Американская разведка во время мировой войны - Томас Джонсон

Пленные германские солдаты, измученные и голодные, были легкой добычей для разведывательного отдела. Надо было быть железными людьми, чтобы, выйдя из ада сражения, не отвечать ни на какие вопросы, когда обещают папиросу, пищу, сон. Большинство прусских офицеров старого поколения отказывалось давать показания. Остальные сдавались и рассказывали все, что знали, часто не отдавая себе отчета в серьезности значения своих слов. Существовали всевозможные способы заставить их заговорить.

У одного из пленных, имевшего вид человека, умеющего ценить земные радости, добродушно спросили на превосходном немецком языке, нравится ли ему мюнхенское пиво. Он тотчас же ответил:

— О да, господин лейтенант, еще бы!

И после этого дело пошло.

На людей более суровых прекрасно действовала небольшая доза дисциплины.

Знакомая команда: «Achtung!» (внимание!), которую выкрикивали так, как это имели обыкновение делать немецкие сержанты, часто оказывала свое действие.

Пленные — это была настоящая ахиллесова пята немцев, ибо в германской армии было три элемента, не питавших никакой любви к Германии, а именно: эльзасцы, поляки и датчане. Были еще элементы, не любившие Пруссию, — саксонцы и южные немцы. Некоторые офицеры разведки всегда начинали с того, что обходили ряды пленных, опрашивая каждого, не поляк ли он. Все поляки немедленно подвергались допросу, ибо они говорили охотнее, чем немцы. Французы умели разговаривать с эльзасцами, и многие из них дезертировали к французам. Они дезертировали также к американцам, и за несколько дней до наступления на Сен-Мийель германский командующий генерал Фукс приказал отвести 77-ю запасную дивизию в тыл, так как из нее дезертировало столько солдат, что он считал эту дивизию ненадежной.

Беседа немцев с разведывательным отделом штаба

Войска, возвращавшиеся с Восточного фронта, говорили очень охотно. Они причинили немцам больше зла, чем принесли пользы. Они подверглась влиянию большевизма. Значительное число солдат не хотело больше сражаться, тотчас же сдавалось в плен и рассказывало обо всем, что знало. Многие солдаты были сторонниками революции в Германии.

Но случалось и так, что люди, бывшие врагами революции, — старые пруссаки, — невольно давали очень полезные сведения.

На третий и четвертый день сражения на Маасе в Аргоннах, 28 и 29 сентября, генерала Першинга больше всего интересовал вопрос, когда немцы смогут подтянуть свои резервы, чтобы остановить наше наступление. Мы застигли их врасплох, но им все-таки удалось достаточно продержаться, чтобы начать подтягивать свои резервы. Эти резервы приближались. Сколько времени мы могли бы еще продолжать свое усилие? Когда нам следовало остановиться, чтобы реорганизовать свои силы и подготовить второй удар?

Объезжая линию фронта, генерал Нолан прибыл на участок 35-й американской дивизии; он заметил, что она больше не продвигается вперед. Немцы начали контрнаступление. Была захвачена небольшая группа пленных. Их новая форма и цветущий вид поразили начальника разведывательной службы.

— Ну, далеко-то вы не пойдете! — сказал он. — Мы вас отбросили повсюду на расстояние девяти или десяти километров.

Возмущенные немцы не удержались и ответили:

— Долго это не будет продолжаться. Мы из 52-й дивизии и целый месяц отдыхали. Нас послали, чтобы остановить американцев; только мы и можем это сделать. Вы взяли в плен несколько человек, но осталось много других, которых вы не взяли. И затем скоро прибудут новые войска. Вы не сможете больше продвигаться вперед.

Генерал Нолан отправился к генералу Першингу.

— Сожалею о том, что я приношу вам дурное известие, но германские резервы находятся в пути. Одна из лучших дивизий, 52-я, уже прибыла и остановила наступление 35-й американской дивизии. Солдаты отдохнули, поправились и полны энергии, между тем как солдаты 35-й дивизии уже утомлены. Нам трудно будет держаться, а немцы ждут еще подкреплений.

Над нашим первым наступлением нависла большая угроза. Без помощи подкреплений фронт нашей 35-й дивизии был бы прорван 52-й дивизией.

Пленные из 52-й дивизии, состоявшей исключительно из отборных солдат, не имели ни малейшего намерения дать нам полезные сведения. Но с ними обошлись чрезвычайно ловко, следуя принятым нами правилам: всегда опрашивать пленного на его родном языке, без свидетелей, не делая никаких письменных заметок и… натощак.

