Сказка про наследство. Главы 1-9 - Озем
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Потише, потише, уважаемый… гражданин. Я вас понял.
– Что поняли?
– Что вы не быдло. Удовлетворены? Тогда успокойтесь. Не нужно на меня наскакивать. Давайте по-хорошему. Скажите, кто вы и что у вас за вопрос. Может, вы совсем не по адресу.
– Вот и нет. Как раз по адресу. К вам, то есть.
– Ко мне?
– К вам, к вам. Ведь вы – Максим Маратович Елгоков. Ваше имя значится в списке членов Правого Блока. Вы из команды господина Чигирова. Газеты прочат вас в главы одного из районов – естественно, если Чигиров станет мэром Кортубина. Так сказать, молодая многообещающая звезда на Кортубинском политическом небосклоне. Нас ожидает счастье лицезреть начало блестящей карьеры. Поздравляю!!
– Вы о чем?
– Об том самом! Вам самому-то не стыдно, Елгоков?
– Еще раз спрашиваю – вы о чем? Вы позволили себе возмутительный тон. Только ваш возраст удерживает… Ну-ка, быстро говорите, зачем вы ворвались сюда. Я не намерен терпеть… Кто вы такой?!
– Не кричите. И мой возраст – не ваша забота. Кхм, кхм… Хорошо, представлюсь. Порываев Андрей Гераклидович.
– Как-как? Геракл?
– Гераклидович. И не ухмыляйтесь. Мой дед Макарий Порываев учился в гимназии, затем в Оренбургской Духовной семинарии и служил в Новотроицком храме. Дедушка был образованнейшим человеком. Семинария тогда готовила миссионеров, там преподавали татарский и арабский языки, углублялись в ислам. Макарий еще увлекался греческими мифами. Потому и назвал сына Гераклид. Не вижу ничего смешного. Большевики репрессировали деда за то, что он не отрекся от своей веры, отправили принудительно трудиться на строительстве комбината, и там, скорее всего, он погиб, надорвавшись… Вдова и дети – это уже семья лишенцев… А новое счастливое поколение советских людей – Иванов, не помнящих родства – нарекало своих детей Юннармами, Виленами, Кимами, Индустрами и даже Тракторами – во как!.. Гераклид – гораздо достойней.
– Вы напрасно злитесь. Ничего не имею против вашего дедушки. Уважаю.
– Не нуждаюсь в уважении. Тем более в вашем!!
– Очень похвально. Нет, не слышал – ни про вас, ни про деда…
– Даже так? И вы еще собираетесь идти на выборы вместе с вашим демагогом Чигировым? Чудовищная самонадеянность!
– Собираюсь! Собираюсь баллотироваться – с чьего-либо позволения или без. И не понимаю, как трагическая судьба вашего деда может мне помешать? Когда это было? Ужасно, конечно… Вы, по-видимому, ошиблись.
– Нет, не ошибся! Я именно к вам, Максим Маратович Елгоков. Ошибки нет. Сорока лет от роду, кандидат наук, сотрудник КорИСа – института стали, который создали ваши прадед и отец – Иннокентий Павлович и Марат Григорьевич Елгоковы, оба почетные граждане города Кортубина. Ваша умная и талантливая семья принадлежит к технической элите советской системы – столько сил посвятили ее становлению. Но лично вы, кажется, сейчас решили изменить семейной традиции и из кабинетного ученого переквалифицироваться в публичного политика. Головка не закружится?
– Да… Вы? Кто? откуда взялись? С какой стати роетесь? Выясняете про мою семью? Кто вам дал право? Порываев!
– Надо было лучше изучить ту среду, куда вы вынырнули из своей уютной институтской норки. Вы же абсолютно не осведомлены. Это не кандидатские диссертации писать – и даже не защищать. Здесь у вас не оппоненты, а враги. Вот!.. Полагаете, что если вы в родственных связях с хозяевами комбината Сатаровыми, знакомы с нашим губернатором и еще кучей кортубинских начальников, то дело в шляпе – путь наверх вам обеспечен? Детская наивность!.. Честное слово, я очень удивился, услыхав, что вас выдвигают от Правого Блока на выборы по округу. Очень удивился!
– Погодите. Я не поспеваю за вашими криками. Стоп… Я что, недостоин этого выдвижения, по-вашему? К чему зловещие намеки?
– Конечно, достойны! Как правнук Иннокентия Елгокова – соратника знаменитого Ивана Глайзера, первого начальника строительства комбината. Вы же по происхождению принадлежите верхушке, как раньше бы сказали, нашего кортубинского партийно-хозяйственного актива, а сейчас говорят – истеблишмента. Голубая кровь – извините, советская, красная… И отец у вас – известный ученый Марат Елгоков, директор отраслевого института, лауреат Государственной премии. Знаменитые у вас предки! Биографические данные хоть на иконостас… А мой предок – священник! И я этим горжусь!
– Вы, вообще, нормальны, Порываев? Пургу несете…
– Верно. То есть, я-то нормален. Андрей Гераклидович Порываев. На известность не претендую. Я даже не обиделся, что моя фамилия для вас – пустой звук. Поясню. Мы из простых смертных – деда репрессировали, отец на войне погиб, я сам после школы прямиком пошел на комбинат – все дорожки в Кортубине ведут на КМК. Работал, поступил на заочное отделение в политех – учили нас по книжкам вашего прадедушки Иннокентия Павловича Елгокова. Десятилетия отработал в листопрокатном цехе – катали слябы в листы. Немного не угадал до пенсии – по профзаболеванию ушел с производства, устроился в музее при комбинате, здесь многое изучил, переосмыслил обстоятельства нашей общей жизни и личную историю, даже написал книжку «Огненное мужество» про создание комбината – про него, родимого…
– Извините, не читал.
У меня в активе не единственная книжка. Печатался регулярно в многотиражке «Трудовая вахта», но для вас, нынешних деятелей, это мелко. Что ж, назову дела покрупнее. Сотрудники нашего музея выступили единым авторским коллективом при создании обширного труда «Цена жизни и стали», в котором обобщили массу фактов, свидетельств очевидцев, архивных документов, в том числе и закрытых – например, по местной ИТК и системе лагпунктов. Мы постарались отразить реальные условия строительства комбината, колоссальные трудности и жертвы. Наша старейшая газета «Родные просторы» из номера в номер печатала полные главы из «Цены жизни». На этой основе ваш покорный слуга составил материал с тем же заголовком, который Виталий Коротич поместил в своем «Огоньке». Потому звание дилетанта я отвергаю – и не рабкор какой-нибудь. Оказался среди авторов первого в Кортубине демократического издания «Свободно мыслить!» – опять-таки с публикациями исторической тематики. Это мое направление. Я не просто с улицы к вам зашел, Елгоков.
– Странно. Выходит, вы раньше Ельцина оппонировали советской власти…
– По мере своих скромных сил и возможностей. Нет, я не превозношу себя. В эпоху
