Ида - Александр Евгеньевич Чигаев

Ребе серьёзно задумался.

— Что вам сказать многоуважаемый доктор Паис. Мне трудно ответить на ваш вопрос. В Якутии я ни когда не был, и вообще, дальше Жмеринки не выезжал, а в Талмуде на сей счет ни чего не сказано. И я вам еще больше скажу. Хотите, я его сейчас обращу в нашу иудейскую веру? И это вам будет стоить всего ничего, скажем так, три бутылки водки. Что бы вы ни подумали, что я стяжатель и рвач, это будет, что-то вроде пари. Вы же знаете, что мне нельзя держать пари, ведь я ребе, так что будем считать, что это оплата за работу.

Тут доктор Паис задумался. Конечно, очень интересно посмотреть, как ребе будет приводить к вере якута, но и денег было жалко. Интерес победил. Доктор Паис задумался, ему нужно было резко осложнить задачу ребе.

— Я согласен ребе, но запомните, только с полного согласия Якута.

Паис ни когда не разговаривал с Якутом, поэтому ребе тут же понял, что пари он выиграл. На любой вопрос, который задавали Якуту, тот всегда отвечал одинаково.

— Да, хозяин.

Других слов он и не знал. Мало того, доктор Паис и не догадывался, что ребе всегда с собой носит свою машинку, так, на всякий случай. Ребе подошел к Якуту и тут же задал ему вопрос.

— Ты хочешь принять иудейскую веру, эта самая правильная вера на Земле?

Якут тут же и ответил.

— Да, хозяин.

Видимо, хмель совсем разгорячил души спорщиков. Они схватил Якута под руки, и потащили его в подвал, где он проживал. За всем этим наблюдал дед Бурмака, который сидел на лавочке возле своего двора. Через пять минут из подвала раздался душераздирающий крик Якута, а еще через несколько секунд Якут выскочил на улицу и как горная лань, а не как северный олень, помчался в сторону Слободки, на ходу застегивая штаны. Два «крестных отца» Якута вышли из подвала.

— Что-то я не понял ребе. Вы ему сделали обрезание или кастрировали его? Он так орал, как бык во время кастрации. Насколько я знаю, вы же все это дело проделываете совершенно безболезненно. Кстати, а куда убежал Якут, что то его не видно?

Тут в разговор вмешался дед Бурмака. Хоть у него и не было сегодня Пасхального дня, но он так же находился под оковитой и был в прекрасном расположении духа.

— Якут, наверное, побежал в Якутию, на север, но так как ребе лишил его кусочка стрелки компаса, то сбился с курса и побежал в сторону Слободки, то есть на запад. Там Якутии нет, там Молдавия.

Якута не было видно целую неделю. Все уж подумали, что Якут все же вернулся на верный курс, и, обогнув город Кишинёв, пошел пёхом до Якутска, но Якут вернулся. Мало того, он вернулся с молодой красивой девушкой. Она была дочкой дворника татарина со Слободки. Дед Бурмака все в жизни познал и тут же добавил.

— Якут прибежал к татарину со своим новым паспортом, который он держал в руках без крайней плоти. Татарин подумал, что Якут принял мусульманскую веру. Наверняка он задал Якуту тот же вопрос, что и ребе, только изменил веру на мусульманскую. Якут, ты, что принял мусульманство? Вы же понимаете, Якут ответил понятно. Да, хозяин. И евреи, и мусульмане соблюдают обряд обрезания. Вот он дочку ему и отдал. Теперь ребе вам нужно поженить молодых, другого выхода у вас нет. Не будет же жить Якут в грехе, а вы его, так сказать крестный папаша.

Двор скинулся деньгами, иначе ребе ушел бы в полный отказ и на русскую православную Пасху их поженили. Мусульманка и еврей Якут, такого в Одессе еще не было. Но на этом заботы ребе не окончились. Жена Якута рожала раз в год, а иногда и два раза и все время мужское население. Ребе измучился бегать к Якуту со своей машинкой, там денег, уж точно не давали. Мало того, ребе вызвала к себе главный раввин Одессы.

— Послушайте нас внимательно ребе. Якут ходит каждую неделю в синагогу и требует от общины денег. Ему нужно кормить семью, и я его прекрасно понимаю. Денег мы ему пока даем, но если так пойдет и дальше, то деньги кончатся окончательно. Лучше бы вы его кастрировали, как говорит доктор Паис.

При военном коммунизме детей у Якута отобрали, хотя ни кому и в голову не пришло заниматься беспризорниками, которые наводнили Одессу со всей России, и отправили их в детдом. Жена мусульманка перестала рожать. Якут продолжал работать дворником на Михайловской улице.

6. Натан и Белла.

Все произошло так, как и говорил доктор Гойхман. Хорошая жизнь быстро окончилась. Антанта, будь она не ладна, села на свои пароходы и отчалила из Одессы в свою Европу, с ними попутно уехали и богатые одесситы, те, кто поумнее, а вот не очень далекие таки остались. Может, пожалели денег, а может и по слабоумию, решили переждать Советскую власть в Одессе. Сколько она продержится, месяц, два, а по заграницам мотаться, это расходы. Вот тут они ошиблись. Советская власть пришла в серьёз и надолго. В Питере и Москве уже перестали расстреливать, ибо всех кого могли, расстреляли, а вот в Одессе только и началось. Если в столицах расстреливали по идейному принципу, то в Одессе расстреливали в основном зажиточных людей. Сия участь миновала жителей Михайловской улицы, а вот доктор Гойхман здорово ошибся, за ним пришли на второй день после окончательного провозглашения Советской власти. Пока его сын воевал с басмачами, на Туркестанском фронте, ребята из красной дивизии товарища Котовского быстро реквизировали ценности у доктора Гойхмана, а заодно, так, забавы ради расстреляли и самого доктора Гойхмана, чего там мелочиться. Теперь тайну Лейзерсонов-Медведевых ни кто не мог раскрыть. Возможно, доктор Гойхман и рассказал бы обо всём, но у него ни кто и не спрашивал.

С приходом Советской власти в Одессу тут же исчезли все харчи. У многих одесситов тут же появился вопрос, на который так и ни кто не ответил. Почему там, где Советская власть, тут же пропадают продукты? Вот еще неделю назад они были в изобилии, а сейчас нет. Мало того, и штанов нет. Неужели можно всё съесть сразу партийным работникам, так они же сразу и лопнут. Для Одессы наступили не лучшие дни. Натан работу нашел быстро. У» Горбатого» моста организовалась артель по выплавке чугуна. Лили чугунные кольца для печек. Не все получалось, было много брака, но с приходом