По приказу генерала Першинга пленных по прибытии в лагерь немедленно кормили и давали пачку табаку. Приготовление пищи для пленных было поручено двум немецким поварам. Но, вопреки этому приказу, прибывавших пленных не всегда кормили сразу. Сначала офицеры разведки отбирали тех, кто казался им посмышленнее и в то же время имел вид человека слабохарактерного. Пока другие ели, этих допрашивали.

Быстрый способ произвести на пленного впечатление заключался в следующем. Его спрашивали:

— Как поживает ваш полковник Шмальц? (или называли другое имя в зависимости от полка, из которого был солдат).

Тогда пленный думал: «Этот человек о нас много знает. Почему же не отвечать на его вопросы?»

Очень хорошим средством завоевать доверие было также предложение послать через Швейцарию письмо семье пленного, причем подобные обещания всегда выполнялись.

Немцы пользовались другими средствами, чтобы заставить заговорить американцев. По мнению одного офицера германской разведки, наиболее надежным средством было собрать нескольких американцев, принадлежащих к различным родам войск, и затеять спор о том, чье оснащение лучше. «Тогда вы узнаете все, что вы хотели бы знать».

Пленные невольно давали сведения, разговаривая между собою. Когда они прибывали из боя, их бегло опрашивали о положении в их частях. Затем после тщательного допроса с целью выявления малейших сведений о Германии и ее армии, их распределяли по концентрационным лагерям. Но даже там они не ускользали: от разведывательного отдела. Одетые в такую же грязную и оборванную германскую форму, как пленные, офицеры разведки, говорившие по-немецки, смешивались с толпою пленных и слушали разговоры.

Истинная история одного американского шпиона

Эти «враждебные уши» не всегда принадлежали американцам. Иногда американской разведке помогали немцы.

Один профессор германского университета, об имени которого следует умолчать, работал по заданию капитана Санфорда Гриффита. Переодетый офицером, он проник в офицерскую тюрьму и собрал там важные сведения. В награду за сотрудничество подобного характера разведывательный отдел направил после войны двух немцев в Америку и помог им отделаться от обвинений, так как даже республиканская Германия была для них опасна.

Как-то один пленный германский офицер, усаживаясь на стул перед началом допроса, сказал:

— Значит, вы — капитан Гриффит? Мы вас знаем. Мы превосходно осведомлены обо всех ваших действиях.

Другого германского офицера, пытавшегося лгать, следующим образом заставили говорить правду. Начальник разведки 1-й армии полковник Вилли Хоуэлл сказал пленным офицерам, что их не заставляют отвечать на вопросы, но если они на них отвечают, то должны говорить правду.

Этот германский офицер нарочно давал сведения, которые тотчас же были признаны ложными. На следующий день полковник Хоуэлл инсценировал церемонию разжалования; он сорвал погоны с офицера, который солгал, несмотря на то, что к нему отнеслись хорошо. В разгаре церемонии обвиняемый не выдержал… и заговорил.

Один немецкий подполковник, захваченный во время сражения на Маасе в Аргоннах, дал в результате мягкого обращения очень важные сведения о положении в германской армии. Этот немецкий подполковник был тогда такой же достопримечательностью, как первый австрийский пленный на Западном фронте, с которого полковник Хоуэлл приказал написать портрет в красках, чтобы в будущем солдаты могли отличать австрийца от немца.

Разведывательный отдел изучал все, не пренебрегая ничем, даже одеждой и снаряжением убитых и раненых на поле сражения. Каждую ночь храбрая боевая труппа разведки искала на поле сражения сведений, часто покрытых пятнами нашей или немецкой крови.

Каким образом офицер разведки мог собрать, подобно сыщику, все эти незначительные мелочи и сделать из них вывод о важных фактах? Мы сейчас это покажем, приведя краткую сводку из донесений разведки 1-й американской армии как раз перед большим наступлением в районе Мааса в Аргоннах.

Краткая сводка из донесений разведки 1-й армии

20 сентября

1-я гвардейская дивизия. На расстоянии 1 км к западу от Авокура найдено тело офицера, убитого при первом неприятельском наступлении 18–19 сентября. По-видимому, этот офицер недавно прибыл из Потсдамского запасного батальона и принадлежит к 1-му пехотному полку 1-й гвардейской дивизии. Однако без других доказательств нельзя твердо установить наличие этой дивизии. Эта дивизия была отведена от Лана (Лаона) 4 сентября. Местность, где было найдено тело, приблизительно соответствует предполагаемой границе между 37-й и 53-й запасными дивизиями, но, вероятно, в настоящее время входит в расположение 37-й дивизии.