионы беларусов.

Якуб Колас, еще "непуганный" в следственных кабинетах ГПУ, написал после Рижского договора 1921 года, написал после того, как беларускую нацию располовинили между Польшей и Советами:

Нас падзялiлi. Хто? — Чужанiцы,

Цёмных дарог махляры.

К чорту ix межы! К чорту гранiцы!

Нашы тут гонi, бары!

Думаю, что и перевода на русский язык не требуется.

Покончив, в прямом смысле слова, в 1918 году с правительством Беларуской Народной Республики (почти все члены правительства были уничтожены), Советская власть ослабила административные вожжи управления культурным процессом. На несколько лет наступила "золотая пора" для развития беларуской самобытности — литературы, искусства, театра, кино. Советам было недосуг — на всех "братских республик" не хватало ни времени, ни "красных профессоров".

В эти годы, в начале 20-х, временно сложились наиболее благоприятные условия для развития национальной беларуской культуры. В республике проводилась политика беларусизации. Начали работать беларуские школы, был образован Институт Беларуской культуры. На его основе в 1929 году была создана Академия наук Беларуси.

Однако, "не долго музыка играла", с начала 1930-х годов поступательный процесс роста беларуской культуры был прерван, поскольку возобладал жёсткий идеологический контроль, были репрессированы многие деятели беларуской культуры и науки, настало время абсолютной русификации всей жизни республики.

Русификация Беларуси приняла в начале форму борьбы с "нацдемовщиной" (национал-демократией), а потом естественным образом перешла в "Большой террор", как назвали западные историографы вакханалию борьбы за власть Сталина и его окружения, начавшуюся в конце 20-х годов.

Об этом времени можно прочитать в кратком очерке Сергея Крапивина с характерным названием — "Юрка Листапад — последний непуганый белорус" (Экспресс-новости, http://www.expressnews.by/archive_2007_04.html).

Борьба советских чекистов с "нацдемовщиной" в Беларуси порождала в головах у этих людей такие химеры, как "листопадовщина", "прищеповщина" и далее, по списку, всех репрессированных беларуских литераторов. Из очерка С.Крапивина: ""листопадовщина", а также "прищеповщина" и тому подобная "нацдемовщина", — это когда трое и более человек собираются вместе и начинают общаться по-белорусски. А если к тому же один из них является специалистом в белорусской истории или филологии, то стопроцентно готово дело — контрреволюционная организация".

В предвоенные, советские годы беларуский язык фактически перестал быть государственным языком и под предлогом "двуязычия" республики был вытеснен из всех сфер общественной жизни. Ну, а после войны денационализация Беларуси пошла полным ходом и за два послевоенных десятилетия не было подготовлено ни одного учителя беларуского языка, проходила плановая ликвидация школьной сети с беларуским языком обучения.

В послевоенное время школой прививалась устойчивая мысль о превосходстве русского языка над всеми остальными. Приводились высказывания Ломоносова и Маяковского, Фридриха Энгельса и "гения всех времен и народов". Это так втемяшивалось в сознание, что у меня, привыкшего к многоязычию нашей семьи, где можно было говорить на беларуском, русском, польском или немецком, выработалась неприязнь к школьным урокам родного, беларуского языка. Уроки беларуского велись знающей, но запуганной до предела, старушкой (так мне тогда казалось, хотя было ей, наверное, около 35–40 лет). Она могла упасть в обморок от любого "вольнодумства", но где мне было тогда понять, и что я мог знать о том, что пережила беларуская литературная и педагогическая интеллигенция в 20–30-е годы борьбы советской власти с "нацдемовщиной". Что мы знали о советской государственной политике выхолащивания национальной культуры, уничтожения беларуского языка и местных национальных кадров.

 "Школа доделает то, чего не сделала армия", кажется так сформулировала Екатерина II свою политику относительно всего народа Великого Княжества Литовского. Верные ее заветам, русские, а позже и советские, реформаторы насиловали беларускую культуру, беларускую школу, беларуский язык.

Мне до сих пор стыдно, хотя и не моя в том вина, стыдно за воспитанное советской школой пренебрежение к своему родному языку, за незнание истоков и корней беларуской истории, так тщательно выутюженной под недремлющим оком функционеров советской национальной политики. Беларуский язык в наши школьные годы медленно, но верно, с помощью всяких инструкций и, непостижимого нашему уму, чиновничьего рвения, выдавливался из жизненного обихода из средств массовой информации, переставал звучать на радио, беларуские слова заменялись уродливыми поделками из русского.