Чернила под кожей - Дейрдре Салливан

И вот теперь оближи губы и приступай к работе.

Ночь. Мне можно не пытаться не шуметь, не нужно притворяться, что я сплю. Мамы дома нет. Машины, разговоры, кошки, мусорные баки — звуки снаружи льются в уши, ждут, пока я их переварю, распределю по категориям. Серый шум поет мне колыбельную.

Наш новый дом немытый, грязный. Потертый клон других домов в округе. В нашем районе дешевая аренда, живут тут в основном студенты, приезжие и прочие товарищи, сводящие концы с концами. Я так устала от сведения концов, решила я, разглядывая трещины на потолке, рисующие сердце, дерево, созвездие. Устала от счетов, балансов, плюсов и минусов.

Минус: все плохо.

Плюс: все лучше, чем раньше.

Глаза слипаются. Последняя отчетливая мысль, взлетевшая в мозгу, пока я засыпала: счастлива ли я? Проснувшись, я не нахожу ответа. Иногда бываю. Может быть. Но не в темноте.

Болезненный и маленький рисунок

Вот что я рисую.

Девочку с огромными глазами, что держит ножны, словно это меч.

Силуэт руки, неловко растопыренные пальцы и тень, отбрасываемую ими.

Простое сердце, как на открытках, с цветами, голубями и стрелой, и надпись: «Кто угодно».

Причесаться. Хвост. Зубы. Глаза. Трусы. Легинсы и лифчик. Школьная форма. Крем для рук. Сумка. Ланч в упаковке. Завтрак. Посмотреться в зеркало. Она сегодня дома, но устала. Чмокнуть ее в щеку и уйти.

Лак на ногтях сдирается и выглядит дешево. Сижу в автобусе, слушаю свой Walkman, который мама принесла из благотворительного магазина. Надеюсь, что выгляжу как хипстер, а не нищая. Ни один знакомый мой не ходит с Walkman. Но мне он нравится — стена из музыки между мной и миром. И даже музыка мне не нужна, такую стену я могу построить просто так — это мой дар. Я могу вот так сидеть, отгородившись, и забывать о том, кто я такая и что делается у меня внутри и вокруг меня.

Я научилась этому еще малышкой. Этому и классикам. Ты в своем теле, но при этом далеко. Ничего не чувствуешь. Ты — это не ты. Другая девочка. Глаза закрой и сфокусируйся на том, где тебя нет. Думай о цвете, что бежит под кожей. Волны чернил рисуют розы, ветви и сердца.

Музыка помогает запустить этот процесс. Теперь он мягкий, для прогулок, дома и автобусов. Меня здесь нет, но я могу помыть окно или прочистить туалет. Как робот, который помнит, где он есть.

Когда я делаю домашку, музыка в плеере мне помогает сфокусироваться, шум из наушников перекрывает мир. Я всегда стараюсь выполнить работу хорошо, пускай мои труды никто и не повесит в рамочку. На колледж я вряд ли накоплю, даже со стипендиями. Которые мне вряд ли положены, учитывая, что папа неплохо зарабатывает. Не как банкиры там, но много. Иногда дает нам деньги. Чтобы с чистой совестью вещать, что нас поддерживает.

Она получит его деньги, когда начнется суд. То есть дата неизвестна. Развода ей придется ждать несколько лет, но можно официально оформить раздельное проживание. «Еще не так много времени прошло, — говорит она. — Я не хочу спешить».

Я спрашиваю, не собирается ли она к нему вернуться.

«Нет, но…»

Я спашиваю, что значит «но».

«Я не хочу, чтоб выиграла она».

Не то чтобы я собиралась поступать, но хочется осознавать, что я могла бы, если бы хотела. Ходила бы на пары вместе с Томом, жила бы дома. Больше денег. Больше работы. Чтобы не чувствовать себя неправильной, когда разъедутся все мои знакомые. Поэтому я учу уроки, даже если времени свободного чуть-чуть.

Разрывы в коже обычно заживают. Они недолговечны. Чтобы оставить шрам, нужно резать глубже. Мало кто, правда, понимает, насколько наша кожа необычна и сложна. Слойка из плоти. Складки древних кружев. Дырявые, твердые, сухие.

Я на работе сегодня допоздна, что может быть ужасно или вполне неплохо — в зависимости от покупателей. Количества их и настроения. Мне нравится быть очень занятой или совсем свободной, чтобы поделать что-нибудь еще, когда пополнены запасы и выкладка произведена, полы помыты и столы протерты. Выкладку нужно делать правильно: двигать товар поближе к краю полки, повернуть его лицом. Чтобы казалось, будто товара много. Что все в порядке. Людям нравится, когда все в норме.

Татуировщикам не обязательно учиться в колледже, но я хочу побольше разузнать об изобразительном искусстве, его истории, о разных техниках. Я ни одного татуировщика не знаю. Кажется, что пару лет проходишь стажировку. В Японии, Соединенных Штатах или даже в Лондоне будет неплохо поучиться ремеслу.

Свою тату-машинку я сделала сама, но ни на ком опробовать ее не стану, даже на себе — она нормально не стерилизована. Еще чернила, которые я в состоянии купить, ужасны. Я ни на ком не стала бы ими рисовать. Ну, может быть, на папе. Я знаю несколько особых слов, которые неплохо бы смотрелись у него на лбу. На лбу, на кулаках или в промежности. На отвратительных его частях. На глазах, губах и мозге.

Хочу купить нормальные чернила, которые используют в японском боди-арте: богатые и яркие цвета, как у самоцветов и рождественских гирлянд. Которые не нужно обновлять даже спустя годы. Еще нужна искусственная кожа, но ее достать я не могу. Лаурина кредитка используется только для тех вещей, которые хочет купить сама Лаура. Ей не понравится, если я деньги украду. Я злюсь на нее часто, но она мне мать. Последняя надежда. Так что я беру свиную кожу в лавке мясника, что рядом с магазином. Дешевле и ближе к настоящей.

Проблема только в том, что через некоторое время свиная кожа начинает неприятно пахнуть. Звучит так, будто я делала все это много раз, но нет. Я могу вечность планировать тату и рисовать эскиз, и чернила дорогие, даже самые дешевые. Но мне хочется делать тату чаще. Стать настоящим мастером.

Свои работы я снимаю на старую мамину камеру, которую она все ищет, а я украла. Если б она знала, то взбесилась бы, но, думается мне, ищет камеру она только потому, что думает, что я ее украла. На телефоне камера сломалась. Он дешевый. Нужен только, чтобы она звонила.

Вот как оставить шрам: пойдет что-то горячее или холодное, сталь или лазер. Кожу можно содрать или клеймить. Раньше мастера